Цирк под одеялом

Свистунов целовал ее так жадно, словно сам не верил, что это когда-то станет возможным. Кира отвечала ему с еще большей страстью. И откуда только что бралось. Обычно девушка не любила целоваться. Ей всегда казалось, что поцелуи какие-то мокрые, холодные и противные. Но губы Свистунова были горячими и родными.

Наконец он, отстранив Киру, с доброй улыбкой спросил у нее:

— Прости! Не спросил, можно ли тебя поцеловать.

Кира не осталась в долгу и пробурчала:

— Шут! Кончай цирк. Рассказывай!

— Как ты видишь, я жив.

— Вижу, — радостно согласилась с ним Кира.

— И что это значит?

— Тебе все удалось!

— Нам! Нам, любимая ты моя! И теперь я свободен!

Свистунов выглядел таким счастливым, что казалось, еще мгновение, и он заскачет по квартире молоденьким жеребчиком. Но он не заскакал. Наткнулся взглядом на взгляд Фантика, наблюдавшего за ним с нескрываемым возмущением, и затих.

— А что это твой кот так на меня смотрит?

— Не обращай внимания. Он жуткий собственник.

— Ого! Почти как и я! Теперь ясно, чего он на меня так таращится. Ревнует, паршивец.

Но Кире уже надоело обсуждать поведение Фантика.

— Расскажи! Расскажи, как все прошло! Почему ты так долго? Он что, не пришел вовремя?

— Почему же? Явился минута в минуту. Военная выправка. Явился, честь по чести зачитал мне приговор и тут же попытался привести его в исполнение.

— Вот так прямо?

— Ага! Слушай, а у нас ничего пожевать не найдется?

Киру так поразило это «у нас», что она даже не сразу сообразила, чего хочет от нее Свистунов.

— Почему же, — промямлила она. — Пирожок хочешь? С яблоками.

— С яблоками — это хорошо, — одобрил Свистунов, как профессор из старого фильма. — Конечно, с мясом было бы лучше, но и с яблоками тоже очень хорошо.

Пирожок испекла Кире добрая Леся. Испекла и сказала:

— Пригодится.

И ведь действительно пригодился. Кира запихнула его в микроволновку. И через минуту пирожок, даже из печки, начал ароматно пахнуть на всю квартиру яблоками и ванилью. Собственно говоря, это был не пирожок, а бисквит. На дно формы Леся клала нарезанные яблочки, потом щедро добавляла к ним грецкие орехи и изюм, а сверху все заливала бисквитным тестом. И еще посыпала ванильным сахаром. Пирог получался пышным, с твердой золотистой корочкой сверху и с нежно-кисловатой прослойкой яблок внизу.

Свистунов поесть, оказывается, любил. Во всяком случае, пирожок он умял в один присест, заев его сливочным мороженым, которое тоже нашлось у Киры.

— Вот теперь я готов к подвигам! — сообщил он Кире. — Скажи, дорогая, ты будешь меня ждать?

— Что? — растерялась девушка. — Как ждать? Разве ты уходишь?

— Да, меня ждут внизу.

— Кто ждет?

— Те ребята из ФСБ. Такие серьезные, не поверишь! Ни за что не хотели меня отпускать к тебе. Насилу уговорил.

— Но почему?

— Понимаешь, некоторое время мне придется поскитаться.

— Где?

— Мир большой. Найдется где-нибудь и мне местечко.

— Постой, я не понимаю. О чем ты говоришь?

Свистунов вздохнул и принялся объяснять. Да, ФСБ удалось взять окончательно спятившего господина Растопупко. Взяли и всех его сообщников. Во всяком случае большую часть айсберга ФСБ накрыло. Остальных, мелкие рыбки, можно было выловить постепенно. Оставшись без предводителя, они серьезной опасности не представляли.

В ФСБ отнеслись к Свистунову с пониманием. Да и он, увидев размах дела господина Растопупка, считал, что одному ему было бы не управиться. Так или иначе, но в бега пускаться пришлось бы. В ФСБ учли и добровольную помощь самого Свистунова, а также его желание завязать со своим прошлым и сдать всех своих сообщников, коллег и наемников. И обещали посильную помощь в его последующих скитаниях.

— Как в скитаниях? Но почему?

— А как ты думаешь, стали бы фээсбэшники мне помогать просто так, за красивые глаза?

— А что? Не стали бы?

— Ни за что! Они хотели получить от меня информацию. И они ее получили. К примеру, номера счетов, где лежат деньги, получаемые от оборота наркотиков по стране. И еще много разного.

И помолчав, Свистунов добавил:

— Я на них за их методы не в обиде. Знал, на что шел. Они деловые ребята. И знают, как им поиметь то, что они хотят.

— И ты всех сдал?

— Всех не всех. Но многих.

Кира прислушивалась к своим ощущениям. А они были не из приятных. Страх заползал в ее душу цепкими лапками.

— И что теперь будет? — произнесла она дрогнувшим голосом. — Тебя убьют?

— Не дотянутся. Кишка тонка. Но некоторое время придется скрываться. С прежней-то жизнью я решил твердо покончить.

— Свистунов! — прямо ахнула Кира. — Ты что, встал на путь исправления?

— Ну да.

— Но… Но почему?

— Вообще-то я давно собирался завязать, — уклончиво заявил Свистунов. — А тут момент удобный подвернулся. Кстати, чтобы ты знала, наша Диночка меня все-таки наколола. В том тайнике, который она мне указала, ничего не оказалось. Вторая половина порошка тю-тю.

— И поэтому ты решил завязать?

— Не только, — покачал головой Свистунов. — Знаешь, все эти вещи хороши, когда ты молод. И кровь играет в твоих жилах. А с возрастом начинаешь больше ценить собственную жизнь. Особенно если есть человек, которому эту самую жизнь хочется подарить.

И Свистунов так глянул на Киру своими черными глазищами, что у нее даже дух перехватило. Но она все еще не могла поверить в происходящее.

— Свистунов… Ты что, это?.. Ради меня сделал?

Некоторое время Свистунов изучал пол у себя под ногами. И наконец произнес изменившимся голосом:

— Хочешь верь, а хочешь не верь, но — да. Ради тебя. Господи, Кира! Никогда бы не подумал, что скажу такое женщине!

И внезапно все вокруг них перестало существовать. Или во всяком случае стало ненужным и неважным. Только они. Он и она! Мужчина и женщина! Две половинки одного целого. Счастливчики, которым повезло, и они все-таки встретились, нашли друг друга в этом огромном мире.

— Не могу взять тебя с собой! — дрогнувшим голосом произнес Свистунов, отпуская Киру из своих объятий. — Потому что сам еще не знаю, где буду ночевать сегодня ночью. Но клянусь тебе, клянусь тобой и мной, через месяц, через год или через несколько лет я все равно вернусь за тобой.