Cлово президента

– И слышать об этом не хочу! – огрызнулся инспектор.

– Это верно, – рассмеялся Джефферс. – Надеюсь, что у нас будет мальчик. Мой отец – он служит капитаном полиции в Атланте – утверждает, что дочери – это Божья кара, данная нам за то, что мы родились мужчинами. Ты будешь жить в вечном страхе, что они встретят кого-то, похожего на тебя, когда тебе было семнадцать.

– Хватит! Уж лучше отправлюсь на службу и займусь преступниками. – Он дружески хлопнул Джефферса по плечу.

– Не беспокойся, Пэт, когда приедешь за ней, она будет ждать тебя.

О'Дэй проехал мимо кафе на Ритчи-хайуэй, где он обычно запасался картонкой кофе, и вместо этого направился на юг к шоссе 50. Да, агенты Секретной службы, признал он, знают свое дело. Но и ФБР занималось по меньшей мере одной стороной безопасности президента. Сегодня утром ему нужно поговорить с парнями из отдела внутренней безопасности – неофициально, разумеется.

***

Один пациент умер, другой выздоровел, причем примерно в одно и то же время. Это была первая смерть от лихорадки Эбола в медицинской практике доктора Макгрегора. Ему довелось видеть немало других, умерших от сердечных приступов, инфарктов, рака или просто от старости. Большей частью они умирали ночью, когда в больнице не было врачей и умирающими приходилось заниматься медицинским сестрам. Но на этот раз Макгрегор присутствовал при смерти Салеха. Его тело изо всех сил сопротивлялось переходу в небытие, а выносливый организм всего лишь продлил агонию и страшную боль. Тело Салеха, уже давно потерявшего сознание, боролось со смертью, подобно солдату в безнадежно проигранной битве. Но возможности тела были небезграничны, оно сдалось и ждало прихода смерти. Наконец послышался звонок тревоги от монитора, следившего за сердечной деятельностью, синусоида на экране вытянулась в прямую линию, и оставалось только выключить прибор. Никто не собирался предпринимать попыток оживить этого пациента. Пластиковые трубочки, по которым в распавшиеся вены умирающего подавалась жидкость, были удалены и вместе с острыми предметами уложены в красный контейнер. Буквально все, что находилось в непосредственной близости от умершего, будет предано огню. Тут не было ничего необычного. Так же поступали в случаях СПИДа и гепатита. Как источник смертельного заражения предпочитали сжигать и трупы. Та же участь постигнет и Салеха. К тому же на этом настаивало правительство. Итак, очередное поражение в битве за жизнь.

Макгрегор испытывал стыд от наступившего облегчения. Он в последний раз снял защитный костюм, тщательно вымылся и пошел навестить Сохайлу. Девочка все еще испытывала слабость, но ее уже можно отправить домой, чтобы ускорить окончательное выздоровление. Последние анализы показали, что кровь девочки так и кишит антителами. Каким-то образом организм Сохайлы одержал победу над смертельным врагом. В ее теле не осталось активных вирусов. Теперь девочку можно было обнимать. В другой стране ее задержали бы в больнице для дальнейших анализов и взяли бы кровь для последующих лабораторных тестов, но правительство Судана запретило это, так что Макгрегор принял решение отпустить ее домой при первой же возможности. Он не спешил с этим, но теперь ему стало ясно, что ей не угрожают никакие осложнения. Врач сам поднял маленькое тельце и усадил девочку в кресло-каталку.

– Когда ты совсем поправишься, ты навестишь меня? – спросил он с теплой улыбкой. Она кивнула. Умный ребенок, подумал Макгрегор. Хорошо говорит по-английски. Прелестная девочка, с такой очаровательной улыбкой, несмотря на слабость, счастлива, что ее везут домой.

– Доктор? – Это был голос ее отца. Судя по осанке, он, должно быть, военный, подумал врач. Чувства, которые отец пытался выразить, были ясно написаны у него на лице.

– Моя помощь была совсем незначительной. Молодой и здоровый организм. Это спасло ее.

