Цивилизации древней Европы

* * *

Переходя от фундаментального экономического плана к цивилизационному, обратим внимание еще на одно следствие колонизации: распространение вдоль всего средиземноморского побережья городских структур — результат развития восточных форм общества и связей, установленных между более развитой системой и племенными структурами внутриконтинентальных районов. Эти контакты позволили перенять городской, прямоугольный в плане тип застройки, который так хорошо был известен классической Античности и делал образ города завершенным, но не был распространен в этих периферийных регионах, поскольку именно восточное влияние позволило разработать этот план теоретически и реализовать практически в центрах метрополий. Колониальная среда приобрела вскоре, в процессе формирования и развития собственных традиций, самобытность и живучесть, которые дополнят черты эллинистического наследия.

Вряд ли необходимо напоминать, какое мощное движение политических и социальных идей положило начало греческой колонизации. Зачастую достаточно было появления одного класса, который противостоял бы в метрополии старой земельной аристократии. Колонии принадлежали торговой и производственной буржуазии, которая иногда также становилась земельным собственником — как, например, гаморы в Сиракузах, — но отличалась от родовой и наследственной знати. Изначально колонии являлись открытой для всех предприимчивых людей средой: они могли быть, и по большой части стали, олигархическими, а не аристократическими. Таким образом, ощущение свободы и индивидуальности было свойственно колониальной среде и являлось великолепной почвой для дальнейшего развития. Наконец, в результате распрей утвердилась, при поддержке союзов и объединений различного рода, концепция эллинизма — общее духовное наследие греков. Развивалась юридическая мысль, и наиболее древними из известных письменных законов являются колониальные, речь идет о законодательстве, разработанном италиотом Залевком и установленном позже другим италиотом — Харондом. [4] Словом, именно в колониальных городах должны были появиться смешанные формы правления, вслед за которыми распространяются смешанные конституции miktai politeiai,объединяющие оба режима — олигархический и демократический, который Аристотель прославил как наиболее рациональный и который основан на конституциях эллинистической эпохи. Само греческое духовное пространство в плане религиозном, поэтическом и умозрительном расширилось и структурировалось на различных основах колониального мира. Достаточно вспомнить литературу и философскую мысль италиотов VI в. до н. э., в частности распространение орфического и пифагорейского течений, центры которых, известные по всей Италии, сложились вне рамок эллинского мира.

4

Харонд — законодатель Катаны и других городов Сицилии и Италии (VII в. до н. э.)

Финикийско-пунический мир почти не содержит отличий в общественном и политическом устройстве, за исключением уже обозначенной тенденции к централизации. Являясь также олигархической, карфагенская конституция содержала, однако, следующее положение: кто угодно, если только он прошел первичную проверку и проходил по цензу, мог войти в правящее меньшинство. Поэтому, вероятно, народ никогда не делал серьезных попыток захватить власть. Пуническая среда отличалась от греческой в идеологическом и моральном плане: это был мир, связанный отсталым религиозным «варварским» детерминизмом, который, несмотря на многочисленные заимствования внешних форм эллинистической культуры, остался на самом деле лишенным идеала и чуждым настоящему духовному поиску. Этот религиозный аспект, предписания которого отражались в политической и социальной организации, по-видимому, сделал жизненным стимулом карфагенянина меркантилизм, превратившийся в самоцель: цивилизация носила исключительно практичный и технический характер. Точнее можно сказать, что основное завоевание карфагенян перед лицом древней цивилизации заключается, по-видимому, в совершенствовании и распространении способов и процессов производства как в области земледелия, так и в рудной индустрии, технике мореходства и банковском деле. Необходимо также обратить внимание на достижения греков, которые посредством распространения своей монетной системы и системы мер сумели существенным образом уравновесить экономику Средиземноморья.

Чтобы завершить этот очерк по истории Средиземноморья первого железного века, обратим наше внимание на феномен, который лучше, чем какой бы то ни было другой, демонстрирует значение морской жизни и занимает очень важное место в распространении европейской цивилизации в течение первой половины 1-го тыс. до н. э. Это феномен ориентализации. Ни в какой другой период Античности искусство и ремесленное производство не отражало в столь многозначной манере историческую реальность. Никакое иное «койне» не проявлялось с подобной яркостью вплоть до начала эллинистической и римской эпох.

Факт, что ориентальный дух проявился в техническом мастерстве, а не в создании лишь нескольких художественных шедевров, что уровень этого искусства позволил ему быть понятным всем и проникать в различные сообщества, показывает, что речь идет об общем духе, общих потребностях и предпочтениях, которые за пределами городского общества разделялись всеми и удовлетворялись одними и теми же способами. Эта общая тенденция, этот ориентальный стиль сформировался в Передней Азии, на границах Сирии, Палестины и Финикии, но не был продуктом локальной, самобытной модели. Наряду с чертами египетского и месопотамского опыта в нем прослеживается иранский опыт. Урарту передало ему влияния, которые распространились позже в Анатолии, а также в приморских районах и на крупных дорогах Средиземноморья. Все это происходило так, как если бы великие образцы фигуративного искусства, созданные Египтом и Месопотамией, были перенесены сюда в рамках ремесла. То же происходит с языком, который трансформируется в своего рода международную Вульгату, [5] которая, ограничиваясь внешними формами, теперь уже не передает глубины античных достижений. В иконографии предпочтение отдавалось тем элементам, которые могли использоваться в качестве украшения, орнаментированные и фигуративные мотивы извлекались в виде отдельных, изолированных элементов и включались в новые контексты, где великим темам уже не было места. Эти мотивы интересны лишь с точки зрения композиционных возможностей, различных сочетаний, реализуемых в декоративных целях. Это искусство, эклектическое по природе, где изобретательность и фантазия проявлялись исключительно в композиции, всегда опиралось на технику и используемый материал. Найдено множество образцов бронзовых сплавов, гравированных и чеканных, изделия из слоновой кости, золотые и серебряные украшения, драгоценная посуда. К сожалению, исчезло все то, что сделано из недолговечных материалов, например воспетые поэтами восточные ткани.

