Циферщик

14 .

Снег всё никак не кончался. Меньше чем за сутки покрыл землю, занёс дороги. Появлялись первые сугробы. Да, вполне вероятно, что этот снег весь до последней снежинки ещё успеет растаять, превратиться в грязь, которая тоже со временем высохнет. Календарь показывал лишь разгар октября, но если человек отошёл бы ото сна и посмотрел в окно, то он точно бы спросонья решил, что уже очень давно на земле властвует суровый январь. Снег всё валил и валил, и по прогнозам погоды ближе к ночи снегопад обещал лишь усилиться.

Неготовые к такому резкому изменению погоды автомобилисты старались выезжать в этот субботний день только по крайней необходимости. Некоторые сгоряча пробирались на шиномонтажки, чтобы заранее поменять резину с летней на зимнюю. Одним из таких пессимистично настроенных водителей был Виктор. Катя когда-то подарила ему карту VIP-гостя на все сервисы отца. Он и забыл о ней, но карта, будто сама собой, вдруг попалась на глаза, всем своим видом приглашая ей воспользоваться.

И вот он в крошечном неказистом кафе напротив шиномонтажки пил обжигающе горячий, откровенно плохой и невкусный кофе, отдающий чем-то прогорклым и химическим, закусывал его твёрдым, неаппетитным круассаном с шоколадом и со смешанными чувствами разглядывал скромный вид из окна, за которым всё сильнее раззадоривалась снежная стихия, заставлявшая чувствовать всё нарастающую, щемящую тоску, с которой Виктору совсем недавно удалось справиться и даже на короткое время вовсе забыть о ней.

Что потянуло его сорваться из дома и приехать сюда? Разве только обеспокоенность резиной? Он понимал, что каждый лишний отрезок времени, который он бездумно слоняется по дому, всё дальше загоняет его в самобичевательную скорбь о человеке, духом которого были пронизаны стены вокруг. Всё сильнее становились муки совести, терзающие его в отместку за прошлую ночь.

Проснувшись после вчерашнего и осознав, что Регина ушла так же стремительно и незримо, как и появилась, а он находится в квартире вновь совершенно один, Виктор первым делом проверил, не пропало ли чего. А после обнаружения всех ценных вещей на своих местах устыдился своей недоверчивости. Вот на кого-кого, но на воровку Регина точно была не похожа.

Похмелье у Виктора к счастью или печали выразилось лишь в меланхоличном настроении, которое заволакивало полностью и которому хотелось предаваться, ища в нём забвения от мучительных мук совести и невидимого осуждающего взгляда, что преследовал каждый его шаг. Половину дня он просто валялся в кровати, погруженный в череду печальных мыслей и воспоминаний о вчерашнем вечере.

Спустя лишь пару мгновений после того, как он закрыл дверь за Андреем и Катей, Виктор оказался в кровати с прекрасной незнакомкой, которую едва знал. Оказался на их с Олей кровати. Было бы откровенной ложью сказать, что в момент их страсти он испытывал угрызения совести и не желал того, что происходило. О, он желал Регину и предавался случайному сексу с полной самоотдачей, без ноток опасений и здравого смысла. В эту ночь был только он, она и кровать. Которая за всё время пребывания в квартире знала только одно женское тело. Олино тело.

После первого раза Виктор для приличия пытался хоть что-то узнать о таинственной красотке, отдававшейся ему с такой страстью. Узнать хоть что-то кроме имени. Однако, её ответы не внесли никакой ясности. Девушка выдавала лишь сладкие фразы, подталкивающие Виктора к новому страстному забытью, но скрывающие за собой, как за стальными вратами, настоящую личность, которая произносила эти слова. Пустышка, кукла, маска, тень жизни, не человек - символ любви.

Истощённый, довольный собой и полностью удовлетворённый этой ночью Виктор, засыпая, держал девушку в объятиях, шептал ей свой полусонный поток сознания и замечал, что имя Оля ненароком раз за разом срывается с губ.

