Цифровые финансы. Криптовалюты и электронная экономика. Свобода или концлагерь?

Предпринимаются попытки оценить масштабы «цифровой экономики», ее места в общих экономических показателях отдельных стран, регионов, всего мира. Одним из авторитетных экспертов в области цифровой экономики выступает компания The Boston Consulting Group (BCG). В табл. 3 приведены сравнительные данные по уровню развития электронной коммерции в некоторых странах.

Табл. 3. Уровень развития электронной коммерции (ЭК) в некоторых странах (2014 год)

Источник: «Россия онлайн. Догнать нельзя отстать». The Boston Consulting Group (2016) 15

Как видим, наиболее развита электронная коммерция в настоящее время в Великобритании. Несколько отстает от нее Германия. Обращает на себя высокий уровень развития электронной коммерции в Китае. По данным той же компании BCG, в 2011 году обороты электронной коммерции в указанной стране равнялись 18 млрд. долл., а 2014 году достигли 77 млрд. долл. (рост в 4,3 раза). Для сравнения: на все остальные операции «цифровой экономики» Китая в 2014 году пришлось лишь 64 млрд. долл. (интернет-реклама, онлайн игры, онлайн платежи и т.п.). Для сравнения приведена оценка развития электронной коммерции по России – 3,3% всего оборота розничной торговли. Отдельно дается оценка развития электронной коммерции по продовольственным продуктам. Лидерами здесь являются Великобритания, Нидерланды и США. У России – микроскопический показатель – 0,2% всей розничной торговли продовольственными товарами.

15

http://russiaonline.info/story/short-summary

Электронная коммерция важная, но не единственная составная часть цифровой экономики. В некоторых странах, например, относительно высокое развитие получил электронный банкинг (интернет-банкинг). Специалисты BCG попытались оценить уровень развития цифровой экономики, учитывая все ее секторы. Результаты были выражены в индексах, учитывающих многие параметры (среди специалистов эти показатели так и называются: «индексы BCG»). 85 обследованных стран были ранжированы в порядке убывания значения индексов BCG. Вот как выглядит группа лидеров: 1) Дания; 2) Люксембург; 3) Швеция; 4) Южная Корея; 5) Нидерланды; 6) Норвегия; 7) Великобритания. Назовем некоторые страны, находящиеся на существенно более низких строчках рейтинга: Китай (35-е место); Российская Федерация (39); Италия (40); Греция (42); Индия (80). На последнем, 85-м месте оказалась африканская страна Камерун.

Специалисты BCG все многообразие цифровых экономик делят на 5 основных групп. Критерии группировки – относительный уровень развития цифровых операций и ВВП на душу населения.

В группу лидеров включены страны с наиболее высоким процентом «оцифровки» экономических операций и высоким уровнем технологий, применяемых для такой «оцифровки». Это шесть стран: Южная Корея, Дания, Великобритания, Швеция, Норвегия, Нидерланды.

Во вторую (основную) группу стран входит большинство развитых экономик мира: например, Германия, США, Япония, страны Евросоюза.

Третья группа охватывает страны с высоким уровнем благосостояния (ВВП на душу населения), но с относительно более низкими показателями «оцифровки» операций. Это страны Ближнего Востока, в первую очередь, ОАЭ и Саудовская Аравия. Специалисты BCG отмечают, что ряд стран третьей группы показывает высокие темпы развития цифровых операций, в перспективе они могут подняться во вторую или даже первую группу.

Четвертая группа – «начинающие лидеры». В этих странах уровень развития цифровых операций выше, чем их относительный уровень развития экономики. Наиболее яркий представитель данной группы – Китай.

Всех прочих эксперты BCG относят к группе «отстающих» в развитии цифровой экономики.

Примечательно, что компания BCG оценивает лишь уровень развития и применения цифровых технологий в экономике, но не дает оценок того, насколько эти технологии обеспечивают экономическое развитие. Может быть, расходы на создание и внедрение цифровых технологий представляют собой вычет из ВВП? Или, по крайней мере, их вклад в экономический рост (как он описывается некоторыми деловыми издания типа «Уолл-стрит джорнал») преувеличен?

Вновь вернемся к докладу ВБ «Цифровые дивиденды». Отчасти ответы на эти вопросы можно найти там. По оценкам ВБ, по состоянию на 2011 год средний по странам ОЭСР удельный вес цифровой экономики в валовом внутреннем продукте (ВВП) составил 6%. Рекордсменом оказалась Ирландия с 12%. За ней следовали (% ВВП): Южная Корея – 9,5; Япония – 8,0; Швейцария – 7,5; Великобритания – 7,5; США – 7,2. Наименьшие показатели имели в группе стран ОЭСР Португалия, Норвегия и Австрия. Первое место Ирландии в списке авторы объясняют тем, что эта страна предоставила компаниям, представляющим цифровую экономику, наиболее благоприятный налоговый режим. Методика оценок макроэкономического эффекта «цифровой экономики» вызывает большое сомнение. Фактически за основу расчетов берутся показатели компаний, которые занимаются разработкой, производством и торговлей ИКТ, т.е. рассчитывается удельный вес сектора ИКТ (разработка и производство software и hardware для компьютеров, услуги сотовой связи, интернета и т.д.). А сектор ИКТ разрабатывает лишь технические средства, которыми пользуются компании других отраслей для операций в области электронной торговли, электронного банкинга и т.д. Универсальной и надежной методики расчета добавленной стоимости, создаваемой всеми участниками цифровой экономической деятельности до сих пор нет. Авторы доклада лишь отмечают, что в экономически развитых странах вклад ИКТ в повышение темпов экономического роста пока крайне скромен. По их данным, в период 1995-1999 гг. вклад всей цифровой экономики в экономический рост развитых стран был эквивалентен 3% ВВП; в период 2005-2009 гг. – 1,0%; в период 2010-2014 гг. – 1,8%. Однако они тут же признают, что основная часть этого вклада приходится на рост капитализации компаний сектора ИКТ. Примерно 20% всего прироста ВВП, который был обусловлен цифровой экономикой в двадцатилетний период 1995-2014 гг., было обеспечено теми отраслями и компаниями, которые были потребителями (пользователями) ИКТ. Фактически, такие цифры свидетельствуют, что основные дивиденды от цифровой экономики получает не общество, а IT-компании. Прежде всего, американские IT-компании. По данным ВБ, 8 из 14 крупнейших в мире высокотехнологичных компаний находятся в США. А вклад цифровой экономики в ВВП США, оцененный в 7% ВВП, – совокупная капитализация раскрученных гигантов сектора ИКТ. Кстати, мы помним, какой «пузырь» был надут в 1999-2000 гг. на американской биржевой площадке NASDAQ, где обращались бумаги высокотехнологичных компаний.

