Цикл "Детектив Киёси Митараи. Книги 1-8"

— На испанском.

— Испанском?

— Да. Не знаю, почему, но отец, Пол, научил его испанскому.

— Значит, это был испанский язык… Но странно, господин Митараи, откуда вы все это знаете? Как вам удалось за такое короткое время выяснить такие подробности?

Мой друг усмехнулся.

— Почему ты об этом спрашиваешь? Это же просто. Я спросил у Роджера.

— Как же…

— Он не монстр. Такой же человек, как мы. Спросить у него самого гораздо надежнее, чем неделями опрашивать других. Разве нет?

— Да, конечно.

— Я сказал ему, что я врач, и он дал осмотреть его лицо и кожу. На самом деле он был в очень затруднительном положении. Подходит к концу все, что оставил ему отец, — баллоны с воздухом, топливо, аккумуляторы, пища, вода, витамины и кальций, разные питательные добавки… В обмен на мое обещание пополнить его запасы он поделился некоторой информацией. Я оказался для него этаким ангелом-спасителем.

— Вы способны подружиться с кем угодно!

Митараи слегка улыбнулся.

— Кроме дебилов.

— Подождите, а почему Роджер так похож на Анубиса?

— На этот вопрос у меня нет ответа, — сказал Митараи. — Такова была воля истории. Ответа нет ни у кого. История — как божественная память. Преодолев пространство и время, некоторые явления воспроизводятся вновь. Наша задача — понять волю неба и направить развитие цивилизации в правильном направлении, чтобы насколько возможно отсрочить ее конец.

Послышался глубокий вздох. Вздыхал Эрвин Тофлер.

— Мистер Митараи, слушая вас, я чувствую себя, как будто пришел в церковь. Вспоминается также эпический фильм «Нетерпимость» [302] великого создателя Голливуда Гриффита. Вы затронули мои чувства гораздо глубже, чем воскресная проповедь.

302

Сюжет фильма (1916) разворачивается сразу в нескольких временных пластах, показывая Вавилонию накануне персидского завоевания, Иудею времен Христа, Варфоломеевскую ночь во Франции 1572 г., современную Гриффиту эпоху.

— Бог существует в пространстве. И обращается к нам через кого-нибудь из людей. И этот кто-то не обязательно священник, — сказал Митараи.

— Мистер Митараи, значит, Роджер — не преступник? — спросил Эрик Бернар.

— Нет.

— Из вашего рассказа я понял, что хотя он и выглядит по-другому, но в остальном ничем не отличается от нас с вами. Он не сверхчеловек, верно?

— В нашем происшествии нет никаких сверхлюдей.

— Но, тогда как же удалось утопить человека в запертой комнате на седьмом этаже башни? Кто, если не сверхчеловек, мог это сделать? — сказал Брайан Уитни.

— Это сделал человек с точно такими же способностями, как и у нас.

— Каким образом?

— Я сейчас об этом расскажу, — уверенно сказал Митараи. — Что представляет собой модернистская пирамида на Бич-Пойнт? Амбициозное творение авангардного архитектора? Туристическую достопримечательность? Замок Нойшванштайн [303] сумасшедшего ученого? Ничего подобного. Пол Алексон, человек, обладающий блестящим умом, был выдающимся исследователем пирамид. В результате многолетних исследований он пришел к совершенно новым, уникальным выводам о целях сооружения пирамиды Хуфу в Гизе.

303

Нойшванштайн — замок в романтическо-cказочном стиле, резиденция, построенная для себя упоминавшимся выше королем Баварии Людвигом II.

— Уникальным? — спросил главный режиссер.

— Именно так. Очень жаль, что здесь не присутствует никто из специалистов по Египту или пирамидам. Это совершенно необычная трактовка пирамид.

— Мисс Мацудзаки очень хорошо разбирается в пирамидах, — сказал Эдвард Фримпл.

— Ты? Правда?

— Вы не поверите, но я очень много о них читала.

— Вот как! Тогда ты, наверное, поймешь, насколько новая теория Пола Алексона ломает все шаблоны. Он считал, что пирамида Хуфу является насосом.

Леона молчала, приоткрыв рот. У большинства присутствовавших киношников была такая же реакция. В павильоне повисло особое молчание людей, застигнутых врасплох.

— Что вы сказали? Что вы сейчас сказали, господин Митараи? Насосом?

— Да. — Мой друг кивнул.

— Я совершенно не могу понять смысл ваших слов. Насос, вы говорите? Я прочла сотню книг о пирамидах. Там было очень много различных теорий о пирамиде Хуфу. Но ничего подобного я не видела. В смысле, про насос.

— Американское археологическое сообщество отреагировало точно так же. Так что Пола успешно выгнали из академического мира и посоветовали лечь в психиатрическую больницу. Представления здравомыслящих людей повсюду одинаковы. С такой же бедой столкнулся Галилей, который делал дурацкие заявления, будто перо и молоток падают с одинаковым ускорением и что Земля вращается вокруг Солнца.

— Объясните яснее! Хватит фраз вокруг да около в голливудском стиле. Эта его новая теория касается всех восьмидесяти или девяноста пирамид, которые есть в Египте?

Митараи медленно покачал головой.

— Совсем нет, госпожа Мацудзаки. Только одной пирамиды Хуфу в Гизе.

— Почему? В чем тут дело?

— Только в одной пирамиде Хуфу усыпальница фараона находится на высоте пятидесяти метров над уровнем земли. Такого нет ни в одной другой пирамиде. Во всех других пирамидах, с самого начала строившихся как усыпальницы фараонов, саркофаг помещали либо под землей, либо на уровне земли. Только в пирамиде Хуфу комната, в которой должен был стоять саркофаг, находится на пятьдесят метров выше поверхности. Но на самом деле в этой комнате нет останков фараона, только маленький пустой саркофаг. В течение многих лет это было загадкой для ученых. И вот еретик-египтолог Пол предложил совершенно уникальный ответ на эту загадку.

— Значит, он считал, что только пирамида Хуфу — не усыпальница? — спросила Леона.

— Совершенно справедливо.

— Я с этим согласна.

— Он считал, что пирамиду Хуфу построили в гораздо более древние времена, чем мы себе представляем, потом ее долго достраивали, в результате чего она приобрела свою нынешнюю форму, а фараон Хуфу в один прекрасный день решил сделать ее своей усыпальницей.

— Понятно. Но тогда получается, что пирамида Хуфу — самая старая из всех.

— Часть пирамиды Хуфу.

— Это означает, что пирамида Хуфу сначала строилась с совсем другими целями, не так ли?

— Пол считал так. Ее построили с целью, которая нам и в голову не может прийти, и форма ее изначально была совсем не такой, как сейчас.

— Какой же?

— По его мнению, первоначально пирамида Хуфу напоминала формой Вавилонскую башню. До сих пор сохранилось немало сделанных им набросков.

— Где? — спросил Эрвин Тофлер.

— Под землей на Иджипт-Айленд. Роджер до сих пор тщательно хранит исследования отца.

— Вы что, потом снова туда отправились? Один? — с

изумлением спросила Леона.

— Я готов сделать все, что угодно, чтобы найти истину. Для этого и жизни не жалко. Когда-то пирамида Хуфу была второй Вавилонской башней, построенной на нильских землях. Тысячу лет ее перестраивали, ремонтировали, какие-то части сносили, какие-то достраивали, и наконец она приобрела нынешнюю форму.

— Форма ее отличалась от той башни, что на Востоке?

— Вавилонская башня и пирамида Хуфу с течением времени стали все больше отличаться друг от друга и по форме, и по целям, с которыми они использовались.