Цитадель "Вихрь"

— Понял, — кивает Север и, подхватив ее поудобнее, продолжает спускаться и выходит в общий коридор, залитый светом лент, наполненный неясным жужжанием голосов, писком автоматических дверей, роботов-ассистентов. На странную парочку многие обращают внимание и оборачиваются вслед, но РИ-112 прячется, зарываясь лицом в рубашку Севера, тонко пахнущую мятой и морем, а тот, в свою очередь, не отвечает на любопытные взгляды и не останавливается до самого телепорта.

— РИ! Это ты? — неожиданно из-за поворота подбегает бывшая однокурсница и бесцеремонно загораживает дорогу. — Что случилось? Кто это с тобой?

— Упала на лестнице, подвернула ногу, — спокойно поясняет Север. — Идем в медпункт.

— Ааа, — разочарованно кивает девчонка. — Ну ладно… Выздоравливай, РИ!

Та не отвечает, отвернувшись. Где-то в глубине проносится только одна мысль: имя Римма ей очень нравится. И тонкий мужской одеколон с ароматом бриза и свежести кружит голову, как холодный северный ветер.

Наконец подходит их очередь, и телепорт любезно распахивает фосфоресцирующие двери. Север теперь не рискует заходить куда ни попадя, однако РИ-112 с улыбкой успокаивает:

— Не бойся, телепортом все пользуются. Можно без доступа, он общественный.

— Ну смотри. Если что, вместе застрянем, — шутливо подмигивает парень и заходит, не без опаски оглянувшись, нажимает комбинацию цифр. Не проходит и секунды, как двери снова раскрываются, только на этот раз в другую сторону и на другом этаже, прямо напротив кабинета с табличкой 403.

Мысль 25

Дорогие читатели!

Очень прошу не придираться к откровенному фэнтези в этом эпизоде:>

================

— Нажми кнопку вызова, — просит Север. — У меня руки заняты… тобой, между прочим.

Не удержавшись и фыркнув, девушка нажимает на вызов. Шлюз почти сразу же распахивается, на пороге появляется инженер АН-322 с личным роботом-помощником на плече. Он выглядит совсем по-домашнему: в рубашке, полосатом жилете и теплых брюках, его смена уже закончилась, и он собирается уходить, однако неожиданное появление ребят-стажеров его удивляет. Он надевает очки, изумленно всматривается в покрасневшего Севера, в лицо донельзя смущенной РИ-112.

— Проходите, проходите, не стойте на пороге! — суетится он наконец. — Дима, опусти ее в кресло. Тяжело ведь. Сейчас посмотрим, что у нас есть… Рассказывайте, что произошло.

— Упала, — нехотя отзывается РИ-112. — На лестнице. Подвернула ногу.

— Говорил я, что каблуки твои здоровья не прибавят, — ворчит старик-инженер, из недр шкафа извлекая коробку из герметичного пластика с надписью “Опасно! Не вскрывать”. В ней ровными рядами лежат длинные ампулы с тонкими носами, заполненные полупрозрачной голубоватой жидкостью, и диски с автоматизированными гнездами для игл. Север заглядывает инженеру через плечо, пока тот ищет в коробке нужное средство:

— Это что?

— Это наша секретная разработка, — подмигивает АН-322, ловко ссаживая с плеча робота-помощника и переключая его с режима отдыха на режим уборки. — Новейшая медицинская технология. Воскрешать людей мы пока не научились, зато на самом краю можем спасти их от смерти. Одна такая ампула, — инженер-химик поглаживает длинный тонкий нос пробирки большим пальцем, — может практически полностью перезапустить все жизненные процессы в организме. Остановить заражение, срастить переломы, улучшить свертывание крови, очистить ее при необходимости, обновить ткани поврежденных внутренних органов. Кладезь, а не лекарство. РИ, снимай обувь…

— Меня зовут Римма, — вдруг говорит девушка шепотом, мгновенно заливаясь краской и крепче сжимая мягкие белые подлокотники. Север довольно улыбается, а АН-322 переспрашивает:

— Что?

— Я хочу, чтобы меня звали Римма, — повторяет девушка уже смелее, взглянув ему в глаза. — Мне это нравится больше, чем просто код.

— Так нельзя, это не по правилам, — разводит руками инженер, но потом, взглянув на хитро улыбающегося Севера, обрывает фразу, не договорив. — Ну… будь по-твоему. Римма так Римма. Только между нами.

Девушка снимает с больной ноги туфельку и гольфы из легкой капроновой ткани. Север опускается у кресла и пристраивает ее ступню к себе на колено.

— Что надо сделать?

— Пять миллиграмм сыворотки разбавить кубиком лидокаина и ввести местно. Чем больше доза, тем сильнее лекарство воздействует на организм, но в здоровом теле оно может запустить обратный процесс. Не перестарайся.

Север, сосредоточенно закусив губу, нахмурившись и даже не смахивая с глаз мешающую челку, разводит раствор, набирает половину маленького шприца и дрогнувшей рукой выбивает из него пузырьки воздуха.

— Вена проходит под щиколоткой. Не бойся, в любом случае, в такой пропорции хуже не сделает, — подсказывает АН-322, присев напротив и рассеянно почесывая за ухом-локатором робота-помощника. Больше всего робот напоминает маленькую собаку, не больше двух ладоней размером, но вместо лап у него — руки-пружинки, вместо глаз — лампочки с дневным, ночным и инфракрасным режимами, вместо ушей — локаторы с динамиками, а вместо шерсти — нержавеющее белое покрытие.

Римма снова морщится от боли, когда Север устраивается поудобнее, но вскоре ее лицо преображается, смягчается, на нем явственно читается облегчение. Лекарство действует местно практически сразу: можно увидеть, как быстро спадают отек и покраснение, и спустя две минуты Римма спокойно шевелит ногой, легко на нее наступает и ходит по кабинету от стены до стены, даже не хромая.

— Спасибо! — улыбается она инженеру, а затем, снова смущенно опустив глаза, кивает еще и Северу в знак благодарности. Даже робот-помощник виляет антенной, когда инженер наклоняется его погладить. — Вам сейчас нужно чем-нибудь помочь?

— Да нет, — АН-322 пожимает плечами, рассеянно оглядывая просторы кабинета. — Можешь посидеть тут, если не хочешь идти к себе. Дима, а ты поди-ка сюда. Есть разговор.

Север подходит к маленькому дисплею личного компьютера инженера. Тот выводит на экран скриншот, сделанный накануне утром: часы с тремя изящными черными стрелками, замершими возле цифры 12. Очень удивительно, что они сделали скачок почти через половину циферблата, но если они предупреждали хозяйку об опасности, то сейчас, видимо, должно произойти что-то очень страшное. Только если уже не произошло.

— Это Тишины, — снова замечает Север, намереваясь продолжить свои утренние догадки, но инженер останавливает его легким движением руки.

— Я помню. Хотел поговорить про них и… про нее. Я не то чтобы прошу услугу за услугу, но мне очень нужна твоя помощь. Нет хуже дурака, чем старый дурак, — усмехнувшись, он устало опускается в крутящееся кресло напротив компьютера, сжимает виски ладонями, и Север опирается на высокую мягкую спинку. — Не подумай, что я сошел с ума, но мне эти часы что-то очень напоминают. Никак не могу взять в толк, что именно, — задумчиво и будто бы потерянно хмурясь, он снова по привычке скребет густую седую щетину. — Ты не мог бы… рассказать про нее?