Тогда очень активно говорили о том, что «наступает новая эра», эпоха высоких технологий и коммуникаций. Именно тогда термин «цифровая экономика» вышел за стены Гарвардского и Массачусетского университетов, перестал был предметом академических разговоров, вошел в обиход американских биржевых спекулянтов и связанных с ними журналистов. Мы помним, что еще в 60-70-е годы американские социологи Л. Туроу, Э. Тоффлер и Д. Белл начали вводить в оборот термин «постиндустриальное общество» и подводили под него свои теории. Так вот, на стыке двух столетий кабинетная, полуутопическая идея «постиндустриального общества» получила свое конкретное, практическое воплощение в концепции «цифровой экономики». Биржевые котировки многих IT-компании в 2000 году упали до плинтуса. Многие тогда «наелись» того, что на жаргоне биржевых спекулянтов и журналистов называется «хай-тек». Через несколько лет спекулянты опять принялись надувать «пузыри», на этот раз на рынке ипотечного кредитования и ипотечных бумаг. Кончилась очередная азартная игра тяжелейшим финансовым кризисом 2007-2009 гг. Сдается мне, что сегодня мы становимся свидетелями нового раунда биржевой спекулятивной игры, и азартные ее участники решили опять разыграть уже подзабытую карту «цифровой экономики».

Мир денег в эпоху «цифровой революции», или Смерть банков

Сегодня в мире начинается так называемая «цифровая революция». Речь идет о преобразовании всех сфер общественной жизни и всех секторов экономики с помощью информационно-компьютерных технологий (ИКТ). Эти технологии в том числе содержат мощный потенциал преобразований сектора финансово-банковских услуг. Значительная часть инноваций, предлагаемых компаниями сектора ИКТ, прямо адресована банкам, страховым компаниям, иным организациям финансового сектора экономики. Такие инновации получили название «финансовых технологий» («финтех» – ФТ). Скорость внедрения ФТ, степень их распространения, экономические и коммерческие эффекты, социальные последствия зависят от многих факторов.

Конечно, в первую очередь, от позиции властей в лице центральных банков, Минфинов, финансовых регуляторов. На сегодняшний день позиции властей по поводу ФТ в разных странах сильно варьируют. В большинстве стран их отношение к ФТ можно назвать настороженным. Власти опасаются возможных радикальных изменений, которые могут привести к утрате со стороны Центральных банков, Минфинов и финансовых регуляторов контроля над развитием сектора финансовых услуг. В некоторых странах власти исходят из того, что революционные преобразования в сфере финансовых услуг неизбежны и пытаются управлять этими преобразованиями и даже их стимулировать в нужном направлении. Примером такой страны может служить Великобритания, которую считают одним из «локомотивов» ФТ. Небольшое количество стран явно ставит палки в колеса развитию ФТ, ссылаясь на то, что требуются серьезные или длительные тесты новых технологий. Иначе возникнут высокие риски для бизнеса и граждан.

Не менее существенным фактором является характер отношений между компаниями, создающими ФТ, и организациями финансового сектора экономики. На сегодняшний день имеется множество моделей выстраивания отношений между этими двумя сферами бизнеса: от тесного и плодотворного сотрудничества до жестокой конкуренции и борьбы на уничтожение противника.

Вопросами развития ФТ сегодня интересуются практически все серьезные компании и организации из сектора ИКТ и сектора финансовых услуг, а также консалтинговые компании. Каждый год появляется много интересных исследований по теме ФТ. Хочу обратить внимание на недавно вышедший доклад известной международной аудиторской и консалтинговой компании PricewaterhouseCoopers (PwC). Он называется «Размывание границ: Как компании сегмента FinTech влияют на сектор финансовых услуг. Всемирный обзор сегмента FinTech. 2016 год». Он интересен тем, что авторы доклада пытаются оценить перспективы развития сегмента ФТ до 2020 года. Доклад претендует на всемирный охват, но при этом он выпущен в нескольких версиях. Каждая версия адресована соответствующей стране (группе стран), имеет «национальную» специфику. Имеется и российская версия, которая позволяет нам понять, как выглядит Россия на фоне мировых тенденций развития ФТ 16 . Исследование PwC базируется на опросах 544 респондентов из 46 стран мира. Большая часть респондентов – руководители или топ-менеджеры крупных и крупнейших компаний и организаций, представляющих сектор ИКТ, сектор финансовых услуг и консалтинговый бизнес. Для репрезентативности, как отмечают авторы доклада, некоторая часть респондентов представляет малый и средний бизнес. Больше половины всех респондентов (56%) представляют европейские страны.

16

https://www.pwc.ru/ru/banking/publications/fintech-global-report-rus.pdf