Цикл романов "Все секреты мира"

Темная тень пришла в движение.

Одна нога взметнулась вверх. Удар пришелся копу прямо в грудь. Тот тотчас отлетел назад. Падая, задел спиной ближайшую из витрин. Та покачнулась и рухнула на пол. Стекло с оглушительным звоном разбилось вдребезги.

Столпившийся у стен народ громко ахнул.

Не успел Люк прийти в себя, как вторая нога заехала ему в пах. В глазах потемнело. Охнув от боли, он согнулся пополам. Ноги подкосились, и он вслед за витриной рухнул на деревянный пол.

Нет, конечно, он тотчас попытался встать. Увы, боль была нестерпимой. Не в силах даже пошевелиться, Люк прижал руки к животу, пытаясь совладать с подкатившей к горлу тошнотой. Тем временем Кассиопея Витт разбила стекло и схватила часы.

– Что там у вас происходит? – спросил у него Малоун. – Ты почему умолк?

Люк пошевелил губами, но не издал ни звука.

В школе он играл в футбол. Так что такое случалось с ним и раньше. А потом еще пару раз в армии. Но это не шло ни в какое сравнение с тем ударом, который он получил сегодня. Кассиопея же успела раствориться посреди царившего в комнате хаоса.

Кое-как набрав полную грудь воздуха, Люк, шатаясь, поднялся на ноги. Вокруг царила паника. Народ устремился к выходу.

«Возьми себя в руки!» – приказал он себе.

– Она схватила часы и убегает, – добавил Люк в микрофон.

Сказав это, он бросился вслед за ней.

***

Кассиопея была озадачена. Откуда этот парень мог знать о ее намерениях? Судя по всему, он наблюдал за ней. Голос был молодой, с легким южным акцентом. Похожий акцент был и у Коттона. Неужели Стефани ее выследила? Это было единственное разумное объяснение, из чего следовало, что этот парень здесь не один.

Она двигалась сквозь людскую массу в направлении выхода. Ее машина припаркована всего в сотне метров позади дома. Выбраться из дома в этой толчее было не так-то легко. Куда проще обойти дом снаружи.

Нащупав дверной замок, она открыла его и выскользнула в темноту.

***

Люк пробирался в направлении парадного входа и парадной залы. В гостиной пол был усеян осколками стекла. Людям рекомендовали проявлять осторожность. Люк не преминул этим воспользоваться, чтобы выскользнуть в коридор и на ощупь двинуться дальше.

Пах горел огнем, но в целом боль уже отпустила.

Он поклялся себе, что не даст Кассиопее Витт уйти. В противном случае ему не избежать праведного гнева со стороны Малоуна и Стефани. Тем более что старикан предупреждал его. Люк свернул за угол и двинулся вдоль стены к лестнице, которая вела в вестибюль. Он услышал, как открылась, а потом захлопнулась дверь. Это она? Похоже на то.

И Люк направился к выходу. Вскоре он уже был снаружи.

Сначала он ничего не увидел.

Затем заметил ее – двигаясь вдоль стены, она поворачивала за дом. На этот раз Люк не стал предупреждать ее о своих намерениях.

– Она движется в твою сторону, папаша, – шепнул он в микрофон и крадучись двинулся следом.

Глава 57

Ричард Никсон вошел в конференц-зал и обменялся рукопожатием с Пророком Джозефом Филдингом Смитом, его двумя советниками и с Кворумом в составе Двенадцати Апостолов. Президент Соединенных Штатов Америки прибыл в Солт-Лейк-Сити в рамках предвыборной кампании местных кандидатов в Конгресс от Республиканской партии.

С ним была супруга, дочь Триша, два члена кабинета министров – Джордж Ромни и Дэвид Кеннеди, оба «святые». Никсон, как то от него ожидалось, несколько раз появился на публике. И вот теперь они уединились за закрытыми дверями в главном административном здании Церкви, в стенах, обшитых дубовыми панелями под сводом деревянного потолка. Никсон и Смит сидели в одном конце полированного стола, остальные Апостолы расположились по бокам.

– Мне нравится приезжать в Солт-Лейк-Сити, где меня всегда ждет теплый прием, – произнес Никсон. – Ваша Церковь – великий общественный институт, который всегда принимал активное участие в делах нынешней администрации.

Сказаны эти слова были 24 июля 1970 года, в День пионеров, официальный праздник штата Юта, учрежденный в честь прибытия в 1847 году первой волны поселенцев на берега Большого Соленого озера. По этому случаю были устроены парады, фейерверки, родео и прочие праздничные мероприятия. Своего рода уменьшенное подобие Четвертого июля, но только в честь Святых Последних Дней. На знаменитом родео должен был присутствовать сам Ричард Никсон.

– Я не знаю другой такой группы людей в Америке, которые внесли бы столь значительный вклад в наше моральное лидерство и наши высокие моральные принципы, то есть тот самый несгибаемый дух, который вел Америку вперед и в успешные, и в трудные времена. Никто другой не сделал для этого столь многое, как члены вашей Церкви.

– Почему вы здесь? – неожиданно спросил его Смит.

Похоже, Никсон был озадачен столь резким вопросом.

– Я ведь только что сказал. Я здесь для того, чтобы воздать вам хвалу.

– Мистер президент, вы лично просили о встрече со мной, моими советниками и Кворумом Двенадцати. Это первая просьба к нам со стороны президентов Америки. Вы наверняка понимаете, что на этот счет у нас имеются вопросы. И вот мы вместе. Одни. Так что же вам от нас нужно?

Смит, джентльмен до мозга костей, был, однако, отнюдь не глуп. Он был десятым по счету Пророком, ставшим главой Церкви, его отец – шестым, а его дед приходился братом самому ее основателю Джозефу Смиту. Сам он стал Апостолом в 1910 году, в возрасте двадцати пяти лет, и лишь полгода назад, в возрасте девяноста четырех, был избран Пророком – самым старым за всю историю Церкви. Он единственный из присутствовавших был очевидцем освящения храма в Солт-Лейк-Сити, которое состоялось в 1903 году.

И он ни перед кем никогда не склонял головы. Даже перед президентом США.

Никсон изменился в лице. Льстивая маска сменилась холодным выражением.

– Ну хорошо. Я люблю прямоту. Это экономит время. В восемьсот шестьдесят третьем году Авраам Линкольн вручил вам некий документ, который вы так и не вернули. Я хотел бы получить его назад.

– Это почему же? – поинтересовался Смит.

– Потому что он принадлежит Соединенным Штатам.