Цикл "Детектив Киёси Митараи. Книги 1-8"

28 октября (пятница)

У меня нет ни одного близкого друга, которому можно доверять. Даже родителям не могу ничего рассказать. Муж узнает – и тогда, естественно, нашей жизни конец, так или иначе. Надо сделать так, чтобы это не коснулось Нана. Во что бы то ни стало. Поэтому я не могу оставить в дневнике записей о совершенной мною ошибке. Рано или поздно дневник может попасть на глаза мужу.

31 октября (понедельник)

Последний день октября. Тело болит. Для меня октябрь стал месяцем дьявола. Я подумать не могла, что в мире существуют такие люди, такие извращенцы. Мне казалось, они живут только в воображении писателей. Жестокие и подлые, настоящие подонки.

Впрочем, я сама хороша. Сделала ошибку и постепенно увязла в болоте. Меня будто личинка муравьиного льва заманила в свою воронку. Лучше было бы, если б я покаялась перед мужем? Не знаю. Я много о себе воображаю, поэтому вряд ли была хорошей женой. Прости меня, пожалуйста. Я бы умерла, если б могла. Но делать этого не собираюсь. Ради Нана.

Сейчас уже слишком поздно. Я не могу просить мужа о помощи. Сама вырыла себе могилу. Однако скоро им надоест со мной возиться. И я попытаюсь подняться. Сама.

4 ноября (пятница)

Каждый день – кошмар. От любого телефонного звонка возникает желание завыть во весь голос. Подруг у меня немного, звонят они редко. Ежедневные походы в больницу раздражали и напрягали меня, но это был рай в сравнении с тем, что происходит сейчас. Я знала, что в мире встречаются нелюди, чудовища, но мне никогда не приходило в голову, что я могу оказаться у них в лапах. В самом кошмарном сне нельзя вообразить такое. Токио – страшное место. Женщине здесь легко запутаться, потерять себя. С мужем уже не наладится. Ихара и Ямаути… Ненавижу их. Человек не должен доходить до такого озверения. У Токио есть темная сторона, о которой я не знала ничего.

9 ноября (среда)

Всему есть предел. Муж ушел на работу, и я все-таки решила описать все, как было. Солнце до полудня будет освещать стол, за которым я сижу. Я спокойна.

В Токио у меня нет ни одного человека, кого я могла бы назвать другом, подругой. Женщине найти такого человека еще сложнее, чем любимого. Для этого надо очень постараться. Обычно люди заводят друзей еще в школе и продолжают поддерживать с ними отношения, уже став взрослыми, но у меня так не получилось, потому что я родилась не в Токио и приехала сюда учиться в колледже.

Но о моем нынешнем положении нельзя рассказать даже настоящим подругам, даже если б они у меня были. И получается, что не на кого выплеснуть свою злость и негодование. Остается только дневник. Наверное, сейчас я самый трагический человек во всем Токио. Есть девушки, которым приходится обслуживать клиентов в торуко [150] и публичных домах, но моя ситуация гораздо хуже даже по сравнению с ними.

Итак, как это было. Я уже почти покойница. Ничуть не преувеличиваю. Этот старый козел Ямаути – якудза. Он сам признался, что убивал людей. Думаю, он не соврал. Если меня убьют, муж или кто-то другой найдет этот дневник и узнает правду. Поэтому я и решила все написать. Я знаю, что оказалась в ловушке.

150

Торуко или торукобуро (от английского Turkey, в переводе с японского – «турецкие бани») – японская разновидность банно-массажных салонов, в которых наряду с профильными оказываются услуги интимного характера.

Начну с начала. 19 октября, в день, который мне не забыть никогда, я, как мне было сказано, явилась в офис «Френд лоун». Он находится как раз напротив модного магазина «АбАб». Судя по тому, что я увидела, фирма Ихары была представительнее, чем мне думалось. Я на время успокоилась. Мы с Ихарой немного поговорили о каких-то пустяках, после чего я отправилась в банк. У меня осталось странное чувство: зачем он настаивал, чтобы я сначала непременно заглянула к нему в офис?

