Чужой: Завет

– Это же наш будущий дом, положение трубы важно, – он нахмурился. – Погоди, может, в конце концов, с другой стороны было лучше. Трудно сказать, не представляя реальное окружение. Движение воздуха важно, но и эстетика тоже. Строить предстоит только один раз, так что придется сделать все правильно с первой попытки.

Дэниелс не стала мешать. Она просто прихлебывала кофе и смотрела на Джейкоба. Он так любил этот бревенчатый домик… а она так любила его самого. Дэниелс могла бы заговорить, высказать собственное мнение – хотя бы для того, чтобы показать, что она слушает и уделяет внимание, – но она не хотела мешать. Не хотела вторгаться в его мечту.

Она повернулась и снова уставилась на зимнюю сказку за окном. Ей было интересно, будет ли снег в их новом доме. Исходя из того, что она знала на этот момент, все доступные им варианты располагались в тропиках.

Раздался холодный ровный голос. Дэниелс его не услышала. Говорил не Джейкоб, и голос звучал не в его сне. И не в ее. Он был настоящим.

– Семь часов, – сказала Мать голосом, который всегда использовала для подобных сообщений. – Все в порядке.

После объявления раздался короткий мелодичный звук. Это была запись корабельного колокола начала двадцатого века, перемещенная во времени прихотью создателей «Завета». Осколок прошлого, перенесенный в далекое будущее строителями настоящего. Небольшая причуда людей, которые добавили звук в программу корабля, но, оставшись на Земле, никогда не смогут услышать его в работе.

По другую сторону изогнутой прозрачной панели, которая не была ни стеклом, ни выглядывающим в мрачный городской пейзаж окном, кто-то стоял и смотрел на спящую, улыбающуюся Дэниелс. Его звали Уолтер, и оно… он был идеален. Настолько идеален, насколько возможно воплотить идеал в искусственной оболочке.

Дэниелс снова улыбнулась во сне какой-то оставшейся скрытой мысли, и это вызвало ответную улыбку синтета. Подойдя сбоку к капсуле спящей женщины, он быстро считал показания. Все в пределах нормы. Методично – повторения процедуры, которые притупили бы внимательность обычного человека, не оказывали на него совершенно никакого влияния – он перешел к соседней капсуле.

Джейкоб. Тоже в пределах нормы.

Завершив утренний обход помещения экипажа, находящегося в гиперсне, он повернулся и вышел в соседний отсек.

Вдоль стен, одна возле другой, отрицая и время, и сознание, выстроились две тысячи индивидуальных криокамер. За прозрачными окошками виднелись спящие лица мужчин, женщин и детей. Все довольны, все спят, все – в пределах допуска – окутаны уютной пеленой приятных снов. Сохранение их жизни, здоровья и в особенности будущего являлось его работой.

Уолтер относился к своим обязанностям серьезно.

В отдалении призывно вспыхнула янтарная сигнальная лампа. Ни один человек, даже с самым лучшим зрением не смог бы ее увидеть. Уолтер заметил сигнал незамедлительно. Подойдя к капсуле, с которой возникли проблемы, он проверил диагностические данные. Затем, потратив долю секунды на анализ ситуации, внес небольшие изменения в настройки. К удовольствию Уолтера лампа быстро поменяла цвет с янтарного на зеленый.

«Пора проверить камеру содержания эмбрионов».

Открыв один из ящиков, в каждом из которых находилось по человеческому эмбриону на разных стадиях развития, он считал данные. Все индикаторы горели зеленым, и все, как отметила Мать, были в порядке. Уолтер позволил себе улыбнуться.

– Уолтер, – снова раздался голос Матери. Он информировал, давал указания – но никогда не приказывал. Компьютер имел не больше прав отдавать приказания, чем синтет. – Пожалуйста, пройдите на мостик. Настало время перезарядки сети. Давайте этим займемся.

– Уже иду, Мать.

– Пожалуйста.

Как предусмотрительно было со стороны создателей Матери добавить протокол вежливости, который срабатывал даже при обращении к синтету. Уолтер не испытывал необходимости в речевом этикете, но все равно его ценил.

В сравнении с размерами всего «Завета» мостик выглядел чуть ли не камерным и уютным. Уолтер считал, что помещение идеально подходило для размещения и комфортной работы всей команды. Хотя создатели корабля легко могли бы сделать помещение больше, не в их привычках было тратить пространство впустую.

«Не тратить пространства в пространстве», – сказал себе Уолтер. Не в первый раз и наверняка не в последний. Он был вполне в состоянии оценить собственное чувство юмора, даже если в конкретный момент не с кем было его разделить.

Усевшись на свое место, Уолтер запустил предварительные проверки, которые требовались для развертывания сети. Сигнальные огни и индикаторы оживали точно в срок.

ПРИСТУПАЮ К АВТОМАТИЧЕСКОМУ ЦИКЛУ ПЕРЕЗАРЯДКИ В ГЛУБОКОМ КОСМОСЕ

Уолтер кивнул сам себе и сказал вслух:

– Выпускаю коллекторы.

Поскольку его голос был единственным, который можно было услышать на «Завете», Уолтер пользовался каждой представившейся возможностью поговорить. Не то чтобы его голос мог заржаветь от неиспользования – еще одна шутка, – но его создали приятным для слуха, и, когда ситуация позволяла высказывания, Уолтеру нравилось себя слушать.

Коллекторы походили на грандиозные паруса – и все же ими не являлись. Они разворачивались с огромной скоростью, за считаные минуты достигая размера небольших городов. Коллекторы сияли в межзвездной ночи, собирая энергию, о которой люди прошлого так долго не имели представления. И свидетелями их красоты были лишь звезды – и Уолтер.

Названия этих явлений были просты, но об их физике такого сказать было нельзя. У человечества ушли тысячи лет только на то, чтобы их обнаружить. И сотни – чтобы научиться использовать. Разреженность энергии вынуждала коллекторы искать ее и концентрировать – только так ее можно было использовать для двигателей «Завета» и для питания его внутренних систем. Уолтер сейчас наблюдал за концентрацией невидимой мощи корабля.

Некоторое время он оставался на мостике и следил за тем, как стабильно растет уровень энергии, пока не убедился, что процедура идет как положено. Только тогда он перешел к проверке одной из своих любимых частей корабля – той, что была зеленой. Той, что была Землей.

Секция гидропоники была заполнена растениями. Большую их часть отобрали за питательность, чтобы рассадить со временем, остальные – для экспериментов или просто как память о доме, такую важную для колонистов. Декоративные растения росли рядом с огурцами и киноа. Уолтер шел среди зелени, проверяя снабжение питательными веществами и водой, оценивая освещенность, чтобы убедиться, что длина волны выбрана правильно для обеспечения быстрого роста. Насвистывая, он мягко касался ветвей, листьев, цветов, коры на стволах.