Cлово президента

продиктованные им наблюдения.

– Доктор Лоренц звонил из Атланты в ответ на ваш звонок, когда вы позвонили ему в ответ на его звонок, – сообщила секретарь, когда Александер проходил мимо.

Опустившись в кресло, он набрал номер телефона, который знал наизусть.

– Слушаю.

– Гас? Это Алекс из Хопкинса.

– Как прошла рыбалка, полковник?

– Ты не поверишь – мне так и не удалось пока заняться этим. Ральф заставляет меня работать все больше и больше.

– Что тебя интересует – ведь это ты позвонил первым, правда? – В голосе Лоренца больше не было уверенности – верный признак того, что он чем-то очень обеспокоен.

– В самом деле, первым позвонил я, Гас. Ральф сказал мне, что ты снова взялся за структуру вируса лихорадки Эбола на основе той крошечной вспышки в Заире. Это правда?

– Понимаешь, я собирался заняться этим, но кто-то украл у меня моих обезьян, – недовольно проворчал директор исследовательского Центра инфекционных заболеваний. – Мне сообщили, что новая партия прибудет через день-другой.

– Кто-нибудь пробрался в твою лабораторию? – спросил Александер. Все чаще работе лабораторий угрожали фанатики, занятые защитой животных, которым иногда удавалось пробраться в лаборатории и «освободить» подопытных животных. Александер боялся, что придет день, когда – если где-то не проявят должной осторожности – такой чокнутый проберется в лабораторию и унесет под мышкой обезьяну, зараженную лихорадкой Лхаса или даже чем-то более опасным, и узнает об этом слишком поздно. Этим фанатикам не приходит в голову, что врачи не могут заниматься поиском вакцин и методов лечения заразных болезней без животных – а кто осмелится утверждать, что жизнь обезьяны важнее жизни человека? Ответ на этот вопрос был прост: в Америке есть люди, верящие во что угодно и обладающие конституционным правом вести себя по-дурацки. По этой причине Центр инфекционных заболеваний в Атланте, лаборатории Хопкинса и другие исследовательские учреждения находились под наблюдением вооруженных охранников, защищающих клетки с обезьянами. И даже клетки с крысами, подумал Алекс, подняв глаза к потолку.

– Нет, их увели у меня из-под носа в Африке. Кто-то еще экспериментирует с ними. Как бы то ни было, это нарушило мои планы на целую неделю. Ну и черт с ними. Я разглядываю этого крохотного мерзавца уже пятнадцать лет.

– Насколько свежий образец крови ты получил?

– Он взят у пациента «Зеро». Мы сразу опознали его. Это вирус заирской лихорадки Эбола, штамм Маинги. У нас есть еще один образец от другого пациента. Он исчез…

– Что?! – с беспокойством воскликнул Александер.

– Погиб в море в результате авиакатастрофы. Похоже, что его пытались доставить в Париж к профессору Руссо. Больше заболеваний не зарегистрировано, Алекс. На этот раз нам повезло, – заверил Лоренц коллегу.

Куда лучше, подумал Александер, погибнуть при авиакатастрофе, чем истечь кровью от этого гребаного вируса. Он все еще мыслил как солдат и не забыл армейских ругательств.

– О'кей, – облегченно вздохнул полковник.

– Так зачем ты звонил?

– Меня заинтересовали полиномы, – услышал Лоренц.

– Что ты хочешь этим сказать? – недоуменно спросил он.

– Когда займешься исследованием этого штамма, попробуй осуществить математический анализ структуры вируса.

– Меня тоже заинтересовала эта мысль. Но сейчас мне хочется изучить репродуктивный цикл и…

– Совершенно верно, Гас, математическую природу взаимодействия. Я тут говорил с одним из врачей – ты не поверишь, с офтальмологом, – и она высказала интересную мысль. Если аминокислоты имеют математические величины, поддающиеся подсчету – а так и должно быть, – то метод их взаимодействия с другими цепочками может кое-что объяснить нам. – Александер сделал паузу и услышал, как на другом конце телефонного канала чиркнули спичкой. Гас снова курил в кабинете трубку.

– Продолжай.

– Я все еще пытаюсь сделать вывод, Гас. Что, если это именно то, о чем ты думаешь, – уравнение? Тогда понадобится разгадать его, верно? Как сделать это? Понимаешь, Ральф рассказал мне о твоем исследовании временного цикла. Мне кажется, что ты напал на след. Если нам удастся разделить на части РНК вируса, а мы уже сделали это с ДНК носителя, то…

– Понял! Взаимодействия помогут нам узнать кое-что о величинах элементов в полиномных…

– И тогда мы многое узнаем, как размножается этот гребаный вирус, и, может быть, у нас появится возможность…

– Уничтожить его. – Наступила пауза, и Александер услышал, как Гас затянулся табачным дымом. – Алекс, а ведь это отличная мысль.

– Ты лучше всех подготовлен к этому, Гас, и к тому же готовишь эксперимент.

– И все-таки чего-то не хватает.

– Всегда чего-то не хватает.

– Дай мне подумать об этом денек-другой, и я позвоню тебе. Молодец, Алекс.

– Спасибо, сэр. – Профессор Александер положил трубку и решил, что сегодня внес достаточный вклад в медицинскую науку. Он не был слишком уж весомым, и к тому же здесь чего-то действительно не хватало.