– Все равно, я у вас в неоплатном долгу. – Последовало крепкое рукопожатие, и Макгрегор невольно вспомнил фразу Киплинга о том, что Запад есть Запад, а Восток это Восток. Кем бы ни был этот мужчина – у врача имелись некоторые подозрения, – людская природа имеет общие черты, так что Киплинг ошибался.

– Недели две она будет испытывать слабость. Не ограничивайте ее в еде – пусть ест, что хочет. Постарайтесь, чтобы она подольше спала.

– Все будет так, как вы говорите, – пообещал отец Сохайлы.

– У вас есть номера моих телефонов, служебного и домашнего. Звоните, если появятся вопросы.

– Если у вас возникнут трудности – с правительством, например, – прошу сообщить мне об этом. – Лишь теперь Макгрегор почувствовал глубину отцовской благодарности. Если это так, теперь у него появился в некотором роде защитник. Пожалуй, это и впрямь не повредит, подумал врач, провожая их к выходу. Затем он прошел к себе в кабинет.

– Значит, – заметил чиновник, выслушав его доклад, – ситуация стабилизировалась.

– Совершенно верно.

– Вы проверили персонал больницы?

– Да, и завтра мы повторим анализы, чтобы убедиться в этом. Сегодня палаты обоих пациентов подвергнутся полной дезинфекции. Все вещи, с которыми соприкасались больные или которые могут оказаться зараженными, сжигают прямо сейчас.

– А тело?

– Уложено в мешок и тоже будет сожжено, как вы распорядились.

– Прекрасно. Доктор Макгрегор, вы проявили себя с лучшей стороны, и я вам очень благодарен. Теперь можно забыть об этом печальном инциденте.

– Но как проникла к нам Эбола? – печально спросил Макгрегор – на большее он не решился.

Чиновник не знал этого, и потому его ответ был уверенным:

– Это не касается ни вас, ни меня. Гарантирую, что такое больше не повторится.

– Если вы так считаете… – нерешительно заметил врач. После нескольких фраз он положил трубку и уставился на стену. Пожалуй, стоит послать еще один факс в Центр заразных болезней, решил Макгрегор. Правительство Судана не будет возражать против этого. Он должен сообщить в Атланту, что вспышка лихорадки Эбола, какой бы она ни была, ликвидирована. Врач почувствовал облегчение. Теперь он сможет вернуться к обычной медицинской практике и болезням, которые поддаются лечению.

***

Оказалось, что Кувейт более откровенен, чем его саудовские соседи. Возможно, это объяснялось тем, что правительство Кувейта по сути дела состоит из членов одной семьи и это семейное предприятие оказалось расположенным в очень опасном месте. Вот почему присланный ими отчет о встрече с Дарейи был более подробным, а его суть куда яснее. Адлер передал Райану полученный текст. Президент быстро пробежал его глазами.

– Смысл ясен – «нам не о чем разговаривать».

– Точно, – согласился государственный секретарь.

– Или министр иностранных дел Сабах удалил из текста все вежливые выражения, или то, что он услышал, напугало его. Готов поспорить, что это второе, – решил Берт Васко.

– Бен? – спросил Джек. Доктор Гудли покачал головой.

– Мне кажется, что там возникает серьезная проблема, – заметил он.

– Кажется? – переспросил Васки. – Возникшая проблема выходит за пределы простого «кажется».

– О'кей, Берт, ты наш главный знаток Персидского залива, – произнес президент. – Хотелось бы выслушать твое очередное предсказание.

– Культурные традиции Ближнего Востока основаны на том, чтобы торговаться. Существуют замысловатые словесные ритуалы, которыми пользуются на важных переговорах. Обсуждение простой фразы: «Привет, как поживаете?» – может занять целый час. Если мы приходим к выводу, что в данном случае такого не произошло, смысл следует искать в отсутствии подобных изощренных фраз. Вы ведь сами сказали, господин президент, что суть переговоров звучит, как «нам не о чем разговаривать». – Интересно, правда, что встреча началась с совместной молитвы. Может быть, в этом таится что-то, предназначенное для саудовцев, но не для кувейтцев? Даже он не был знаком со всеми оттенками местных культурных традиций.