Цикл о Своде Равновесия (фрагмент)

Лагха Коалара говорил и говорил, подвески все звенели в такт плавным покачиваниям его руки, на его спине начал проступать холодный пот, а в глазах князя к его неприятному изумлению стояла та же зловещая стена что и прежде. Сиятельный Князь был явно глух к колдовскому звону, глух к медоточивым речам опытнейшего совратителя душ человеческих, и в это время гнорр заметил, что в свите князя, напряженно следившей за переговорами, произошло некое замешательство и сквозь нее прошел человек, который быстрыми шагами направлялся прямо к князю.

Оказавшись рядом с ними, незваный гость, пренебрегая говорением Лагхи, сказал:

– Сиятельный Князь, вам сообщение от гнорра. Ваша племянница находится в полной безопасности в Своде Равновесия, в доказательство чего гнорр прислал вам вот это.

В протянутой руке человека была прядь каштановых волос. Хорт окс Тамай прикоснулся своей "золотой ручкой" непобедимого игрока в лам к ее пряди и, конечно же, сразу почувствовал неповторимый След Овель. Чтобы убедиться в правдивости сногсшибательной, ужасной новости Лагхе Коаларе достало одного взгляда.

– Что вы скажете на это?
– в голосе князя не было ничего, кроме спокойствия, торжества и похотливой хрипотцы. Старик уже мысленно водил Овель нескончаемыми садами запрещенных Уложениями Жезла и Браслета наслаждений.

x 17 x

В этот раз все шло гораздо хуже чем в предыдущий. Тело Скорпиона отчего-то перестало быть доступным Эгину. Быть может оттого, что он стал нервничать гораздо сильней и сосредоточиться так, как того требовал этот странный ритуал у Эгина, новичка в Пестром Пути, не получалось. Осознание ответственности за жизнь Овель, реальной ответственности, осознание возможного, делали его попытки суматошными и тщетными.

Купол уже полностью раскрылся и в кабинете гнорра теперь гулял такой силы ветер, какой обыкновенно можно встретить лишь в горах. Попробуй сосредоточься, когда под твоими ногами весь многострадальный Пиннарин.

Отчаявшись в очередной раз, Эгин то и дело открывал глаза. Каждая новая неудача заставляла его все больше сомневаться в собственных силах. Чтобы как-то успокоиться, он следил за Норо, который теперь стоял к ним спиной, прильнув к тонким перилам, огораживающим его вскрытый, подобно устрице, кабинет, и следил за событиями, разыгрывающимися в порту. И хотя Эгину с его кресла не было видно совсем ничего, кроме небес и туч в означенных небесах, он чувствовал, что там, на пристани, все идет как по маслу. Возможно, Лагха уже убит. Он знал своего начальника не первый день и с легкостью определял, доволен он или злится. Норо был доволен.

– Эгин, поторапливайся, - бросил Норо окс Шин через плечо, невесть каким пятым, шестым или сотым чувством определивший, что Эгин пялится ему в спину, позабыв о Скорпионе.

Разозленный своим бессилием, Эгин всерьез подумал о том, что если подскочит сейчас к Норо сзади (ведь ноги его, к счастью остались несвязанными) и изо всех сил даст гнорру пинка, то тот, возможно, упадет вниз с огромной высоты своего кабинета словно мешок с отрубями. Но тут же всерьез отказался от этой затеи. В такие решительные моменты нельзя уповать на мальчишеское везение.

x 18 x

Лагхе хватило последних крупиц самообладания, чтобы не броситься под ноги Сиятельному Князю, опрокидывая того на себя сверху (как он уже поступил не так давно с пар-арценцем Опоры Безгласых Тварей во время штурма Хоц-Дзанга) и тем самым оттягивая свою неминуемую гибель под градом стрел и под сапогами морских пехотинцев. Лагха остался стоять, он даже немного приосанился и даже нашел в себе силы улыбнуться.

– На это?
– Лагха кивнул на прядь, которую держали пальцы Хорта окс Тамая прямо перед его носом, словно бы демонстрируя некую редчайшую, фантастической красоты бабочку.
– А что вы скажете на это, князь?

