Цикл "И смерть лишь начало", Книга 3 - "Неслучайные случайности"
Шрифт:
Августа Лонгботтом - невысокая, сухонькая старушка, с интеллигентным лицом и со сталью в глазах, смотрелась бы куда естественней в какой-нибудь казарме или на плацу. Когда мы знакомились, я чуть не по стойке смирно стоял. Бабка внушала уважение. Бедолага Невилл...
Жили они в старинном, двухэтажном коттедже. Внутри ощутимо чувствовался дух прошлых веков - Августа являлась ярой последовательницей добрых магических традиций.
Невилл мне обрадовался. Вот только вел себя не так раскованно, как в школе. Да, да, в Хоге можно сказать, он вел себя именно
Понятное дело, Августа переживала за внука. И хотела вывести его в люди. И мечтала, чтобы у него появились дети и наследники. Но такое обращение неизбежно сказалось. Думаю, та неуверенность, рассеянность "растет" именно отсюда. Он просто боялся ее расстроить и вызвать неудовольствие. А такое поведение, чаще всего, приводит к противоположному результату.
Тем более, Августа наполовину Блэк, со всеми вытекающими - буйным характером, категоричностью, вспыльчивостью. Наряду с самыми сильными и полезными качествами.
В один из дней мы посетили больницу Мунго. Августа решила показать нам Лондон, устроить прогулку и заодно навестить сына и сноху.
Больница магических болезней и травм Святого Мунго - вот как полно и правильно называлось это знаменитое врачебное заведение. И оно являлось ведущим заведением Великобритании подобного профиля, совмещая в себе как простое приемное отделение, так и стационар и даже некоторый аналог скорой помощи.
Само здание находится в старом кирпичном универмаге и состоит из шести этажей.
Врачи тут называются целителями, и носят мантии лимонного цвета с необычным гербом - волшебная палочка и кость. Как там пел В. Высоцкий - "если хилый, сразу в гроб...". Вот, вот, глядя на эти кости думаешь именно о таком.
Мы шли по узким, мрачноватым, выложенной серой плиткой, коридорам. Невилл поначалу стеснялся. Особенно он неуверенно себя чувствовал, когда колдомедик провел нас в одну из палат. Здесь находилась Фрэнк и Алиса - его родители.
Они лежали на соседних кроватях, и никого не узнавали. Изредка постанывали, и иногда пытались что-то сказать - неосознанные и непонятные слова. Расфокусированный взгляд, черные круги под глазами, желтого оттенка кожа, отрешенность, полная апатия. И изможденность - как телесная, так и внутренняя - это бросалось в глаза.
Сумерки сознания это страшно. Когда Бог наказывает человека, он лишает его разума. Не знаю, что там было в прошлом и почему так все повернулось для этих людей. Но глядя на двух изможденных людей я испытал чувство сострадания.
И мне вспомнился собственный случай и Круциатус в исполнении Локхарта...
– Я бы гордился такими родителями, - серьезно сказал я Невиллу, поймав момент, когда Августа нас не слышала.
– Они стояли до конца. И выполнили свой долг, каким бы он ни был.
– Они вроде и есть, а вроде их и нет, - Невилл шмыгнул носом и с нежностью поправил у мамы волосы. Она на это никак не отреагировала. Как смотрела в потолок, так и смотрит.
– У тебя красивая мама, - негромко заметил я. Лежащая на кровати Алиса даже сейчас, в таком состоянии, производила впечатление милой и симпатичной
женщины. В ней чувствовалась какая-то теплота. И на меня вдруг повеяло чем-то близким, можно сказать родным, словно это я уже когда-то ощущал, но давным-давно позабыл.Странное чувство...
– Да.., - Невилл немного приободрился. Но в глазах у него стоят слезы. Бедный парень.
– Если ты переживаешь, что я стану трепаться о них в Хоге, то не волнуйся. Этого не будет.
– В этом-то я не сомневаюсь....
На третий вечер мы ужинали втроем. У Лонгботтомов имелся свой эльф по имени Гросби, и он нам прислуживал.
И у нас получился откровенный разговор. К тому времени, миссис Августа, похоже, уже присмотрелась ко мне и сделала определенные выводы. Все эти два дня она осторожно задавала вроде-бы простые, ничего не значащие вопросы, но на самом деле "прощупывая" меня и узнавая мнение по тем или иным позициям.
– Ты уже думал о своем будущем?
– начала разговор Августа, а я от неожиданности закашлялся. Вот все словно сговорились. И спрашивают об одном и том же.
– Пока лишь в общих деталях, - осторожно ответил я.
– Мракоборцем стать не хочется?
Нет, ну точно сговорились. Ну не так же просто меня об этом спрашивают. Руку даю на отсечение, что-то здесь есть.
– Извините, конечно, но служить в Аврорате вредно для здоровья. И вообще, там смертность высокая.
– Вот, хоть кто-то научился думать собственной головой, а не смотреть в чужой рот, - ответила Августа с горечью в голосе.
– И нечего смущаться, Невилл. У Гарри родители тоже пострадали в ходе той войны...
Как я уже понял, бабушка Невилла - женщина прямая и конкретная. И ко мне она на "ты", без всяких лишних условностей.
– А ты слышал про личный отряд Дамблдора?
– продолжила старушка.
– Личный отряд?
– я сделал вид, что ничего не знаю. Хотя, на самом деле, догадывался, что она имеет в виду.
– Да, - Августа решительным жестом отставила в сторону тарелку, бокал с недопитым вином и уперлась локтями в столешницу.
– Наш директор организовал собственную, преданную лишь ему структуру. И на словах они боролись с Темным Лордом...
– А на самом деле?
– На самом деле выполняли задачи своего хозяина.
Ого! А старушка обладает изрядной долей смелости, раз не боится говорить такие вещи. Во всяком случае, все те маги, что я узнал за это время, стараются про директора говорить более обтекаемо - даже если и недолюбливают его.
– Эта история имеет ко мне отношение?
– Твои родители, и родители Невилла состояли в этой организации, - Августа пожевала губу. - Орден Феникса - так она называется.
– Бабушка!
– в голосе Невилла звучала осторожность.
– Ничего страшного, - старушка бесстрашно махнула рукой.
– Рано или поздно, Гарри, так или иначе, обо всем этом узнает. И пусть это буду я, а не кто-то иной.
– Много в этом Ордене было людей?
– спросил я.
– Да, магов там хватало.
– И где они теперь?
– Большей частью погибли. Или стали очень несчастливы, - Августа внимательно посмотрела мне в глаза и туманно (для обычного подростка, а я намек прекрасно понял) добавила.
– Пешки гибнут, а полководец живет.