Цивилизованная западня

– Ты что там с ними целуешься? – подошел к Сандерсу еще один бесстрашный вершитель судеб Тед Майлз, – смотри, долго будешь их облизывать, сам почернеешь.

– Кретин ты, Майлз! Мне именно сейчас пришла в голову гениальная мысль. Мы сожрем этих тупых обезьян. Как тебе моя идея?

– У-у…! Я смотрю, Мэтт, ты совсем уже одичал в джунглях. Это же они дикари, а не мы. Точно тебе говорю, из-за своих лобзаний с черножопыми ты сам превращаешься в одного из них.

– Хоть ты и долбаный ублюдок, Майлз, но в одном прав, они должны сами сожрать друг друга. Зови Гитлера и остальных. Сейчас мы будем наблюдать, как на заре двадцать первого века, в эпоху технического прогресса посреди африканских джунглей до сих пор процветает каннибализм, – практически провопил психопат Сандерс.

Но что касается психического расстройства с проявлением крайней жестокости, то в этом плане среди прочих особенно выделялся Билл Уокер по кличке Гитлер. Свое прозвище он получил из-за внешнего сходства с некогда жившим диктатором. Такой же низкий, щуплый, с маленькими излучающими безумие и жестокость глазами. И безумие это было не напускное. Дикий Билл, как еще его называли сослуживцы, имел реальный медицинский диагноз – садистическое расстройство личности.

И в этот «благородный» отряд он попал не случайно и не по ошибке. Таких как Уоккер селекционируют и дрессируют на секретной военной базе в Окленде специально для участия в самых бесчеловечных операциях, где уровень жестокости и цинизма переходит все мыслимые границы. Акции устрашения на оккупированных территориях, зачистки, расправы с собственными солдатами в случае неповиновения… не обходятся без таких вот «Гитлеров». Опыт не единожды показывал, что далеко не каждый солдат согласится выполнять противные разуму нормального человека приказы зверствовать, насиловать, пытать любого, на кого покажут пальцем, невзирая на то, старик это, женщина или ребенок.

Гитлер, будто предчувствуя праздник для своей больной души, и без приглашения появился на пороге своего бунгало, в котором он располагался абсолютно один.

– О! Гитлер! – заметил его Сандерс, – поднимай шум! Пусть все тащат сюда свои ленивые задницы.

Не реагируя на призыв Сандерса, Дикий Бил демонстративно медленно, держась обеими руками за автомат, как коромысло лежащий у него на плечах, подошел к ним.

– Мэттью, Тедди, что вы здесь затеваете? – тихим голосом маньяка протянул Уоккер.

– Гитлер! – помпезно воскликнул Сандерс, – пришло время убедиться самим и показать всему миру, что эти дикие обезьяны безжалостно пожирают друг друга.

Гитлер перевел взгляд на дрожащих от страха пленников.

– Мэттью, да ты просто гений! – заблестели глаза у кровожадного мясника, – их надо раздеть! Дикари должны быть голые! – посыпались фантазии его искалеченной психики.

– Всё, Гитлер завелся, – предвидя безудержное веселье, усмехнулся Майлз.

– Давай, Билл, зови остальных. Сейчас оторвёмся, – подогревая его азарт, прохрипел Сандерс.

Воодушевленный идеей, Гитлер вскинул автомат и выпустил две очереди в небо.

– Ю-ю-ю-ха! Шоу начинается! Хватайте попкорн и кока-колу. Вас ждет сюрприз от режиссера Мэтта Сандерса, – оббежал Уоккер немногочисленные бунгало, в которых маялись от безделья солдаты самой демократичной армии в мире.

Единственной дверью, в которую не решался постучать даже напрочь свихнувшийся Гитлер, была дверь бунгало командира этого сумасшедшего отряда – полковника Брайана Трея.

Полковник ценился руководством за то, что он умел наводить страх даже на таких, мягко говоря, дерзких подчинённых.

Он понимал с кем имеет дело и лишний раз не вмешивался в их кровавые игрища. Но если речь шла о чем-то или ком-то значимом в стратегическом или геополитическом плане, то нарушение его приказа влекло за собой самое суровое наказание. А именно смерть.

Сорокавосьмилетний полковник за свою долгую карьеру успел побывать в самых горячих точках вечно раскалённого от локальных воин земного шара. Под его руководством были успешно выполнены десятки порой откровенно гнусных операций. И бывало, что в первые дни знакомства со своим новым личным составом, ему приходилось демонстративно убивать одного из тех, кто хоть на йоту ставил под сомнение его железобетонный авторитет.

Трей был циничным, расчетливым и хладнокровным. Даже самых отъявленных головорезов бросало в холодный пот от его непроницаемости. В его умных хищных глазах никто никогда не видел ни страха, ни сомнений, ни удивления. Его лицо не выражало эмоций, и от этого становилось не по себе любому, кто с ним общался.

За его спиной шутили, что он не человек вовсе, а разработанный в Пентагоне и идеально созданный робот. И если бы не ранения, которые порой доводилось видеть, то в это мог бы поверить даже самый закоренелый скептик.

Когда полковник вышел из своего бунгало, возле клетки уже собрался весь отряд, за исключением двух дежуривших на караульных вышках бойцов и лейтенанта Джима Пирса, который никогда не учувствовал в подобных событиях.

Обнаженные пленники стояли на коленях в окружении раззадоренной толпы. Смех и пошлые реплики заглушали мольбы о пощаде, которые без остановки повторял Барак Бальде.

– Don't. Please don't do it…¹²

– Смотрите, обезьяна от страха человеческий язык выучила.

– Отрежь ему ухо! Может он еще и побелеет.

– Отличная идея! Дадим им шанс.

Раздавались возгласы больше похожие на звуки, издаваемые стаей гиен.

Гитлер, изнемогая от нетерпения поскорей приступить к зверствам, кружил вокруг Лоуиса и Бальде, перебрасывая из руки в руку свой любимый охотничий нож.

– Давайте быстрей определяться! – приговаривал он.

Тед Майлз раздал сослуживцам по сигарете и одному кубику рафинированного сахара. Затем приказал Бальде держать в зубах сигарету, а Лоуису кубик сахара.

– Друзья, голосуем, – снял он кепку и снова стал обходить пьяную свору солдат, – кто же будет съеден? Может быть плакса? Активнее! Не то сейчас Гитлер съест их обоих.

Когда Майлз высыпал содержимое кепки на землю и пересчитал сигареты и сахар, оказалось, что их поровну.

– Мать вашу! У нас нет победителя! – крикнул он громко, но в то же время радостно, так как все любят как можно дольше сохраняющуюся интригу.

– Майлз! Ко мне! – прозвучал оглушительный командный голос полковника Трея.

Шум топы одномоментно утих. Даже Гитлер застыл возле своих потенциальных жертв, скривив гримасу ребёнка, переживавшего, что его не пустят на аттракцион, в очереди на который он отстоял два часа.

Надев кепку и вытянувшись в струну, Тед Майлз быстрым шагом направился к командиру. А тишина воцарилась такая, что слышался лишь плач Барака Бальде.

– Don't. Please don't do it…¹³, – выпала из его дрожащих губ, намокшая от пота и слез сигарета.