Цитадель

– Заткнись! – прикрикнул на Линевича, удерживая яростно лающего пса, вооруженный человек и навел ему дуло карабина прямо в лицо.

– Помогите, – прошептал Дима, безразлично вглядываясь в нарезы ствола.

– Никто тебе не поможет, – еще активнее брызгая слюной, чем его собака, сквозь зубы зашипел мужчина в майке с вражеским логотипом. – Не кому помогать… Дальше Бреста уже, наверное, ничего нет… Все… Кончилась лафа… Новые хозяева у нас. Поэтому не привлекай лишнего внимания и уходи, пока я на тебя не спустил Фиделя или не пристрелил.

– Все… Все… Мы уходим… Помешался он… – придерживая, болтавшийся в разные стороны, живот, задыхаясь, вмешался Мишка, наконец-то, добежавший до развалин дома.

– А, где же люди? – моргая намокшими глазами, сам у себя спросил Дима и принялся методично, словно робот, откидывать один за одним обгоревшие массивные кирпичи в сторону.

Пока обезумевший от шока Линевич перекладывал строительный мусор из одной кучи в другую, а затем обратно, Мишка крутился вокруг своей оси, чтобы все жители элитных домов увидели, как он указательным пальцем левой руки крутит у себя возле виска, а правой рукой показывает в сторону Димы, намекая на то, что у него не все в порядке с головой.

Мужик с собакой плюнул и, проверив, цел ли его, стоявший возле подъезда, дорогой внедорожник, поспешил обратно в подъезд.

Наблюдавший за этой сценой маргинал Аркадий, жалостно вздохнул и поспешил обратно на набережную в раскуроченный магазин, потому что забыл прихватить халявную косметику и средства личной гигиены.

Опаленная огнем борода неприятно воняла, а кожа на подбородке пошла волдырями.

V

Дима вернулся к реальности только тогда, когда солнце уже клонилось к закату. Его последний луч отскочил от тонированного стекла многоэтажного дома и чирканул ему по глазам.

Линевич посмотрел на свои окровавленные пальцы с сорванными ногтями и только теперь понял, что ему нужно срочно попить воды.

Он отвернулся от груды кирпичей и не спеша двинулся в сторону набережной. Когда он вышел из двора мимо него, не спеша, гремя цепями на выступающем далеко вперед трале, проползла массивная универсальная бронемашина разминирования.

Взгляд Димы зацепился за мастодонта и…

Невольно у него зашевелились на голове волосы…

На зубастом ковше разграждения преград в неестественной позе сломанной куклы, висело обнаженное тело его одногруппницы Лены…

Множество черных гематом по всему телу и запекшаяся кровь на месте отрезанных грудей, которыми она когда-то так гордилась, свидетельствовали о том, что над ее телом издевались, когда она еще была жива…

– У…у…у… – тихонько заскулил за спиной у Димы, невесть откуда взявший, Мишка и упал на колени.

Один из двоих, сидевших на броне машины, с непокрытыми головами солдат в польской форме, посмотрел на плачущего толстяка оловянными от спиртного глазами и кулем свалился на землю.

– Sto’j! Duren zgubic’sie, – закричал второй солдат во внутрь открытого люка машины, обнаружив, что его сослуживец остался лежать позади.

Огромная инженерная техника остановилась и заглохла. Из салона донеслись звуки веселой иностранной песни очень модного исполнителя непонятной ориентации.

Сразу же, откуда ни возьмись, появилось два мускулистых молодца в черных майках и таких же штанах лет двадцати пяти, которые со всех ног бросились к лежавшему солдату и, услужливо подхватив его за руки, посадили его обратно на броню.

– Dobrze, dobrze, – довольно кивал головой более трезвый солдат, принимая своего непутевого товарища на борт обратно.

Услужливые ребята, в ответ лишь, молча, кивали головами и улыбались.

Как только машина разминирования двинулась дальше, парни между собой переглянулись и, хищно скалясь, двинулись в сторону Димы со скулящим на земле Мишкой.

Только теперь Линевич рассмотрел приколотые у них на груди синие ленточки с изображением четырехлучевой звезды альянса в красно-белую полоску.

– Кто такие? – грозно насупив брови, спросил один из услужливых людей.

– А…а…а… Леночка… Что они с тобой сделали? – причитал в истерике Мишка, не обращая внимания на парней.

Дима словно очнулся от кошмарного сна и вернулся в реальность…

– А вы кто такие? – подозрительно спросил он.

– Мы добровольные волонтеры, поддерживающие порядок в городе. А вот почему вы на улице во время комендантского часа? – презрительно, высказывая свое совершенство, процедил сквозь зубы один из парней, ростом повыше.

– Приказом коменданта – пана Квасневского, – поучительным тоном заговорил второй волонтер, – на время нахождения регулярной освободительной армии Демократического альянса на территории города, жителям запрещено выходить на улицу после девяти вечера.

– А…а…а… Почему? – заходился от горя Зобов.

– Заткни рот! – сорвался парень повыше и, картинно задрав правую ногу кверху, резко опустил ее Мишке на шею.

Сквозь массивный слой подкожного жира тела Зобова удар волонтера не смог пробиться и нанести существенный вред его внутренним органам, однако эффект оказался совсем неожиданным…

Мишка распрямившейся пружиной стремительно вскочил на ноги и вцепился в горло своего обидчика, повалил его весом своего тела на землю.

– Владик, тормоз, что ты стал? – орал слегка придушенный парень, пытаясь столкнуть с себя грушевидное тело Зобова. – Вали их обоих! Не стой!

Оторопевший от такого развития событий Владик, трясущимися руками потянулся себе за спину и вынул из-за пояса «Щелкунчика» – новый пистолет, совсем недавно принятый на вооружение правоохранительными органами. Однако он не смог справиться с волнением, и пистолет глухо ударился об асфальт.

Вслед за пистолетом, сраженный мощным апперкотом со стороны Димы, на асфальт полетел уже в бессознательном состоянии и сам Владик…

Линевич подхватил с земли пистолет и, передернув затвор, приставил его к виску первого волонтера.

– Где взяли оружие? – требовательно спросил Дима.

– Сними… а…а… помоги… он… – силился что-то сказать стремительно синеющими губами парень.

– Убью… убью… убью… – словно мантру, вновь и вновь повторял обезумевший Мишка, все сильнее и сильнее сжимая ладони на шее своего обидчика до тех пор, пока Линевич резко не нажал ему большим пальцем чуть ниже мочки правого уха.

От острой боли Зобов скрипнул зубами, но все-таки отпустил шею бедняги.

– Где взяли оружие? – еще раз спросил Дима, как только доморощенный волонтер немного отдышался, и его лицо приобрело более или менее естественный цвет.