Цикл "Детектив Киёси Митараи. Книги 1-8"

— Эту дыру проделал Эрик Бернар газовым резаком? — спросил Митараи, показывая на черную металлическую дверь.

— Да. Чтобы сдвинуть внутренний засов, уходящий в отверстие в потолке.

Леона объясняла, открыв дверь вовнутрь комнаты. Гидом в этом новом туробъекте служила блестящая кинозвезда.

— Установлено, что в день обнаружения трупа Ричард Алексон находился в этой комнате живым, по крайней мере, до десяти часов утра. После этого прошло несколько часов, и вечером…

Митараи, замерев на месте, с изменившимся лицом повернулся к Леоне.

— Говоришь, до десяти утра он был жив?

— Да, охранники Ричарда слышали его голос через дверь: «Голова раскалывается, дайте мне еще немного поспать!»

— К десяти часам буря уже прошла?

— Прошла.

Митараи хмыкнул.

— Какой необъяснимый случай! Более чем странно!

— Я же говорила!

Митараи слегка усмехнулся и с раздражением махнул рукой.

— Нет, я не в этом смысле.

Леона замолчала. Такое поведение Митараи ее, очевидно, обидело. Но мой друг, не обращая на это никакого внимания и наклонившись, продолжил свои наблюдения.

— На рукоятке этого засова, которая выходит наружу, есть крохотная царапина, как будто от иглы. Металл блестит из-под краски. И с этой стороны, на поручнях площадки, есть такая же тонкая царапина. Это очень важный факт, ребята… Так, а теперь внутрь.

Митараи вошел в комнату.

— Запертая комната из черного гранита. Сильно напоминает царскую комнату, хотя форма другая. Три маленьких окна, открывающихся наружу. Одно на уровне подвесного моста, другое ближе к полу. Все затянуты тканью от комаров, которая надежно закреплена винтами с внутренней стороны. Снять их снаружи невозможно… Еще одно окно — квадратное, примерно двадцать на двадцать дюймов, наглухо закрыто стеклом. А это что?

Митараи стал внимательно осматривать стекло, потом обернулся ко мне.

— Исиока, человек-птица тоже тут был — за стеклом видны следы человека, шедшего по стене.

— Что ты сказал?

Но Митараи уже переключился на другое.

— Бог с ним пока. А кровать? Ее не трогали после обнаружения трупа? Не передвигали?

— Незаметно, чтобы ее передвинули после того, как я ее увидела. А увидела ее я сразу после того, как нашли труп.

Митараи опустился у кровати на колени и, почти уткнувшись носом в простыню, принялся тщательно ее осматривать.

— На простыне много черного порошка. Леона, простыня и одеяло тогда были мокрые?

— Ну, это… не знаю, ничего об этом не слышала.

— Полицейские на эту тему ничего не говорили?

— Не помню. Думаю, что нет.

— Печально, печально, — презрительно сказал Митараи и встал. — Невозможно разгадать загадку, упуская такие важные моменты. Я думал, только в Японии полиция столько сил тратит на хвастовство, что доходит до идиотизма… О, это мощно! Керосиновая лампа, как аквариум для золотых рыбок. Процентов на восемьдесят полна водой. Леона, а гении местного сыска брали эту воду на анализ?

— Нет, но…

— Это не дождевая вода? Анализа не делали? Ты это хочешь сказать?

Леона молчала.

— Покойник снял эту лампу с проволоки и вышел в бурю, используя ее как карманный фонарик. Он стоял с ней под дождем, пока огонь не погас и лампу доверху не залило водой, — сказал Митараи весело. — Стены очень чистые. На ткани, натянутой на окнах от комаров, нет ни малейшей дырочки. Нет и признаков, что ткань сдвигали. На полу есть небольшие следы скотча. Вот в такой странной позе умер знаменитый бизнесмен… Ладно, все, что нужно, я увидел. Теперь подвесной мост.

— Подождите, господин Митараи. Вы, гениальный сыщик, заметили много такого, на что мы, простые люди, не обратили внимания; но посмотрите сюда, на мое лицо…

Леона повернулась к нему в профиль. Потом быстро закинула голову, при этом ее правая бровь поднялась вверх, а левая осталась внизу, уголки губ немного изогнулись, придав лицу очень необычное выражение.

— Печально, печально, вы, ребята, как слепые. Так и за сто лет не разгадать загадку… — проговорила Леона низким голосом.

Я неожиданно для себя зааплодировал. Выражение ее лица было точно как у Митараи.

— Вспоминая про вас, я тренировалась перед зеркалом.

— Переигрываешь, это плохо… Исиока, ты ведь не будешь утверждать, что это на меня похоже?

Я отвечал ему, с трудом сдерживая смех:

— Один в один.

— Вы, наверное, сами не замечаете, но очень часто на лице у вас такое выражение, словно вы насмехаетесь над окружающими. Я, конечно, признаю ваше превосходство. Но попробуйте встать на место человека, на которого все время так смотрят.

Я усердно закивал головой. Мне захотелось встать перед Леоной на колени, поцеловать ей руку и искренне поблагодарить за очень уместные слова.

Митараи несколько расстроился. Он посмотрел на меня и начал было что-то говорить, но Леона его опередила.

— Я женщина гордая, — сказала она.

— Похоже на то.

— Был бы на вашем месте другой, я бы здорово рассердилась.

— Потому-то я и рекомендую не слишком со мной сближаться. В присутствии таких, как ты, я сбиваюсь с ритма.

— Не поймите меня неправильно. Если мы что-то проглядели и заслужили ваше презрение, мы примем его спокойно. Но только не двигайтесь дальше без объяснения. Что вы скажете о кровати и о воде в лампе?

В отличие от меня Леона всегда говорила то, что хотела.

— Ты требуешь, чтобы я изменил свой привычный порядок работы. Исиока, прежде чем браться за дело, надо было подписать контракт. И указать, что наниматель ни при каких обстоятельствах не станет вмешиваться в то, как я работаю.

— Работа на сто тысяч долларов. Казалось бы, я могу рассчитывать на более внимательное отношение.

При этих словах правая бровь Митараи поднялась, губы изогнулись.

— На этом все!

Повисла тишина.

— Простите! Я прошу извинить меня за то, что сказала о деньгах. Но хоть немного объясните. Возможно, я могла бы вам помочь…

— Ни разу в моей работе не было случая, чтобы я полагался на чужую помощь. И не будет… Ну да ладно. Если настаиваешь, немного объяснить могу. Но если б я был таким гордым, я не стал бы слушать подобные объяснения. «Вот это называется небом, оно голубое. А на нем облака, они белые!»