5

Вульгата — латинский перевод Библии.

Все перечисленное позволяет заключить, что совокупность ориентальных деталей была значительной. Но внутри, если можно так выразиться, этого смешения проявляется исключительное разнообразие характерных черт, распределенных во времени и пространстве.

Восточные прототипы только изредка достигали Запада, где они часто и быстро подвергались имитации. Таким образом, можно выделить восточное пространство, где производится восточная продукция, и западное пространство, где импорт уступает место имитации, а затем повторной обработке. Интересно между тем отметить, что территория распространения предметов восточного искусства, оригинального или производного, не включает северное побережье Черного моря. Именно это ясно свидетельствует об экономическом и духовном толчке в направлении Запада. Среди посредников распространения предметов и форм финикийцы занимают по времени первое место. Наряду с финикийским важное значение на Западе приобрел карфагенский импорт. В самом Карфагене и других пунических городах мастера активно работали на экспорт. Их произведения недостаточно оригинальны, но в то же время демонстрируют техническое совершенство. Серебряная посуда, найденная в Этрурии, и украшения, обнаруженные в Испании, воплощают это мастерство.

Что касается греков, их виртуозность выражается прежде всего в оригинальном исполнении. Темы и мотивы, заимствованные на Востоке, постепенно проникают в жесткую систему геометрического стиля: они организуются в логичные, связные композиции и придают декоративному искусству неизвестное финикийцам и карфагенянам качество. Этому есть понятное объяснение: эстетическая цель была обусловлена здесь коммерческими требованиями. Посредническая роль греков связана с процессом, который освободил этрусское искусство от виллановской геометрики, это произошло почти одновременно с распространением греческой ориентализации. Нужно признать, что этот процесс имел место в ионийском регионе, а позже и в коринфском. Но другая традиция, происшедшая от греческой геометрики и сохранявшаяся долгое время в Этрурии параллельно с восточным влиянием, иногда, смешивая два течения, приводила к эклектизму, отныне основательно закрепившемуся в этрусском искусстве. Несомненно, в этом заключается наиболее важное свидетельство определяющего влияния восточных потоков на Западное Средиземноморье.

Здесь речь идет о прямых следствиях, по большей части современных распространению этого феномена. Остальные следствия проявятся на гораздо большей пространственно-временной дистанции. Так, искусство ситулы расцветает в то же время, когда этрусская ориентализация подходит к концу, что свидетельствует о более позднем проникновении ориентализированных форм в континентальную Европу — в период, соответствующий последней фазе цивилизации Гальштат. Подобным образом развивалось иберийское искусство, оригинальные проявления которого в неявной форме распространяются начиная с болеедревних времен и сохраняются вплоть до начала римской эпохи.

Наивысший расцвет ориентализированного искусства совпадает с периодом невероятной интенсивности экономической жизни, это проявляется как на одном, так и на другом конце Средиземноморья. Средиземноморский мир перестает быть разделенным на разные сектора, изолированные друг от друга. Циркуляция идей, прежде всего эстетических, разворачивается параллельно экономической циркуляции. Появляются новыегосударства, которые просуществуют длительное время и которым суждено стать главными действующими лицами истории этого мира. Именно в ту эпоху и родилась история Средиземноморья как единое явление.

Глава 6 ГАЛЫНТАТ И ВИЛЛАНОВА

Фундаментальная проблема данного периода — проблема отношений между континентальной Европой и прибрежными регионами. Это и доказывать не нужно, когда речь идет о цивилизациях Гальштат и Вилланова: с этой точки зрения они выступали главными действующими лицами истории для значительной части континента. Таким образом, в своем изложении начального периода истории я сконцентрировал внимание на этих двух культурных системах, которые относятся к протоистории Европы. Их историческая роль аналогична, хотя они были распространены на различных территориях. И та и другая положили начало культурным сообществам, разным по своим масштабам, но удивительно схожим, которые сохранялись в течение довольно длительного времени. Эти первоначально параллельные процессы впоследствии разошлись: цивилизация Вилланова заложила основы этрусской цивилизации, а цивилизация Гальштат подготовила место для цивилизации Ла Тен.

На периферии двух цивилизаций, столь же огромной для Европы, сколь тесно пространство Италии, развивались другие цивилизации, характеризуемые либо консервативным поведением, либо различными реакциями по отношению к средиземноморскому или восточному влиянию. Мы вновь обратимся к ним чуть позже, когда коснемся восточноевропейских культур железного века в связи со степными цивилизациями.

* * *

В формировании первого железного века в Европе цивилизация полей погребальных урн играла, несомненно, роль первого плана. Речь идет о континентальном феномене, которому противопоставлено в общих чертах сообщество средиземноморских культур. Фактически усилилось различие между этими двумя пространствами, хотя хорошо налаженные отношения между ними тем не менее сохранялись. Распространение культуры полей погребальных урн, характерной для периода поздней бронзы, полностью угасает в Центральной Европе к концу 2-го тыс. до н. э. Данная культура охватывает большую часть Альп, занимает пространство между Рейном и Вислой, проходит вдоль Дуная вплоть до его нижнего течения. С одной стороны она достигает Балтики, а с другой — долины реки По и верховьев Роны. Ее влияние распространяется до берегов Сены и Центрального Массива, пересекает Пиренеи в направлении Эбра и достигает итальянского полуострова. Классические поля погребальных урн покрывают и захватывают также пространство курганов эпохи бронзы.