Чужой ребенок
Шрифт:
– Подальше отсюда.
– Да почему? – выхожу я из себя, не понимая ровным счетом ничего.
– Потому что лучше быть в бегах, но живым, – рубит он, отходя на всякий случай подальше, чтоб не схватила.
– Да блин! Объясни мне! Что такое? Полицейский не заинтересовался вообще… И паспорт мой вернул…
– А ты еще и паспорт свой давала? – изумляется Ванька.
И я вообще теряюсь, не понимая причин такого поведения.
Глава 13
– Ду-у-ура-а-а… – потерянно выдыхает Ванька.
–
– Да какая ты взрослая? – срывается Ванька на крик, – тебе же сказали, никакой полиции! Какого ты вообще… Они же теперь и тебя найдут!
– Да кто «они»? – равнозначно срывает меня на крик, – те, кто тебя искали вчера? Зачем им вообще это делать? Ты боевиков пересмотрел, что ли? Или в игры переиграл?
Но Ванька меня уже не слышит, садится на все тот же стул, роняет лицо в ладони.
И очень меня этим вышибает. Ощущение потерянности так и фонит, я, забыв про свои обиды, опускаюсь перед ним на колени, аккуратно отнимаю ладони от лица.
С другой стороны садится Иваныч:
– Давай, сынок, говори, что в самом деле случилось. Почему боишься полиции-то? Сейчас не девяностые… Да и тогда за такое бы взыскали…
– Да потому что один из них – полицейский, – несчастно моргает ресницами Ванька.
– Из кого, из них? – уточняю я осторожно, убеждаясь, что мальчишка далеко не все мне рассказал.
– Из тех дядек, что сидели с деньгами вчера, – отвечает Ванька.
Черт… Если я хоть что-то понимаю в законе, то никакой полицейский вчера не мог сидеть над пачками с деньгами… Взятка? Тогда ситуация чуть более понятна.
– А ты откуда знаешь, что это мент? – уточняет Иваныч, – в форме, что ли, сидел?
– Нет… – шмыгает Ванька, – на плакате, напротив школы, видел его…
– А с каких это пор у нас полицейских на плакатах размещают? – удивляюсь я, – может, ты ошибся?
– Не-е-е… – Ванька машет головой, – я хорошо запомнил. У него еще брови такие… большие.
– Все равно странно… Но ладно. И почему ты думаешь, что в полицию нельзя?
– Потому что они все там повязаны, – Ванька смотрит на меня, как на слабоумную, – наверняка уже мое имя знают, потому что я же оставлял данные в той фирме, где курьером устраивался. И адрес давал… Мамка!
Он порывается вскочить, бежать неизвестно, куда, но я силой усаживаю обратно.
– Думаю, вряд ли что-то урожает твоей маме, Вань, – мягко говорю я, – когда я сегодня пришла к ней, она меня не узнала… Они от нее точно ничего не добьются, а вредить ей… Какой смысл?
Ванька, послушав меня, чуть-чуть успокаивается, усаживается обратно, а я принимаюсь его гладить по макушке, пытаясь сама обрести ясность мыслей и не погрязнуть в этом всем.
Вокруг события все больше напоминают непонятный третьесортный экшн, мимоходом сама себе удивляюсь: с каких это пор моя размеренная жизнь стала такой… насыщенной? Продажные полицейские, ночные погони, расследования… Кажется, что я в какой-то глупой компьютерной игре нахожусь и вот-вот сниму очки виртуальной
реальности.– Так… Но тебе, однако же, где-то надо побыть, пока все не разъяснится… – бормочет Иваныч.
– А где? – горько спрашивает Ванька, – если бы был один, то свалил бы куда-нибудь на дачи заброшенные, в Алексеевку, например, и переждал, пока все не уймется. Но она же себя светанула! – кивает он на меня, – ей-то куда?
– А что со мной будет? – удивляюсь я, – я же ничего не видела…
Ванька и Иваныч смотрят на меня с непередаваемым выражением серьезных мужчин, вынужденных терпеть заведомо глупые женские высказывания.
Под напором этих взглядов я слегка пасую.
– Ну… Это как-то глупо уже… – бормочу, – мы же не в кино…
– Вот именно…
– Слышь, сынок, – говорит Иваныч, – а может батьку твоего привлечь?
Ванька кривится, словно Иваныч ерунду сморозил, а я удивленно спрашиваю:
– А ты знаешь, где твой отец?
– Конечно, – снисходительно отвечает Ванька.
Глава 14
И вот на этом месте я знатно ох… удивилась, скажем так. Потому что за все время нашего с Ванькой общения, он ни слова про отца не сказал.
Правда, тут надо признаться, что и я не спрашивала про него. Ну, а чего спрашивать, когда и без того все очевидно? Если бы с отцом Ваньки что-то приключилось, например, умер, или мама рассказала сыну, что он был летчиком, космонавтом и так далее, то ребенок сто процентов бы мне про это давно рассказал. Дети обычно не скрывают подобного, делятся. Тем более, такие общительные, как этот засранец.
А раз молчит, значит, или не знает, или мать про него ничего хорошего, кроме мата, не выдавала.
И сейчас очень сильно удивляюсь новости, что Ванька знает, где его отец, знает, кто он, и, самое главное, Иваныч тоже это знает!
Сквозь бесконечное удивление пробивается горькая нота ревности: ему, значит, рассказал, а мне нет? Это почему? Не доверяет?
Но я свою обиду ловлю в зачатках и давлю. Не место и не время. Потом спрошу, если будет необходимость… И возможность.
А пока что нужно основные моменты пробить:
– И где он? – спокойно спрашиваю я Ваньку, – может, в самом деле, у него пересидеть тебе?
И мне… Хотя, я найду, куда деваться… Если вообще это все не ерундистика, которую ребенок напридумывал…
Мне почему-то все еще не верится в серьезность ситуации. Ну смешно же: ребенок кого-то увидел, узнал (и это не факт, кстати)… И что? Это не повод искать нас с собаками везде. Глупость…
– Здесь, – спокойно отвечает Ванька, – в городе.
Н-да. Все более странно…
Наверно, что-то с этим мужиком не так, может, пьет или еще чего-то похуже… И не стоит к нему обращаться, потому что вряд ли отец у Ваньки нормальный человек. Нормальный человек, зная, в каких условиях живет его ребенок, явно с этим бы что-то сделал. А раз не делает, значит, ему на сына плевать. Рассчитывать в такой ситуации на его помощь не стоит…