Циклопы
Шрифт:
Ольга Александровна отвернулась, отошла в угол к длинной вешалке и ширме.
– Где Борис? Что с ним случилось?
Бабуля держалась на пятерку с двумя плюсами. Вопросы задавала с горделивой невозмутимостью императрицы, на непонятного нарядного господина смотрела чуть высокомерно, но пока что не убийственно. Завьялов знал, к а к Леля убивает взглядом.
Но и недавно нервный Константиныч, что странно, удар держал уже по-генеральски.
– Сядьте, пожалуйста, Ольга Александровна.
Леля подняла брови вверх. Как бы предупреждая: «Я здесь сама решаю,
– Прошу вас, сядьте, - с мягкой настойчивостью, пророкотал Потапов.
– Может быть, представитесь вначале?
– Извольте. Лев Константинович.
Леля в упор смотрела на пожилого мужчину, объявившего себя близким другом ее внука. Она видела его впервые. Она никогда о нем не слышала.
– Это ваше настоящее имя?
– Тонкая насмешка на ее лице намекала на подстрочник: «Вы не опасаетесь, что я назову ваше имя полиции? Там крайне интересуются «Михаилом Борисовичем из Конотопа»».
Константиныч изобрел не менее многослойную улыбку:
– Ольга Александровна. Когда Борису было пять лет, вы взяли его на день рождения Святослава Викторовича. Взрослые сидели за столом, дети развлекали себя, как могли: играли в принцев и принцесс.
Маленький Борис, заигравшись, ненароком положил в карман сапфировый браслет Аделаиды Анатольевны.
Забыл об этом.
Через несколько дней разразился грандиозный скандал. Все выпытывали у детей, не трогали ли они маленькую черную шкатулочку, что лежала под замком в письменном столе? Детки отвечали: да, мы брали. Но браслетом поиграли и оставили.
Дом обыскивали, хотели даже домработницу уволить...
Месяца через полтора Борис опять надел парадно-выходной костюм. В кармашке брюк лежал браслет.
Вы помните тот случай, Ольга Александровна? Борис тогда от стыда и страха даже заболел. Грозил, что если вы расскажите, будто браслет «украл» он, то уйдет на улицу без одежды и там замерзнет. В самом большом сугробе.
Вы пожалели внука, Ольга Александровна. Вы взяли тот браслет. Принесли его в дом Святослава Викторовича и Аделаиды Анатольевны. Засунули его между диванных подушек, и довольно скоро драгоценность обнаружили.
Вы добрая и мужественная женщина, Ольга Александровна. Борис сказал, что доверяет вам всецело, мой визит связан лишь с его беспокойством о вас.
Ольга Александровна вытянула руку в сторону, нашарила подлокотник кресла и боком, окостенело и неловко, шагнула влево. Села.
Борис всегда удивлялся тому, как четко отличные актрисы делят маски: личина «для чужих», «открытое лицо» без наносного обаяния - для общения с родными. Сев в кресло, Леля перестала быть Ольгой Александровной Завьяловой, народной артисткой. Любимицей трех поколений театралов.
Даже дома - что скрывать - Леля зачастую бывала «не собой». Проигрывала что-то, повторяла роли, меняла настроения и маски - п р и м е р я л а с ь.
Сейчас перед господином, оказавшимся - насквозь!
– своим, она сидела растерянной, измученной женщиной шестидесяти пяти лет.
По гладким щекам прокатились две слезинки, все маски сброшены: Лев Константинович принес известие
от Бори. О случае с браслетом знали только двое, внук и бабушка. Борис никогда не рассказал бы эту историю случайному человеку!Лев Константинович взял с туалетного столика коробочку с одноразовыми бумажными платочками, деликатно поставил ее на колени заплакавшей женщины, и Ольга Александровна тут же промокнула щеки. Сел напротив, взял в ладони ледяные пальцы Лели и тихонько их сжал.
– Ольга Александровна, послушайте, пожалуйста, то, что через меня хотел сказать вам внук.
– Генерал закрыл глаза, «выпустил наружу» Бориса и заговорил: - Моя необыкновенная, любимая Леля...
В секретере народной артистки лежала толстая стопочка открыток, подписанных внуком. Большинство из них начинались словами «Моя необыкновенная, любимая Леля».
– Я снова заставляю тебя волноваться. Прости своего бестолкового разгильдяя...
Ногти Лели впились в пальцы Константиновича! «Бестолковый разгильдяй», - так она ругала внука, если тот приносил двойку или вызов от директора школы!
– Прости. Сейчас я в сложной ситуации, но ни чуть не виноват в том, в чем меня обвиняют. Я знаю, ты мне веришь. Веришь в меня. Я скоро решу свои дела, все будет в порядке, обещаю!
На восклицательной, мажорной ноте Борис открыл глаза.
Ольга Александровна потрясенно смотрела на непонятного господина в шикарном костюме.
Завьялов знал, чем вызвано изумление на лице бабушки. Речь, произнесенная Потаповым, состояла сплошь из штампов и банальностей, но лексически, интонационно... Она была составлена и произнесена самим Борисом!
Ольга Александровна во все глаза смотрела на Константиновича. Как настоящая актриса, она сумела оценить мастерство, таланта перевоплощения говорившего с ней человека.
– Вы мне верите?
– спросил уже Лев Константинович.
Ольга Александровна сглотнула:
– Вам... или Борису? На секунду мне показалось...
Не договорив, Леля быстро покрутила головой, как будто отгоняя фантастическое впечатление.
– Нам обоим, - Лев Константинович медленно поднял руку Лели к губам. Приложился и запечатлел.
«Ей, ей, твоей превосходительство!
– возмутился Боря.
– Ты чего здесь, а?! Заигрывать изволишь?!»
«Заткнись. Я успокаиваю твою бабушку».
– Я могу чем-нибудь помочь?
– быстро спросила Леля.
– Берегите себя, Ольга Александровна, и все будет в порядке.
– Мне постоянно звонят друзья Бориса! Я не знаю, что им говорить. Косолапов телефон мне оборвал...
– Все будет в порядке, - перебивая, улыбнулся генерал.
– Верьте мне - все будет хорошо. Борису помощь не нужна, он справится сам.
Протяжный, ласковый взгляд господина Потапова заставил бабушку смутиться и выпростать пальцы из горячей генеральской ладони. Ольга Викторовна даже слегка заалела, опустила взгляд. Над Лелей все еще витало нереальное впечатление: человек, которого она впервые видела, показался ей до ужаса родным и близким.
«Эй, эй, превосходительство! А ничего, что я здесь?!»