Регина ушла. Исчезла, никак не потревожив его сон. Растворилась как кусочек льда в недопитом стакане с виски, не оставив после себя ничего, кроме едва уловимого запаха и смутного воспоминания. Виктор трактовал для себя эту встречу только как знак жизни, любви и возрождения. Он не хотел вновь увидеться с ней, узнать её номер у Кати, даже просто поискать её в социальной сети. Пускай она останется девушкой той ночи. Девушкой, которая, как пытался убедить себя Виктор, станет знамением для него: двигаться дальше, постараться отпустить свою умершую любовь и прекратить ставить точки в жизни. Виктор знал, что Ольга никогда не покинет его сердце, никогда не исчезнет из его памяти. Он знал, что не должен замыкаться, теряться в чёрной бездне жалости к самому себе, наполненной алкоголем, отчаянием и ненавистью к ужасной несправедливости мира.

Прокручивая у себя в голове подобные мысли, Виктор поднялся с кровати, принял душ, перекусил, прибрался в квартире, вынес мусор. Бесцельно слонялся по комнатам, не зная, чем ещё себя занять. Хотелось выпить, хоть и виделся в этом желании очередной трамплин в пропасть. Он смог сдержаться, чтобы не позвонить Андрею, Кате, организовать вечеринку, возможно, там снова появится Регина...

Нет. Виктор твёрдо решил, что надо избавляться от этой привычки, которая незаметно превращалась для него в неотъемлемую часть жизни. Ни интернет, ни телевизор не могли увлечь его. Пасмурный пейзаж за окном и непрекращающийся снег лишь добавляли тоски. Вскоре он не смог выносить этого томительного высиживания в четырёх стенах.

Нужно выйти на воздух, прокатиться, привести свои хаотично вращающиеся мысли и чувства в порядок. И вот, надевая куртку, он увидел, как выпавшая из кармана визитка спикировала на пол. Поднял её и тотчас нашёл занятие, способное хотя бы на некоторое время отвлечь его.

У подъезда Виктор встретил того самого соседа-дедулю, с которым они не смогли разъехаться в тот самый, злополучный день.

– Здрасьте.
– Коротко поздоровался Виктор и поспешил к своей машине, не желая завязывать разговор. Но дедок узнал его и ненавязчиво преградил дорогу.

– Здравствуйте, молодой человек! Первым делом, хочу принести вам мои искренние соболезнования! Ваша утрата и вообще всё, что сейчас творится в нашем городе - это беспросветный ужас!
– непривычным после их последнего общения, высокопарным и учтивым тоном начал разговор сосед. Как обычно, никакого особого, хотя бы чуть искреннего сочувствия в глазах, произносящих подобные фразы, не наблюдалось.

– Спасибо вам, - сухо поблагодарил Виктор и собирался закончить на этом разговор, но сосед продолжал назойливо вращаться вокруг. Он явно ждал этой беседы и никак не мог так просто отпустить своего собеседника.

– Страшная беда! Как же это ужасно, честно вам говорю! Мы с женой как узнали, моя супруга всю ночь рыдала. Как вы, Витя, держитесь?

– Стараюсь... извините, у меня дела. Времени нет совсем.

– Да-да, конечно! Только вот, я дико извиняюсь, но в тот день, когда у нас с вами авария случилась, вы, помнится, говорили, что оплатите поломочку? Я может не вовремя, но просто я давно уже ценничек узнал, тут рядышком место хорошее есть, там недорого сделают. Две с половиной всего. Я бы и забыл, конечно, да бабка вот каждый день пилит и пилит! Мы же пенсионеры - у нас каждый рубль на счету.
– Высокопарность его слов испарилась, говорил он заискивающе, но давая понять, что просто так не уступит. Виктор это понял и без лишних слов достал кошелёк. Сосед жадно смотрел на то, как парень достаёт заветные купюры.

– Только если у вас последние - тогда не надо, мы подождём. Нам ездить-то куда? Вот дача, разве что. А в такую погоду-то, какая дача? Я лично забыл бы. У вас горе такое, всё-таки! Но вот Ильинична моя упёрлась. Иди денег проси, иди да иди! Вот, спасибочки! Вы заходите в гости, обращайтесь, если что нужно. Вы хороший человек, Витя!
– дедок спрятал деньги в карман, едва только Виктор успел ему их подать.

– Да ладно, я же обещал. Ничего, поди не обеднею.
– Наконец освободившись и уже за спиной слыша милый лепет соседа, Виктор добрался до машины. "Да нормальный старичок. В гости зовёт даже! Забавный такой, знает ведь, что я никогда не приду, но всё равно зовёт".