Мы с мужем хранили сбережения – миллион шестьсот с чем-то тысяч – на счете в банке «Сумиёси». Полученные от «Френд лоун» полтора миллиона я положила в другой банк – «Дайити Канда». Ведь муж мог заметить, что счет в «Симиёси» вдруг вырос до трех миллионов.

Как-то получилось, что я задумалась и по рассеянности сняла полтора миллиона не в «Дайити Канда», а в «Сумиёси». Вышла из банка, и тут только до меня дошло, что сделала не то. Положить обратно? Но в банковской книжке останется отметка. И я решила: ладно, обойдемся. Тогда в «Дайити Канда» сниму только проценты, а полтора миллиона останутся на счете, и получится, что деньги как бы перейдут из одного банка в другой. Так даже лучше будет, уж больно мне нравилась карточка «Дайити Канда» – с красным сердечком. Так мужу и скажу: перекинула, мол, деньги из-за понравившейся карточки.

Как получилось, что я забрала из «Сумиёси» не проценты, как хотела, а полтора миллиона? Как я могла так ошибиться? Думаю, по привычке – я всегда пользовалась этим банком. А еще Ихара меня загипнотизировал, внушил, чтобы я сняла деньги именно в «Сумиёси». У меня характер непостоянный, и я легко поддаюсь внушению.

Когда я подходила к стойке в «Дайити Канда», чтобы снять проценты, передо мной протиснулся тип очень неприятной наружности. А может, их было двое. Вместо того чтобы обратить внимание на подозрительного человека, операционистка, выводя меня из себя своей лицемерной вежливостью, выдала мне не проценты, а всю сумму. По дороге к офису «Френд лоун» есть отделение «Сумиёси», и я решила зайти туда и положить полтора миллиона. Сделала несколько шагов – и в этот момент кто-то вырвал у меня сумочку, в которой лежали три миллиона иен.

Я громко закричала, но догнать громилу с бандитской рожей не могла, и никто мне не помог. У меня же был на руках ребенок, какая уж тут погоня… Грабитель тут же нырнул в переулок и исчез. Забежал в какой-то дом, или его в переулке ждала машина. Я не сдержалась и разрыдалась. Конечно, тут же побежала в полицейскую будку. Там спросили мой адрес и фамилию, но было ясно, что надеяться особо не на что, ведь для полицейских я со своей сумочкой – лишняя головная боль.

Я вернулась к Ихаре. «Да-а, как же ты так обмишурилась», – протянул он и сладострастно рассмеялся. Я сказала ему, что у меня осталось на счете тысяч сто и я могу вернуть ему хотя бы эти деньги. «Да-а, проблема, хотя мало – это лучше, чем ничего», – ответил Ихара, и мы вместе пошли в банк. Потом он сказал: «Что ж, давай попьем чайку, посоветуемся, что дальше делать», – и повел меня в кафе (как я потом узнала, его держал компаньон Ихары), разгороженное высокими ширмами.

«Надо тебя как-то утешить». С этими словами Ихара протянул ко мне руку, и я не смогла ее оттолкнуть. Он стал оглаживать меня, Нана в это время лежала тут же, рядом, на диванчике. «Ну, раз уж так дело пошло…» – сказал он и повез меня в гостиницу, где все и произошло. «Завтра встретимся еще разок, вот я твой должок и прощу». Я понимала, что это глупо, но все равно 20-го после обеда поехала к нему. Конечно, он меня обманул.

Еще денек, еще денек… Естественно, Ихара вызывал меня днем, и всякий раз, отправляясь к нему, я надеялась: ну не будет же он это делать средь бела дня…

Дальше Ихара стал вызванивать меня к себе каждый день, кроме субботы и воскресенья, и насиловал, насиловал… Гадкий слизняк! Каждый раз, когда этот кошмар заканчивался, я умоляла его отпустить меня и слышала в ответ: «Ты что, в тюрьму захотела? За несоблюдение договора?» Я в законах плохо разбираюсь. В тюрьме никогда не была, но понимала, что ничего хорошего там меня не ожидает.

Так прошла неделя, а потом я окончательно убедилась, что подлости этого человека нет предела.