Чужой Реванш

— Да, Ковентри приятная планета. Здесь бы курорт устроить! — мечтательно произнесла хозяйка дома. — А что же вы, Евгений Максимович вино не пьете?! В прошлом году был замечательный урожай. Попробуйте, не пожалеете.

— Спасибо, Любовь Семеновна, конечно, — Капылевич выпил половину бокала. — Вино бесподобное. Когда меня этапировали сюда, я думал, буду питаться баландой до скончания жизни. А вы тут построили настоящий коммунизм!

Любовь Черная засмеялась.

— До сих пор не могу поверить, что наша дочь в интербезе, — неожиданно произнес ее муж, Николай Владимирович, задумчиво глядя через окно на черешню, ветки которой свисали под тяжестью созревших плодов. С тех самых пор как Капылевич привез вести с большой земли, Черный стал задумчив и молчалив. Даже если он говорил, то начинал обязательно с упоминания о своей непутевой дочери.

— Не мучайся, Коля. Это ее личный выбор. Мариночка уже давно взрослая женщина, — жена погладила его по плечу, а затем вернулась к разговору с Капылевичем. — Когда сюда выслали первых диссидентов, здесь почти ничего не было, ну за исключением этих домишек и немного техники. Мы все создали своими руками.

— Да это была гениальная находка интербеза, обвинить всех в «неосознанном сотрудничестве с пришельцами» и создании «вредных научных тенденций». Один шаг до формулировки «враг народа» или «агент влияния». Стоит кому-нибудь догадаться об истинном положении вещей, как его тут же объявляют «подконтрольным» или шпионом пришельцев… Гениально!

— То, что на Ковентри сослали нас, я еще могу понять. Мы ставили опыты по экстрасенсонике. Но вас-то за что? — спросил Николай Черный у Капылевича.

Тот пожал плечами.

— Наверное, они слишком боятся меня. А вообще, Бог его знает?… Все-таки наша цивилизация чего-то достигла. По крайней мере, нас не расстреляли как врагов народа.

— Что-то вроде этого говорил Хрущев в двадцатом веке, когда его отстранили от власти. А потом прошло лет двадцать, и вновь начались убийства и войны. Ничего мы не достигли. История движется по замкнутому кругу, — мрачно сказал Николай Черный.

— Именно поэтому вы ничего не предпринимаете? Насилие порождает только насилие и все в таком духе?! Лучше бездействовать?

— Нет, мы пытались. Построили гиперпередатик, но ВКС уничтожили его. Наши экстрасенсы даже пытались загипнотизировать прилетавших вояк, но солдат сразу же ликвидировали с помощью имплантантов. Один раз мы захватили корабль… затем взорвавшийся в воздухе. А вы говорите насилие… Они постоянно следят за каждым нашим шагом. Вот и сейчас спутники шпионы висят над нами и записывают наш разговор.

— Ну, на счет разговора, это вы переборщили.

— Я просто утрирую. Дело не в этом. Нас выслали настолько далеко, что мы ничего не можем поделать, даже если бы очень захотели.

— Да и вместо этого вы ждете какого-то чуда. Весь поселок в полной уверенности, что сегодня прилетит «добрый дядя» и заберет их с планеты. Даже чемоданы собрали. Просите, но я этого не понимаю….

Тут в спор вмешалась Любовь Семеновна.

— Знаете, Евгений Максимович, если полсотни экстрасенсов и тридцать астрологов в один голос утверждают, что сегодня к нам придет помощь, значит, так тому и быть. Раньше они никогда не ошибались.

— И что же по вашему, если этот ваш Писаренко, сказал, что мой сын на самом деле жив? Это тоже правда?!

— Да, безусловно. Наши опыты двадцатилетней давности, показали, что человеческая душа может существовать без тела. Почему бы вашему сыну не найти себе пристанище в Сети?! Тем более у него имелись задатки пси-способностей…Вы же сами говорили, что он увлекался йогой, пытаясь расширить свои возможности.

— Да, черт возьми, я вовсе не отрицаю «тонкие» взаимодействия! По его просьбе мы поставили несколько опытов. Он, например, отгадывал карты в семи случаев из десяти. Но потом решил, что это слишком опасно, потому что им может заинтересоваться интербез! И прекратил свои упражнения.

