Цитадель Теней. Пробуждение

Послышались смешки со стороны зрителей. Глаз осмеянного старейшины стал дергаться ещё сильнее. Волк, поскуливая, присоединился к новому витку обсуждений доводов против участия нежеланных гостей.

— Они не пррринимали участия в жизни нашего клана! — попытался другой старейшина, чей мех местами был спутан в грязные комья.

— Да, — шаман прикрыл глаза и склонил голову. Старейшина, чувствуя свою победу, расплылся в щербатой улыбке. Но она моментально слетела с его морды, стоило Говорящему-С-Духами поднять морду и, ухмыляясь, продолжить: — Но так же, как члены младших стай. Вот только незадача — черррез неделю они тоже пррридут испытать свои возможности. И их вы допустите. Ведь они пррринимали участие в жизни своих стай. Так же как Хесед и Гебуррра. Ведь как гласит старррая поговорррка «два фуррри — уже стая».

Новая волна смешков, более смелая и громкая, заставила опозоренного старейшину дёрнуть головой. Большой кусок грязи, прихватив с собой и часть потрепанного меха, упал под лапы старика.

— Но младшие стаи делают все, чтобы главный рррод пррроцветал, — вклинился третий старейшина, с низко опущенными ушами. — Они существуют на благо стаи.

— Но ррразве покинуть стаю и стать шептуном — не есть благо для стаи? Выполнять волю самого Бинатанг Бесаррра — куда уж лучше для пррроцветания. Или у вас есть возррражения и на этот счёт, о, Старррейшины? — было видно, что шаману осточертело все это препирательство.

На подобный выпад старейшины не могли ответить. Шептание между ними усилилось, перерастая в недовольное рычание. Так продолжалось некоторое время, пока наконец первый старейшина, с дёргающимся глазом не произнёс:

— Хесед и Гебуррра, монгрррелы стаи Канаваррр, допускаются до испытания Мусабидже. Коль такова воля Бинатанг Бесаррра, они с честью пррройдут его. Или же погибнут.

Старый волк облизал пересохший нос и бросил злобный взгляд в сторону ошарашенных братьев. Старейшины, под смешки и ворчания, удалились в главный древо-дом.

— Ну, что же, — шаман обернулся к кагэми, — дело сделано. Теперррь можно и поесть. А то все эти ррразговоррры с глупцами так утомляют.

Маленькая брюнетка громко засмеялась.

***

Всё поселение фурри представляло собой заросли каменных деревьев, что служили для местных домами. Как рассказал Говорящий-С-Духами, эти деревья росли не столько на камнях определённой породы, как могло показаться на первый взгляд, сколько прямо из них. Разрушая твёрдую поверхность, молодые ростки, зародившиеся прямо в сердцевине булыжника, стремились вверх, к солнцу и небу, разрастаясь всё больше и больше. Когда же дерево достигало определённого возраста, оно словно «раскрывалось», создавая внутри себя довольно просторные для жизни помещения. По всему миру были раскиданы сотни подобных «каменных оазисов». В них-то и селились фурри.

Древо-дом, к которому привёл их шаман, находился на приличном расстоянии от поселения. Пока кагэми и фурри шли до него, к ним успела вернуться Харита, вся обвешанная украшениями из костей.

— Знаки симпатии, — пояснил шаман.

— Знали бы они, чему они симпатизируют, — едко заметил шиварец.

Жители деревни, кто с добрыми улыбками, кто с холодностью во взгляде, провожали процессию. Некоторые, особо сердобольные самки фурри, насильно впихивали шиварцу в руки плетёные корзинки с едой. Тот молча отказывался. Одна, весьма крупная самка, таки умудрилась всучить свёрток с личинками проговорив:

— Больно бледненький и худой вы для Шептуна — посланца Бинатанг Бесара.

Тайро прыснула от смеха, а шиварец, все так же молча, сдавил в руках несчастных личинок. Тени вокруг Октуш зашевелились, подобно ядовитым змеям. После этого, желающих поделиться провизией — не наблюдалось.

