Цирк под одеялом

Свистунов призадумался.

— Что же, — пробормотал он. — Если это так, то теперь нам нужно брать эту Лейлу, пока она не натворила новых глупостей.

— Да уж! Раз трюк с твоей мнимой смертью не прошел, пора воскреснуть!

Но Лесю интересовало другое:

— А где сейчас девушка?

— Там.

И Свистунов мотнул головой на дом, в котором полчаса назад скрылся Растопупко.

— Она там живет?

— Судя по всему, да.

— А передвигается тоже с охраной?

— Нет. Охрана положена только самому. И один охранник выделен для мадам. Но он в большинстве случаев выполняет роль тяглового осла, перенося покупки из магазина в багажник машины. А потом из багажника в квартиру.

— У них нет прислуги? — изумилась Леся.

— Почему? Полно!

— Зачем же тогда мадам сама ходит по магазинам?

Свистунов с любопытством посмотрел на девушку и спросил:

— А что ты сама обычно себе покупаешь в магазинах?

— Ну, овощи, молоко, ряженку. Еще люблю курочку или рыбку. А вот мясо не люблю и не беру его почти, только изредка.

— И это все? Больше ты ничего не покупаешь себе?

— Еще одежду. Обувь. Шляпки и… Ой! Поняла.

— Вот и отлично. Рад за тебя.

— Просто я сама никогда не покупаю шмотки в таком количестве, чтобы их не унести, — оправдывалась Леся.

— А вот мадам покупает. Похоже, после смерти сына это стало для нее своеобразной отдушиной.

— Шопоголизм, — кивнула Леся. — Понимаю.

— К тому же после смерти сына отношения между супругами стали крайне напряженными. Если один из них дома, второй старается улизнуть.

— Но Растопупко вернулся домой. Его жена дома?

— Была дома. Сейчас выйдет.

В это время дверь подъезда отворилась. И оттуда вышла дородная женщина с тремя подбородками и слегка затуманенным взглядом. И следом за ней бледненькая высокая девушка с длинными темными волосами. Взгляд у нее был более осмысленный, чем у мадам. Но она кинула вокруг себя равнодушный взгляд и снова оцепенела. Похоже, несмотря на молодость, жизнь уже перестала ее радовать. Даже мадам казалась более уверенной на ее фоне. По крайней мере в ней еще осталась страсть к жизни.

Она ухватила безучастную девушку за локоть. И повлекла ее за собой.

— Внимание! — произнес Свистунов. — Это они!

Леся кивнула. Она тоже узнала девушку из телепрограммы. Но боже мой! Какая разительная перемена произошла с ней. Когда Леся глазела на экран, то видела перед собой сверкающую звезду. А сейчас… Сейчас это был в лучшем случае разбившийся тусклый метеорит. Мадам обращалась с девушкой без всякой нежности. Как с обычной обслугой.

— Думаю, что пора брать нашу красавицу, — сказал Свистунов, тоже наблюдавший эту сцену. — Похоже, родители ее женишка вконец спятили. Вот и решили через девчонку добраться до меня.

— Брать? Как это брать?

— Очень просто. Пока они с мамочкой будут ходить по магазинам, мы девушку отвлечем. Потом осторожно скрутим и отвезем туда, где она сможет встретиться со своими наемниками.

— На склад?! — ахнули подруги, ужасаясь жестокости Свистунова. — Будешь ее пытать?

— Если она окажется хорошей девочкой, то расскажет все сама. А если нет… Что же, тем хуже для нее. Но я в очередной раз рисковать своей жизнью из-за блажи, которая пришла ей в голову, не собираюсь! Она должна понять и поверить, что я не причастен к смерти ее суженого. И должна убедить в этом же его родителей!

— А если нет?

— Если нет, тем хуже для них всех, — помрачнел Свистунов. — Но я умирать не желаю!

— Ты же их не убьешь?

Прямо отрицать Свистунов ничего не стал. Вместо этого он поскучнел и сказал:

— Поверьте, я не злой человек. И у меня свои принципы.

— Какие же, например?

— Например, я не продаю наркотики детям и подросткам. Но если взрослый, вполне дееспособный человек желает покончить с собой изощренным и жестоким способом и начинает принимать наркотики, то кто я такой, чтобы помешать ему? Это его личный выбор. И я не считаю себя в чем-то виноватым. Если не у меня, он бы купил наркотик в другом месте. Так почему бы именно мне не подзаработать на этом?

Леся слушала, слушала, да и не вытерпела. Что он плетет? Наркотики — это смерть. Он торгует смертью и еще пытается их убедить, что в этом нет ничего такого ужасного. Ни стыда, ни совести у этого человека. Глаза бы его не видели!

— Убирайся из нашей машины!

— Да! Вылезай! — поддержала ее Кира.

Но Свистунов, похоже, не понял, в чем причина агрессивного поведения подруг.

— Да, — мирно произнес он. — Вы правы. Сейчас не время болтать. А то мадам с девчонкой смоются.

И он вылез из машины. А подруги продолжали кипеть. Особенно Леся.

— Философию он еще тут вывел какую-то! Урод!

— Угу!

— Морально разложившийся тип!

— Угу!

— Уверена, если даже не он продал наркотики сыну Растопупко, то все равно на его совести куча человеческих жизней.

— Леся! — взмолилась Кира. — Хватит!

— Чего хватит?

— Ты мешаешь мне следить за дорогой!

И так как они как раз в этот момент выезжали на оживленную автомагистраль, то Леся сочла за лучшее помолчать.

Мадам Растопупко ехала в машине вместе с телохранителем, который по совместительству выполнял роль не только грузчика, но и шофера. Девушка пристроилась рядом с ней. Вдвоем они и проследовали в магазин. Охранник остался на улице охранять машину. Хотя чего ее было охранять? Паркинг возле самого фешенебельного магазина города был и так под охраной.

Видимо, Свистунов был прав. Отношения между Растопупко и его женой стали более чем прохладными. Поэтому охранник и имел указание хозяина больше внимания уделять тачке, чем жене.

Тем временем женщины скрылись в магазине. А спустя несколько минут туда же проскользнули двое ребят Свистунова. Его «Лексус» не остался на Невском. Он неторопливо проехал сотню метров и завернул за угол.

— Куда это они?

— В магазине есть второй выход, — напряженным голосом произнесла Кира. — Думаю, что девушку выведут через него.

— А мы чего же?

— И мы поедем.

Но Кира не ограничилась тем, что подогнала машину, делая вид, что ее крайне интересуют афиши в театре Комиссаржевской. Вход в театр и выход из магазина находились практически рядом. Разделенные лишь одной аркой.

— Пошли!

— Куда?

— В магазин. Куда же еще!

Мадам Растопупко увидели быстро. Главным образом благодаря тому, что дородная женщина нарядилась сегодня в платье ярко-малинового цвета, расшитое золотыми цветами, выполненными в китайском стиле. И на какой-нибудь другой женщине смотрелось бы неплохо. Но только не с фигурой мадам Растопупко. Ее бюст и попа выдавались вперед и назад, так туго натягивая плотный шелк, что казалось, тот того и гляди лопнет.

Она жадно вертела головой по сторонам. И то и дело кидалась к прилавкам и витринам, где замечала что-то привлекшее ее внимание. Выглядело это странно и даже отталкивающе. Было в этом азарте явно нездоровое начало.