Чужой среди своих 3

— Миша! — окликнул меня Стас, — Как, не слабо Армстронга повторить?

Волосатый Слава уже вытащил откуда-то саксофон и продувает его, трогая клавиши.

— Легко! — отозвался то ли я, а то ли коньяк в моей крови. Начав было вспоминать, быстро запутался, и, взяв пластинку, пробежал глазами по названиям песен.

— Смогёшь? — интересуюсь у Славы, в ответ кивок, и несколько секунд спустя саксофон начал петь, а чуть погодя подхватил и я…

— Go down Moses

Way down in Egypt land

Tell all Pharaoh to

Let my people go!

When Israel was in Egypt land…

Let my people go!

Oppressed so hard they could not stand…

Let my people go[viii]!

Ну и… всё! Можно сказать, что с этой песни и начался квартирник.

Личности здесь собрались сплошь творческие, и если не петь, то подпеть или подыграть может каждый, хотя и не сказать, что все — хорошо. У того же Макаревича голос такой… специфический, не каждому зайдёт. А сейчас он подросток и… вот совсем не заходит, но — не морщусь! Стараюсь, по крайней мере…

Песни… и разговоры, разговоры… Кто хочет — поёт, кто хочет — слушает, остальные — говорят каждый о своём.

В одном углу — о творчестве, в другом — о политике… школа и прочее — табу! Все — взрослые, все — одухотворённые, все — политизированные.

— «Радио Свобода», записал…

Слушают, что характерно, не столько разговоры о том, как всё плохо в Совке, сколько музыку, разговоры — фоном! Не все, далеко не все… но большинству — дай чуть-чуть свободы, как в Польше, Югославии или Чехословакии, и хватит. За глаза!

Кооперативное движение, западные лейблы в стране, возможность официально, без дурных препятствий, выезжать из страны, в том числе и на заработки, но…

… нельзя.

Почему тем же полякам, чехам, венграм и югославам всё это можно, а гражданам СССР — нет, знают, наверное, только сами кремлёвские старцы. Наверное.

Не в первый, и наверное, не в последний раз, приходит в голову мысль, что Союз можно было сохранить. Да, реформы, да…

… но не вышло, и, наверное, не очень-то и хотели, по крайней мере — там, наверху.

— Я окна открою! — крикнула Нина Баранова, — Очень уж накурено! Никто не против?

— Сейчас, — с прорезавшимся армянским акцентом сказал Ованес, тяжело вставая с дивана, — минуточку!

— Вот, — сообщил он, очень быстро вернувшись, — пледы, кому холодно!

С благодарностью кивнув, взял плед, а остальные — кто как, и Нина распахнула окна. Табачный дым медленно потянулся наружу, к бархатному покрывалу ночного неба, на котором мерцают редкие звёзды.

Музыкальное настроение отошло в сторонку, и только Макаревич что-то тихонечко наигрывает на гитаре для подруги, кажется, подбирая слова для песни. Остальные заговорили кто о чём, и как это бывает, наверное, только в СССР, разговор свернул на политику.

На слуху у всех недавнее восстание в Чехословакии, задавленная танками «Пражская Весна», и реакция на эти события в мире и в Союзе. Собственно, всё это очень свежо и для многих — болезненно.

Для меня тоже болезненно — одного из демонстрантов, Вадима Делоне, я знаю лично, так вот вышло. Не друг, не приятель… но знакомый, и притом из тех, кто мог бы стать другом. Если бы…

— … не понимаю, зачем? — кусает губы одна из девочек, вспоминая «Демонстрацию семерых[ix]» на Красной площади, — Ведь понятно же, что бессмысленно, что всё решено! Зачем?!

— Рабство начинается с молчания, — отозвался я…

… или всё-таки алкоголь?

[i] Менталитет краба(англ. Crab mentality, иногда crab bucket theory — «теория ведра с крабами») — понятие, обозначающее разновидность эгоистичного поведения без рассмотрения долгосрочных последствий. Название происходит от поведения посаженных в ведро крабов: некоторые из крабов могли бы выбраться из ведра, но когда они достигают границы ведра, другие крабы вцепляются в них и мешают им выбраться.

[ii] Дело «Весна» или «Гвардейское дело» — репрессии, организованные в 1930—1931 годах органами ОГПУ в отношении военспецов — военнослужащих командного состава Красной армии, служивших ранее в Русской Императорской армии[1], а также гражданских лиц, в том числе бывших белых офицеров. Только в Ленинграде в мае 1931 года по этому делу было расстреляно свыше тысячи человек[1].

[iii] Слышал с десяток таких историй от свидетелей событий, притом уже в новейшие времена. В одной даже фигурировала машина с иностранными (дипломатическими!) номерами, заехавшая прямо на колхозное поле, и там потом (якобы) нашли коробочку с колорадскими жуками.

[iv] В новых микрорайонах проблемы такого рода были почти всегда и устранялись годами.

[v] Брат мой. Не обязательно буквально, просто одна из форм приветствия.

[vi] Я надеюсь, что сторонники карамельного СССР не будет опровергать эти факты?

[vii] Партия сказала: надо! Комсомол ответил: есть! Фраза, очень растиражированная в годы СССР.

[viii] Ступай, Моисей

В землю Египетскую.

Скажи фараону

Отпустить мой народ!

Когда народ Израилев в Египте

Отпусти мой народ!

Изнывает под тяжким игом рабства

Отпусти мой народ!

Натяжки совы на глобус здесь нет, Армстронг был популярен в СССР, а песня — одна из самых известных у него.

[ix] Демонстрация на Красной площади 25 августа 1968 года(также называется «демонстрация семерых») была проведена группой из восьми советских диссидентов на Красной площади и выражала протест против введения в Чехословакию войск СССР и других стран Варшавского договора.

Глава 4 Один день

— Михаил! Савелов! — оглядываюсь, невольно сбиваясь с шага, но не могу понять, кому я, чёрт подери, понадобился с самого утра? Поток людей в проходной, густой и тягучий, тут же наказал меня за остановку, закружил с собой, наступая на пятки, зло толкаясь в спину и пихаясь бока, внёс, втащил на территорию Трёхгорки несколько потрёпанного и куда как менее довольного, чем минутой ранее.

Почти тут же сзади вцепились в рукав пальто, за каким-то чёртом дёргая, и…