Civilization

В дороге, обсуждая с Дамидом возможности стратегии и тактики борьбы с атлассцами, мы оба пришли к выводу, что их первоклассная конница могла бы быть нам очень полезна.

— Атлассцы и мохавы очень друг друга не любят. Возможно, их агрессивность вызвана не только любовью к грабежу, а и тем обстоятельством, что они встретили тут своих природных врагов — мохавов, давно попавших к нам на службу. Свою неприязнь они сразу же перенесли на нас, их нанимателей — хотя сами мы, собственно, им безразличны — рассуждал Дамид, пока мы ехали в арбе к древнему Адажиону.

— Так почему бы не принять атлассцев как наемников, так как мы приняли мохавов? Нанять атлассцев, природных кавалеристов, было бы очень заманчиво — это был бы большой сюрприз для тех же канаков! А уж как бы мы отметелили мятежников — просто красота!

— Пока у нас на службе мохавы, они не будут с нами разговаривать!

— Чушь! Мохавов можно переселить вглубь наших земель, скажем в долину Ары. Там как раз отличные пампасы. Они даже пересекаться не будут. Эти атлассцы, хоть и агрессивны как черти, но выглядят вполне разумными. То обстоятельство, что некоторые наши города от них откупились, говорит о том, что с ними все-же можно вести дела!

Адажион после столетий моего отсутствия произвел довольно жалкое впечатление. Было понятно, что город в упадке. Но стены были все еще исправны, а гарнизон вполне боеспособен.

Ко мне притащили несколько пленных атлассцев. Я осмотрел их, они смотрели на меня. Смуглые, хотя и с севера. Горбоносые, с тонкими чертами лица. Одного звали Касим Аль-Шаар, двух других Аххамед и Сафер. Одеты в белые конопляные тоги, или скорее, бурнусы. Тот который Аль-Шаар– явно из знати. Даже у нас двухсложные имена только-только начинают появляться — и появляются они среди высших слоев общества.

Несомненно, в предках эти люди имели арабов или еще кого-то с Ближнего Востока. И имена, и речь были арабского типа. На эсперанто они знали лишь несколько слов, а переводчика у нас не было.

Кое-как втолковав им, что мы хотели бы провести переговоры, атлассцев отправили восвояси под охраной — чтобы никто не прирезал их дорогой.

В ожидании прибытия посланников атлассцев я занялся укреплением гарнизонов северной армии. Устаревшее оружие заменили на современное — копья в 6 антубр поменяли на длинные, 10 и 12 антубровые, с облегченными древками и противовесами. Пересмотрели устройство морионов копейщиков, тактику ассигаров. Я попытался обучить пехотинцев противостоять коннице — но, думаю, не очень-то успешно.

Наконец прибыло посольство атлассцев. Его возглавлял эмир Восточного племени — некий Аль-Араликан.

Началось все со скандала — глава делегации атлассцев категорически отказался сдать кинжал при входе в зал, где проходили переговоры. Пришлось разрешит ему оставить оружие, впустив в зал охрану. Нехорошее начало!

Наконец, формальности были улажены, и я мог рассмотреть вошедших.

Возглавлял их очень немолодой человек. Аль-Араликану было, судя по всему, далеко за 70, и уже более пятидесяти лет он был эмиром Восточного племени и одним из военных вождей атлассцев. Худощавый, но жилистый, с суровым, худым, изрезанным вертикальными морщинами лицом, с острым, как сталь, взглядом, он, казалось, не то чтобы привык командовать — он жил этим. Сильно выдающийся орлиный нос и кустистые брови дополняли его колоритный облик. Одет в широкий бурнус того же кроя как и у остальных, но не белого, а темно-синего цвета.

— Приветствую храбрых атлассцев, — начал я разговор с дежурной избитой фразы, — проходите, отдохните после долгого пути. Нам есть чего обсудить!

Старик очень внимательно посматривал на меня. Его острый взгляд то и дело впивался мне в глаза. Похоже, он понимал эсперанто в отличие от остальных, которым переводили. Среди переводчиков оказался один их наших пленных — видимо, его специально поднатаскали и в языке атлассцев, и в эсперанто.

— Приветствую тебя, Бог, — произнес старик, присаживаясь. Остальные тоже расселись за стол, где уже стояли сливовое вино, вода, и разные фрукты, в том числе привезенные с Ары тропические ананасы и папайя.

Последние вызвали неподдельный интерес атлассцев. Конечно, в пустынной степи они такого не видели. Атмосфера несколько разрядилась.

— Итак, приступим.

Мне уже сказали, что никаких разговоров о «службе» атлассцев быть не может — они только оскорбятся и уйдут. Слугами Митты они не будут, но могут стать «друзьями».

— Наши народы из-за какой-то ошибки вдруг стали воевать друг с другом– начал мой министр оффиций. — Несомненно, в этом вина мерзких мохавов, любителей грязных дромадеров. Это они все испортили!

— Мохавы наши старые враги. Они не устоят перед нами. Они бежали от нас к тебе, но мы настигли их и здесь. Как воины они намного слабее нас!

— Мы не хотим ссоры из-за мохавов. Давайте договоримся о мире между нами!

Переговоры длились долго. Атлассцы дважды вставали и в гневе покидали зал, чтобы вернуться через несколько минут. Условия их явно не устраивали.

Я тосковал. Мне очень нужны конники, это такой эксклюзив, по крайней мере — пока, а с оружием из Митты и доспехами из Агаде эти ребята станут просто хитом на следующие 200–300 лет, но таких денег, что они просили, у нас нет. Мы с трудом рассчитались с ветеранами, а тут еще это!

По истечении нескольких часов, выслушав множество предложений и контрпредложений, атлассцы предложили прервать переговоры, для того чтобы рассказать о наших предложениях в племени.

Уходя, Аль-Араликан обратился ко мне.

— Прости, что не отдал кинжал на входе в твое жилище, бог. Я раскаиваюсь. Я отдаю тебе его в дар во имя нашей дружбы!

И он, действительно, снял кинжал с пояса, и, не вынимая его из ножен, отдал с поклоном мне. Передавая кинжал, он бросил мне такой острый и яростный взгляд, что я внутренне содрогнулся.

«Что-то здесь не так. Это ловушка? Может быть, кинжал отравлен?» — подумал я невольно. Я читал, что вроде бы кого-то убили таким образом — подарили меч с большим драгоценным камнем в рукоятке. Чувак начал рассматривать камень, надавил случайно, и его палец проколола отравленная игла.

Очень осторожно взяв кинжал, я положил его перед собою.

Делегация атлассцев вышла. Аль-Араликан, выходя, еще раз бросил взгляд — на меня, потом на кинжал.

Министры, стратеги и суффекты с нашей стороны тоже удалились. Я остался с помощником.

— Возьми-ка этот ножик, Дамид.

Тот взял, повертел в руках. Потрогал навершие — там действительно был вставлен какой-то бесцветный камень, скорее всего, горный хрусталь, оправленный медью. Ножны из рога горного козла. Ничего особенного. Никаких скрытых пружин, иголок, ничего. Ну вот, я же говорил — ноль, а ты — фаза, фаза…

— Вынь из ножен, Дамид!

Тот опасливо посмотрел на меня. Вообще-то обнажать оружие на Лаоне считалось святотатством, за которое вполне могли закопать живьем.