Глава 23 Эксперименты

Понадобилось несколько дней, чтобы все оказалось на своих местах. Президенту Райану пришлось встретиться с еще одной группой новых сенаторов – некоторые штаты раскачивались слишком медленно, главным образом потому, что их губернаторы создали что-то вроде комитетов по выбору наиболее подходящих кандидатов из составленного списка. Это удивило многих экспертов в Вашингтоне, которые ожидали, что главы исполнительной власти штатов поступят и на этот раз, как и раньше, – обычно они назначали сенаторов буквально, пока едва успевало остыть тело скончавшегося представителя штата в верхней палате Конгресса. Однако оказалось, что выступление Райана все-таки произвело определенное впечатление. Восемь губернаторов поняли уникальность ситуации и по некотором размышлении поступили по-другому, завоевав похвалу местных газет, хотя средства массовой информации, принадлежащие к истэблишменту, не отнеслись к их действиям с полным одобрением.

Первая политическая поездка Джека была экспериментальной. Он рано встал, поцеловал жену и детей по пути к двери и поднялся на борт вертолета, ожидавшего на Южной лужайке, еще до семи утра. Через десять минут он уже поднимался на борт президентского авиалайнера «ВВС-1», известного в Пентагоне как VC-25A. Это был «Боинг-747», подвергнувшийся значительной модификации, чтобы удовлетворить всем требованиям средства перемещения президента по всему миру. Райан миновал трап как раз в тот момент, когда пилот, полковник ВВС с громадным летным опытом, говорил по системе внутренней трансляции, делая объявления, как на рейсовом авиалайнере перед вылетом. Посмотрев в сторону хвостового салона, Райан увидел почти сотню репортеров, которые пристегивались к своим кожаным креслам, превосходящим кресла первого класса лучших авиакомпаний. Кое-кто из журналистов предпочитал не пристегиваться – «ВВС-1» обычно ведет себя спокойней, чем океанский лайнер при полном штиле. В тот момент, когда Райан повернулся, чтобы направиться в свой отсек, он услышал чье-то громкое восклицание:

– На этом рейсе не курят!

– Кто это? – спросил президент.

– Один из телевизионщиков, – ответила Андреа. – Он считает, что самолет принадлежит ему.

– Вообще-то он прав, – заметил Арни. – Не забывайте этого.

– Его зовут Том Доннер, – добавила Кэлли Уэстон. – Ведущий комментатор Эн-би-си. Он считает, что его испражнения не пахнут, а на прическу у него уходит больше спрея, чем у меня. Вот только часть волос приклеена.

– Проходите сюда, господин президент. – Андреа показала в сторону носового отделения. Кабина президента на «ВВС-1» находилась в самом носу главной палубы. Там были установлены обычные, хотя и очень удобные, кресла, а также пара диванов, которые при продолжительных перелетах раскладывались и превращались в постели. Под бдительным взглядом начальника личной охраны президент сел в кресло и пристегнулся ремнями безопасности. Остальные пассажиры могут поступать, как им вздумается, – Секретную службу журналисты не интересовали, – но президенту нарушать правила не разрешалось. Когда Андреа убедилась, что все в порядке, она дала знак члену экипажа. Тот снял телефонную трубку и сообщил пилоту, что можно взлетать. Сразу после этого заработали двигатели. Джек уже почти поборол страх перед полетами, но на взлете обычно закрывал глаза и про себя произносил (в прошлом шептал вслух) молитву о безопасности всех пассажиров на борту, считая, что, если будет молиться только о себе, это может выглядеть в глазах Бога эгоистичным. А к тому моменту, когда молитва закончилась, начался стартовый разгон, который происходил несколько быстрее, чем на обычном «боинге». Президентский «ВВС-1» не нес тяжелого груза и потому больше походил на самолет, чем на поезд, отходящий от станции.

– О'кей, – сказал Арни, когда нос самолета приподнялся и устремился в небо. Президент намеренно не сжимал ручки кресла, как делал это обычно. – Этот этап легкий – Индианаполис, Оклахома и к ужину вернемся домой. Толпы будут настроены дружески и так же реакционно, как и ты сам. – В его глазах мелькнула улыбка. – Так что тебе не о чем особенно беспокоиться.

Специальный агент Прайс, сидящая в одной кабине с президентом во время взлета, терпеть не могла, когда говорили что-нибудь подобное. Глава президентской администрации – Секретная служба присвоила ему кодовое имя «Плотник», а Кэлли Уэстон была «Каллиопой» – относился к тем членам президентского окружения, кто не понимал трудностей, с которыми приходилось сталкиваться Секретной службе. Опасность, по его мнению, являлась сугубо политическим явлением, даже после катастрофы с «Боингом-747», разрушившим Капитолий. Поразительно, подумала она. Раман сидел в нескольких футах позади нее. Его кресло было повернуто в сторону хвостового салона, на случай, если появится репортер с пистолетом в руках вместо карандаша. На борту авиалайнера находилось еще шесть агентов, наблюдающих за всеми, даже за членами экипажа в форме ВВС. В каждом из двух мест назначения находилось по взводу агентов Секретной службы вместе с огромным числом местных полицейских. На базе ВВС Тинкер в Оклахома-сити под охраной агентов Секретной службы уже стоял автозаправщик на случай, если кто-то попытается испортить состав топлива, которое будет залито в баки президентского самолета; охрана не будет снята до тех пор, пока «ВВС-1» не вернется обратно на авиабазу Эндрюз. Транспортный самолет С-5В «Гэлэкси» доставил в Индианаполис автомобили президента. Перевозить президента по стране было не легче, чем цирк «Барнум и Бейли» со всем его снаряжением, вот только в последнем случае не приходилось беспокоиться, что кто-то может покуситься на жизнь акробата на раскачивающейся трапеции.