Цикл романов "Целитель". Компиляция. Книги 1-17
Шрифт:
Даже на лапах елей удержалась пороша, цепляясь за колючую хвою. Лишь с подъездной дороги смело реденький покров, оставив сероватую сыпь вдоль осевой. А белесое, клочковатое небо цедит скудный полусвет…
Усмешка искривила мои губы. Э, не-ет… Безрадостные картины предзимья не обращают меня в унылость. С самых выходных я напорист и зол.
Усилила «девятка» охрану? Хорошо. И за родными присматривает? Замечательно! Отсоветовала на «Ижике» кататься? Согласен! Мне и на «дублерке» неплохо.
Главное, ко мне вернулось полузабытое настроение — легкой нервной взвинченности,
Зато уходит изматывающее беспокойство. Безжалостность и беспощадность замещают его, и ты отчетливо ощущаешь, до чего ж здоров, силен и молод! А враги… Ну, что враги? Переловят эту погань…
«Нет уж, — мои зубы непроизвольно сжались, — лучше сам!»
В лабораторию я зашел ненадолго, только грюкнуть кейсом по столу, да накинуть белый халат — после «Девяти дней одного года» с ним ассоциируют всех физиков подряд.
Мимолетный чек-ап… Всё, вроде бы, в порядке. По гулкому дырчатому трапу я поднялся на третий этаж. А больше сюда никак не попадешь. Даже окна, и те заделали.
В ярком голубоватом свете сверкала и блестела здоровенная тумба «тахионника», его ускорительной секции. Как голландскую печь изразцами, секцию выложили магнитными ячейками, почти не видными под извивами кабелей.
Я медленно обошел ускоритель. Больше года работы, прикидок, расчетов, отчаянного непонимания и великолепной радости прорыва.
А ведь мне еще и не ясно толком, что же я создал. Догадок в голове целая туча теснится, но какие из них окажутся верны? Какие надежды оправдаются? Будем посмотреть…
На четвертый этаж подниматься лень было — там, под самым потолком, стыковались «бочки» эмиттеров, венчая инжекционный комплекс. Да и холодно там — на четвертом «фунциклировала» криогенная аппаратура, гонявшая жидкий гелий по обмоткам сверхпроводящих магнитов.
Вздохнув, я спустился в лабораторию, сходу замечая незваного гостя. Вернее, гостью — девушку лет двадцати пяти. Длинноногую, стройную, и талия на месте, и грудь высока — всё, как я люблю. Но вот взгляд… Не шибко яркие синие глаза смотрели то насмешливо, то с въедливым интересом энтомолога, накалывающего мотылька.
Наверное, поэтому мои манеры не отличились куртуазностью.
— Если память мне не изменяет, — пробрюзжал я с кислым выражением на лице, — дверь была закрыта…
— И вам доброго дня, товарищ Гарин, — усмехнулась девушка. — Меня зовут Елена Павловна. Браилова. Я ваш новый сотрудник.
— Да что вы говорите? — отреагировал я с мизантропическим бурчаньем. Раздражение взбухло во мне, но унялось.
«Ряды поредели, ряды пополнились, — движущейся строкой потянулись мысли. — Смирись. Не ты подбираешь кадры… Да и какая тебе разница? Хоть внешние данные в норме…»
— Только давайте уговоримся: без официала, — поставил я условие. — И без отчества! Терпеть не могу этих величаний… Просто Михаил.
— Тогда — просто Елена, — легко согласилась Браилова. — Где мое рабочее место?
Я махнул рукой куда-то в сторону
фикуса.— Вон три стола, выбирайте любой. Мне все равно, за каким сидеть. А вообще-то… — мое лицо перетянуло кривоватой усмешечкой. — В ближайшие недели стулья не понадобятся — будете бегать по всем трем этажам, как вспугнутая белка! Очень желательно запустить ускоритель до декабря-месяца. Сроки поджимают, директор ворчит… Вы где работали?
— Физтех, — отпустила Елена. — Ленинградский. А насчет бега… — она улыбнулась с лисьим ехидством. — У меня разряд по биатлону. Обгоню!
Пятница, 23 ноября. День
Москва, Кремль
В снежной мути лишь Троицкая башня вырисовывалась, да и то расплывчато, а прочая Москва таяла в мглистой круговерти.
«Мело, мело по всей земле, во все пределы…» — пришла на ум строчка нобелевского лауреата.
Андропов усмехнулся, и отошел от окна. А, вообще-то, день выдался удивительный — всё утро его не тревожили. Ни озабоченные секретари, ни телефонные трели. Тишина…
На высокой должности поневоле ценишь низменный покой. Сладкое ничегонеделанье, как говорят итальянцы. А «макаронники» знают толк в лени…
Юрий Владимирович приблизился к огромной карте, охватывавшей Европу, скользнул глазами от Балтики до Черного. Варшава…
«Тихая война» здорово угомонила жадную до долларов оппозицию. Когда активисты, самые отъявленные горлопаны, выкашиваются десятками и сотнями, задумаешься. А стоит ли становиться мишенью? Разумеется, всяческие «таймсы» и «цайтунги» визжали, обвиняя КГБ в «массовых убийствах», но фактов-то ноль целых, хрен десятых, сплошное highly-likely. Доказательств нет, и не будет — практически все «прямые действия» — на совести пшеков из Службы Безопасности или ЗОМО.
«Поломали мы им всю «Полонию», — довольно хмыкнул президент СССР. — А весной тогда проведем учения… «Дружба-80». Или «Щит-80»? Ну, да ладно, с названием определимся, время есть…»
Прага… Ух, сколько там человечьей дряни! Хорошо, хоть ликвидации излишни. Советские ПО потихоньку прирастают тамошними заводами. Вон, как «Совинтель» взлетел! Подгреб под себя и «Теслу», и «Видеотон», и «Роботрон», а по всей Западной Европе — очередь за «совьет компьютерз»…
«Привяжем к себе разбалованные соцстраны, никуда не денутся!»
И «Интератомэнерго» заработал, и «Интерхимволокно», и «Интерэлектро»… А закрома Международного инвестиционного банка наполняются рублями — не «инвалютными», не «переводными», а обычными, полновесными, советскими. Хочешь — копи, хочешь — трать.
Гавана… Вот с Фиделем у него полное взаимопонимание, не хуже, чем с Хоннекером. А сейчас тем более. «Азовсталь» и «Зарубежстрой» к весне сдадут первую очередь огромного металлургического комбината в Никаро — прокат по всему Новому Свету! В Сантьяго-де-Куба, рядом с советской военной базой, строится НПЗ, работающий на венесуэльской нефти, самый большой в Латинской Америке, а шинный завод уже выпускает покрышки «Карибе»…