Цитадель Магии

Поднявшись на этаж выше, и едва покинув лестничный пролёт, Мартин почувствовал магические всполохи. Словно кто-то невдалеке сражается. Когда в энергетической какафонии промелькнула стрела антимагии, Мартин понял, бой настоящий и ему не почудилось. И ещё он понял, что бой идёт в жилой комнате растамана.

– Чёрт!

Денисов побежал.

Дверь в комнату оказалась открытой. Мартин пригнулся. Красный диск вылетел из тренировочной. Бой происходил там.

Бобби, пыхтя косяком, вертелся на месте - его окружила четвёрка парней с зализанными назад волосами. Судя по данным Клементой описаниям, это и есть те самые клоны Намонглиаса. Один из них пускал в Бобби антимагические стрелы. Другие - использовали обычную магию. Три бездыханных тела клонов подтверждали, что растаман так просто сдаваться не собирается.

Впрочем, сейчас его положение ухудшилось. Бобби начал уставать, а клоны сыплют заклинаниями, как заведённые. Одну атаку отразил, вторую. Но вот третья угодила растаману в плечо. Бобби вскрикнул от боли, косяк выпал изо рта.

Если растаман бросает недокуренную папиросу - дело принимает серьёзный оборот.

Сначала Мартин хотел помочь с помощью обычных заклятий - чтобы не выдать себя. Так сказать, соблюсти элемент неожиданности в том "котле" на четвёртом уровне штольни. Но какого чёрта? Разве не для этого у него способности, чтобы ими пользоваться?!

Растаман замешкался, и выпущенная клоном-негатором стрела антипода летела точно в цель. Бобби поздно заметил вражескую атаку, поспешно выставил щит, начал уклонятся, понимая, что не успеет. Клон-негатор успел даже победно хохотнуть.

– Ну-ну, - ухмыльнулся Мартин и остановил полёт стрелы. Клоны резко обернулись.

– Папочка вернулся!
– проговорил Денисов, театрально разминая шею.

– Мартин... Ученик Арханиуса...
– нестройным хором отозвались растерянные дети химеролога. В их глазах мелькнул страх, который быстро сменился алчным блеском.

– Ученик Арханиуса. НАМ НУЖЕН!
– проревели в унисон четыре глотки. Только это им нисколько не помогло. Серебристая энергия, ведомая Мартином, набросилась на жертв.

Парни с зализанными назад волосами попытались защититься. Клон-негатор сумел даже на секунду притормозить энергию антипода. Но на том бой и закончился. Антимагия изрешетила ауры, и Денисов, решив не рисковать, сжёг трупы огненными пульсарами.

– Спасибо, бро! Джа с нами!
– растаман через силу улыбнулся. Правая рука висела мешком.
– Сильны курвы! Особенно твой побратим!

Перебитое плечо Бобби истекало кровью.

– Сейчас бы пыхнуть!

Растаман нашарил в кармане папиросу. Подкурил, затянулся.

– Хорошо-то как!

– Давай гляну плечо, - в ладонях Мартина появился светлячок, искрящийся жёлтым светом. Магия исцеления приникла к ране. Растаман поморщился.

– Терпи, - улыбнулся Денисов.

Вскоре лицо Бобби посветлело. Улыбка получилась вполне себе счастливой. Мартин подумал, то ли это его заклятье помогло, то ли вставил косяк. Но судя по затянувшейся ране, всё-таки лечение. Растаман осторожно пошевелил рукой.

– Идем, Бобби. Я расскажу, что ты пропустил. Особенно, про этих курв.

Мартин кивнул в сторону кучек золы - всё, что осталось от клонов Намонглиаса...

Стоило парням выйти из комнаты, как сверкнула молния, и сразу последовал раскатистый гром, будто при грозе.

– Твою мать!

Голова инстинктивно вжалась в плечи. Уши заложило. Из глаз брызнули слёзы. Клемента предупреждал о подобных спецэффектах, но всё равно Мартин оказался не готов. Потолок заволокло голубой дымкой, и вскоре оттуда ринулся клин здоровенных попугаев.

– Спокойно, бро, спокойно.

В отличие от Мартина растаман покуривал косяк и безмятежно смотрел на надвигающуюся угрозу. Денисов невольно ему позавидовал, только что чудом пережить драку и сейчас оставаться таким хладнокровным. Определённо, Бобби вырастет в сильного чародея.

– Держи.

Жирный жгут оранжевой силы протянулся от Мартина к растаману.

– О! Благодарю, - Бобби проворно распихал по накопителям дармовую энергию.

– Это химеры Великого Мага Намонглиаса.

Ладони Денисова зажглись серебром. Между учениками и попугаями выросла стена антимагии. Птицы резко затормозили.

– Меня в Цитадели не было около двух недель. За это время Намонглиас успел похозяйничать. Почти все Великие Маги с учениками из Альфа- и Бета-групп сбежали. Тут остались малышня из Омеги, Сигмы и Дельты. Не все, конечно, лишь те, кто выжил. Великий Маг Кор с некоторыми ребятами из старших групп дали бой химерологу и спасают учеников. Но силы не равны, они проигрывают. Меня попросили приструнить Намонглиаса. Вот такие пироги.

– Слава Джа, бро, что ты у нас есть!
– ученик с дредлоками и зелёно-жёлто-красной шапкой широко улыбнулся.
– Мочи курв! Айянай тебе поможет!

Растаман затянулся и выпустил особо густую струю, которая вытянулась в дымчатую плеть. Бобби, схватившись за ближний конец, приготовился сражаться.

Мартина кольнула совесть. Он виновато потупил взгляд. В какой-то мере из-за него Намонглиас обрёл негаторские способности: Клемента "скопировал" ту часть его ауры, что отвечает за управление антимагией, и внедрил её в химеролога. Но Бобби этого не знает. Растаман до сих пор считает Мартина своим в доску парнем. И поэтому Денисову было неловко вдвойне.

Может, однорукий хам Кристиан действительно прав? Может, обкуренная башка растамана плохо соображает, раз он не осуждает выскочку? Или всё-таки не прав. У Бобби несколько сдвинуты моральные ценности, или он просто сумел разобраться в истинной подоплёке ситуации, что недавно происходила в Цитадели. Может растаман понимает действия Мартина и... одобряет?

Ведь, по сути, учитель у него - Мастер воздуха, Великий Маг Зуросс, относится к Арханиусу если не доброжелательно, то нейтрально это точно. И вполне может быть, что некоторые враги Арханиуса являются врагами и Зуросса. Учитывая конфликтную натуру Великих Магов, террор, устроенный Мартином, наверняка порадовал воздушника, а с тем облегчил жизнь и его ученику...

Очередная молния разорвала воздух. Мощный гром зарокотал совсем близко, пытаясь звуковой волной сбить с ног жалких человечишек. Парни поспешно закопались в щиты.

Из голубой дымки телепорта показался с десяток клонов. Все как на подбор: низкого роста, худы, с квадратными подбородками и с копной каштановых волос, зализанных назад. На лицах застыл звериный оскал, из утробы рвался грозный рык. Руки скрючены, готовя заклятья. А глаза блестят алчным, жадным блеском, словно не ученики перед ними стоят, а сундуки с золотом. Такое сравнение Мартину пришлось не по вкусу.