Циферщик

Витя страстно желал закричать, захотел убежать, скрыться, стать невидимым… но не мог. От паники перехватило дыхание. От осознания, что он снова в полной власти этой падали, которая будет делать с ним всё, что захочет, возникло желание тотчас умереть. Ещё хуже стало, когда он понял, что какая-то часть его души получала в это время извращённое удовольствие от происходящего.

— Пошёл вон, сволочь! — внезапно раздался женский крик, и всё оцепенение тут же прошло. Теперь Витя снова взрослый растерянно искал глазами спасительницу.

— Оля!

Виктор заключает в объятия свою любимую, милую Олечку, покрывает её лицо поцелуями, наслаждаясь каждым прикосновением, каждым вздохом этого родного и бесконечно близкого запаха, каждым мгновением, каждой микросекундой, проведённой рядом.

Но страшное понимание нереальности происходящего начинает закрадываться в его разум. Изо всех сил цепляясь за сон, Виктор страшится того, что рано или поздно ему придётся проснуться.

— Я не хочу оставлять тебя, Олечка! Я хочу вечно быть рядом с тобой! Прости меня, прости меня… Я никогда больше не брошу тебя!

Девушка нежно отстраняется от его объятий, кладёт свои ладони ему на плечи. Витя всматривается в каждую крошечную точку такого близкого и, кажущегося полностью реальным, грустного лица, стараясь сохранить навечно этот образ в своём сердце и памяти.

— Послушай меня, Витя. Всё кончилось, уже всё кончилось. Но ты должен проснуться, должен перейти через всё это и жить дальше, пожалуйста, хотя бы ради меня! Ради того, что было. Ты не посмеешь ставить на себе крест. Давай же, иди!

* * *

Витя открыл глаза. Сколько времени прошло? Пара минут или сутки? Он по-прежнему в лесу. Сидел на снегу, привалившись к дереву. Луна скрылась за облаками. Виктор медленно встал, отряхнулся, подобрал своё «оружие».

«Да, она права. Для меня ещё не всё потеряно. Нужно скорее уезжать. Нельзя, чтобы мою машину нашли рядом с трупами! А уже скоро рассвет…»

Повторяя про себя одни и те же подбадривающие фразы, Витя светил вокруг себя фонариком, бродил кругами, не позволяя себе впасть в отчаяние от всё никак не находившихся следов, которые вывели бы его назад к машине.

Послевкусие встречи с Олей придавало ему сил. Сохраняя это видение в памяти, воспроизводя малейшую деталь их короткой встречи, не позволяя пробудившемуся рассудку стереть их, Виктор всё больше наполнялся уверенностью, что он обязательно отыщет дорогу к машине.

Вроде знакомый пенёк, и то поваленное дерево — он точно видел его по дороге сюда. Телефон издал звук последнего издыхания заряда.

«Давай, ещё чуть-чуть! Ну же! Пожалуйста!»

Поморгав перед окончательным выключением, телефон всё-таки вывел Витю на неровные отметины на снегу, ещё чуть-чуть, и вот уже чёткие следы от его собственных ботинок. Виктор выдохнул и пошёл по своим следам обратно к мосту.

Выглянула из облаков полная луна, моментально залив всё своим мёртвым, белым светом.

Виктор придумывал их разговор с Олей, которому уже не суждено было состояться. Он так увлёкся этим, что другим, тревожным, пугающим мыслям не оставалось места.

Виктор явственно ощущал, что Оля, как живая, шла с ним рядом и держала его за руку.

Она была чудесным проводником к свету. Она что-то прошептала. Он наклонился к ней поближе, не расслышав. Оля повторила громче: «Главное — не оборачиваться».