Древо-дом шамана встретил их стойким ароматом сушёных трав и чего-то приторно-сладкого. Тут и там виднелись различные горшки и глиняные склянки. Под деревянным потолком кружила стайка насекомых, напоминающих светлячков, но крупнее земных собратьев. Спальный настил, помимо трав и цветов, кишел цветными перьями. Земляной пол был устелен мягким мхом.

Хозяин дома жестом пригласил гостей присаживаться, а сам подошёл к большой плошке, что грелась на каменной печи. Шиварец с Вексом встали по обе стороны от входа, прислонившись спинами к стене. Кагэми-фурри устроились около небольшого окна-бойницы. Т'эрка и денром расположились прямо на полу, сев на природный ковёр изо мха.

— До дня Мусабидже осталось пять дней, — шаман разливал горячую настойку по мискам. — На это вррремя, вы можете рррасположиться у Хэстэ. Она хоть и не любит пасынков, в ночлеге Шептунам не откажет. Бррратья же побудут здесь.

— Я думала, что жена вождя не питает ненависти к ним, — маленькая брюнетка утопала в настиле и все никак не могла нормально сесть. Особенно мешала, сидевшая по привычке на коленях, Харита. Вот только размером она теперь была с т'эрку.

— Это лишь политические игры. Ей противны как твои лохматые друзья, так и бесполезные старикашки. Вторые, видимо, больше, — Ансацу посмотрел на шамана. — Я прав?

— Ты очень наблюдателен, Шептун. Но не только непррриязнь к Старррейшинам пррричина её холодного рррасположения к бррратьям.

— Есть что-то ещё? — поинтересовалась юная кагэми.

Неожиданно в дом ворвался тёмно-коричневый смерч, налетевший с поскуливанием на кагэми-фурри.

— А вот и вторррая пррричина, — усмехнулся серебряный волк.

На Хеседе и Гебуре, обнимая обоих за шеи, повисла молодая волчица. Её мех по цвету походил на шкуру Хэстэ, но гораздо темнее. Обилие костяных украшений и множество кожаных шнурков говорили о богатом происхождении.

— Рррад вам пррредставить — Гэнс, — волчица продолжала висеть на собратьях. — Дочь Хэстэ и Амансиз. И сестррра эти двух оболтусов.

Гэнс наконец отцепилась от братьев и повернувшись к гостям, низко поклонилась, коснувшись когтями передних лап земляного пола. На шее у дочери вождя висело такое же ожерелье, как и у матери. В уши были вставлены серьги-кости.

— Благодарррю вас, что пррривели моих Своядж домой, — голос у молодой волчицы был чистым и звонким.

— Свейя! — первым пришёл в себя от шока Гебура. — Что ты здесь делаешь?

— Что я здесь делаю? Как ты смеешь спрррашивать у меня это, когда вы оба исчезли на пять лет! — фуррийка топнула лапой.

— Ты ведь знаешь, такова воля Бинатанг Бесаррра, — попытался успокоить сестру Хесед.

— Бинатанг Бесаррр никогда бы не стал ррразделять членов одной стаи!

— Иногда ваша сестррра говорррит умные вещи, — шаман раздал присутствующим миски с настоем. Хватило и внезапно появившейся волчице.

— А что случилось пять лет назад? — подняв руку, поинтересовалась т'эрка.

— Сверрршившееся пять лет назад, всего лишь логическое заверрршение того, что началось ррраньше, — начал свою речь шаман. — В ту ночь, десять смен года назад, шла битва с кланом Тулку. Много смелых фуррри пало с той и дррругой сторрроны. Все они храбррро сррражались. Но кто-то всегда победитель, а кто-то пррроигррравший. Тогда пррроигрррали Тулку. Они не только потеррряли своего вожака, но и его жена, хрррабрррейшая Игидлик, была взята в плен. Уже тогда кланом пррравил Амансиз. Фуррри в полном рррасцвете сил. Все полагались на него и его будущих детёнышей.