Если на правой руке гнорра по моде Южных Домов Алустрала был мужской наруч, то на левой - веер с изящной ручкой в форме изогнутой лебединой шеи. Веер крепился к запястью шелковым шнурком, завязанным со щегольской небрежностью и выпроставшим наружу распушенные концы. Правая рука гнорра подобно молнии метнулась к этой шелковой опушке, вырвала клок волокон и под звон подвесок взметнулась к лицу Хорта окс Тамая. Сиятельный Князь чуть отшатнулся, он был испуган резкими движениями гнорра и его гортань уже была готова проорать роковое "Стреляйте!!!" Но изумление пересилило испуг. В пальцах гнорра теперь тоже была прядь волос Овель.

– Не бойтесь, князь, потрогайте.

Хорт окс Тамай несмело коснулся второй, поддельной пряди. Она несла След Овель. Ее - и ничей больше. О Шилол!

– Поэтому я называю себя гнорром, князь, - с достоинством заметил Лагха, сердце которого бешено колотилось, но речь была уверенной и неспешной.
– Я могу в одно неделимое мгновение времени Изменить шелк, сделав его прядью волос Овель. И тот мерзавец, который засел в Своде Равновесия, назвавшись гнорром, тоже это может. Да и ты сам, пожалуй, смог бы, князь, ибо для человека, направляющего пути фигур лама, это немногим труднее, чем поставить "башню" из пяти "шипастых окуней" на "доме мурены".

Прежде чем Сиятельный Князь успел что-либо ответить, офицер, доставивший прядь на пристань, выкрикнул:

– Не верьте ему, князь! Я лично вел дело Овель и я...

Офицер не договорил, потому что веер, мгновенно растерявший все перья и преобразившийся в стилет, вонзился ему в горло.

Лагха Коалара сорвал свой шлем и отшвырнул его в сторону. Он ожидал смерти в любое мгновение.

– Князь! Ваши люди не должны стрелять!
– в голосе Лагхи смешались в удивительное варево предостерегающий выкрик, властный приказ, отчаянная мольба.

Тело офицера упало прямо под ноги Сиятельному Князю, но Хорт не видел его. Перед его глазами билось огненными пиявками только одно слово: "Стрелять! Стрелять! Стрелять!" Сегодня утром новый гнорр дал ему этот шлем, сказав, что он сделает его неуязвимым на переговорах, сказав, что он поможет ему во всем. В этом проклятом шлеме все время гудела голова и чесалась плешь. А теперь шлем приказывал Сиятельному Князю отдать самоубийственный приказ. Приказывал волею Норо окс Шина, который находился в двух лигах от них, на вершине раскрывшегося купола Свода Равновесия. Но что-то в глубине сознания Сиятельного Князя все еще противилось этому страшному приказу, противилось вопреки магическому искусству Норо, и это "что-то" передалось ему от истинной пряди волос Овель, которую он действительно любил. Этого Норо учесть никак не мог, ибо Отраженные лишены понятий о любви так же, как простые смертные - представлений о хуммеровых безднах и неисповедимых путях Великой Матери Тайа-Ароан.

Лагха Коалара понял, что Хорт окс Тамай сейчас не слышит его, что Сиятельный Князь вошел в странный столбняк сродни тому, в который входят сильные, когда используют отводящую магию. И тогда Лагха Коалара обнял Сиятельного Князя, как блудный сын - строгого, но любящего отца.

Знак, поданный гнорром, был понят на кораблях "Голубого Лосося". Тотчас же в воду полетело оружие, стрелки с удовольствием опустили натянутые луки, вверх поползли штандарты рода Тамаев. На кораблях Флота Открытого Моря, на крышах домов, в рядах княжеской гвардии взирали на это представление настороженно, но не без одобрения. Если что можно будет перебить этих безумцев совершенно безнаказанно. Если что?
– Никто не знал, ибо гнорр и князь продолжали стоять совершенно неподвижно, Лагах обнимал Хорта, прижавшись губами к срезу его шлема близ уха, и никто не слышал его шепота, никто не видел, чтобы Сиятельный Князь подавал хоть какие признаки жизни.