— Видимо он продолжал их в тайне, пока не нашел способ соединить древние и современные знания. И теперь, когда он переместил свое эго Сеть, у него в наличии полный набор инструментов, чтобы стать мессией-спасителем человечества.

— Не буду спорить на счет души. Но я допускаю, что он сумел «оживить» копию своего мозга. И эта программа, обретшая сознание, мотается по Сети подобно вирусу, в бесконечном количестве множа себя. Однако есть некоторые непреодолимые препятствия. Он не может управлять абсолютно всем! Потому что реально единой Сети не существует! Есть конгломерат сетей, разного уровня надежности, изолированных друг от друга! Он не мог проникнуть в военную сеть из гражданской! Они никак не связаны! Даже внутри военной Сети есть разные независимые друг от друга уровни!…

— Он не программа! Стас нечто большее! Очевидно, он перешел на следующий этап эволюции и стал Человеком Информационным, — возразил Николая Черный.

Капылевич ничего не сказал, а только покачал головой и допил оставшееся вино.

— У вас, Евгений Максимович, кредо такое — всегда быть в оппозиции, — Николаю Владимировичу не дали договорить. С улицы раздался громкий детский крик:

— Летят! Летя-я-ят!

Дверь на веранду, где обедали Черные и Капылевич, распахнулась и туда ворвался озорной мальчуган.

— Тетя Люба, дядя Коля… летят! Они летят! Мой отец поймал их на локаторе! — кричал мальчик. Он выбежал обратно на улицу и побежал к следующему дому с протяжным криком: — Ура-а-а-а!

Николай Черный обрадовано вскочил из-за стола.

— Любонька, давай вещи. Скорее идем на центральную площадь. Говорят, они сядут там…

— Безумие! Сплошное безумие… — ворчал Капылевич, однако пошел вместе с четой Черных.

На центральную площадь поселка, где под крышей большой деревянной пирамиды проводились собрания, пришли все жители. Семейство Черных и Капылевич появились самыми последними.

— Надо было пирамиду разобрать, — слышалось из толпы. — Кораблю будет некуда сесть.

— Это будет небольшой корабль. Он поместиться на площади.

— Если это будет небольшой корабль, то он заберет не всех…

— А кто сказал, что заберут всех?

— Неужели предсказание ошибочно?!

— Да нет, просто заберут самых лучших. Затем, когда начнется революция всех остальных…

Кто-то вдруг закричал: — Вижу!

Все задрали голову кверху, пытаясь разглядеть в ослепительно-голубом небе приземлявшийся корабль. Какое-то время спустя там появилась слабо различимая темная точка. Затем она стала быстро увеличиваться в размерах, пока не превратилась в «тарелку».

— Это пришельцы! — заголосили дети.

Взрослые же знали, что на борту самые обыкновенные люди, а не какие-то абстрактные гуманоиды с большими синими головами. Наконец «летающая тарелка» зависла над поселком и медленно опустилась на площадь, уместившись между домами и пирамидой.

Капылевич испытывал смешанные чувства. С одной стороны, ему довелось увидеть собственным глазами то, что он на протяжении многих лет изучал лишь теоретически. С другой же стороны, теперь он знал, что «тарелка» сделана руками человека и имеет к настоящим инопланетянам только косвенное отношение. Евгению Максимовичу вспоминался многочасовой рассказ Рэнольда Хопкинса — одного из первых ссыльных, можно сказать, родоначальника антиконфедеративной оппозиции. Еще будучи молодым специалистом Хопкинс работал в недрах «икс-проекта» как раз в те времена, когда над США якобы сбили разведчика чужаков. Однако ему хватило сообразительности, а главное совести, чтобы отличить правду ото лжи. Он выкрал чертежи настоящего гипердвигателя и распространил их через Сеть. Поступая так, Хопкинс думал, что перед лицом общей угрозы в лице пришельцев скрывать такую важную технологию от всего мира является преступлением. Но дело приняло совершенно неожиданный оборот. Оказалось, что он предатель, раскрывший потенциальным противникам секретную технологию, которая уже давно является достоянием Соединенных Штатов. Это была одна из многочисленных историй услышанных Капылевичем за последние дни, историй борьбы за правду, за то, чтобы открыть истинное лицо «пришельцев», чей корабль сейчас приземлился на главной площади поселения.