Cлово президента

Но это была всего лишь догадка. О заирском штамме лихорадки Эбола знали мало, а большинство неизвестных факторов были важными. Несомненно, она скрывалась в этих краях на протяжении столетий, а то и дольше – еще одна смертельно опасная болезнь в регионе, где таких болезней множество. Всего тридцать лет назад врачи называли ее просто лихорадкой джунглей. Источник распространения вируса по-прежнему оставался неизвестным. Многие считали, что ее распространяют обезьяны, но никто не знал, какие именно – буквально тысячи обезьян были пойманы или отстреляны в попытках определить это, но безуспешно. Врачи не были даже уверены, что это тропическая болезнь, – первое достоверно документированное описание вспышки этой лихорадки появилось в Германии. Очень похожая болезнь существовала на Филиппинах.

Лихорадка Эбола появлялась и исчезала подобно злому духу. Удалось установить, что она появляется периодически. Вспышки заболеваний случались через восемь-десять лет – впрочем, и эти данные ничем не объяснялись и подвергались сомнениям, потому что Африка все еще оставалась примитивным континентом, и были весомые основания предполагать, что жертвы могли заболеть лихорадкой Эбола и умереть от нее через несколько дней, не успев обратиться за медицинской помощью. Структура вируса была более или менее известна, его симптомы знакомы, а вот механизм заболевания оставался тайной. Это беспокоило медицинское сообщество, потому что смертность от заирской лихорадки Эбола составляла около восьмидесяти процентов. Только один пациент из пяти оставался жив, и никто не знал почему. Все это делало лихорадку Эбола в своем роде совершенным заболеванием. Настолько совершенным, что ее вирус был одним из самых страшных организмов, известных человеку. Крошечные колонии этого вируса хранились в Атланте, в Институте Пастера в Париже и в нескольких других исследовательских учреждениях, где велось его изучение в условиях, напоминающих научную фантастику, – врачи и лаборанты работали в комбинезонах, которые походили на космические. О лихорадке Эбола было известно так мало, что не могли даже приступить к работе над вакциной. Четыре известных ее разновидности были слишком разными, Четвертую разновидность обнаружили в результате странного инцидента, происшедшего в Америке; однако этот четвертый штамм, неизменно смертельный для обезьян, по какой-то необъяснимой причине не оказывал серьезного воздействия на людей. И сейчас ученые в Атланте – с некоторыми из них Моуди был знаком, – пользуясь электронными микроскопами, пытались установить структуру этой новой разновидности, чтобы затем сравнить ее с образцами других штаммов. На этот процесс могут уйти недели и, наверно, как это происходило и раньше, привести всего лишь к двусмысленным результатам. Пока не будет открыт подлинный центр распространения болезни, она останется чужеродным вирусом, чем-то едва ли не с другой планеты, смертоносным и таинственным. Совершенным.

Пациент «Зеро», Бенедикт Мкуза, был мертв, его тело сожжено, облитое бензином, и вирус погиб вместе с ним. У Моуди осталась буквально капля его крови, но этого было недостаточно. А вот у сестры Жанны-Батисты… Моуди задумался над этим, и затем поднял телефонную трубку, чтобы позвонить в иранское посольство в Киншасе. Предстоит сделать многое и подготовиться к еще большему. Он заколебался, его рука с телефонной трубкой остановилась на полпути к уху. Что, если Бог действительно прислушается к ее молитвам? Вполне возможно, подумал Моуди, это вполне возможно. Сестра была исключительно добродетельной женщиной, она проводила значительную часть своего дня за молитвами, подобно верующим у него дома, в священном городе Кум. Ее вера в Бога была тверда, и она посвятила свою жизнь людям, нуждающимся в ее помощи. Это были три столпа из пяти, на которых покоился ислам; к ним можно было прибавить и четвертый – христианский Великий пост не так уж отличался от исламского Рамадана. Это были опасные мысли, но если Аллах услышал ее молитвы, в этом случае то, что он намеревался сделать, не было начертано рукой Пророка и не сможет осуществиться, но вот если ее молитвы остались неуслышанными… Моуди зажал трубку между ухом и плечом и набрал номер.

***

– Господин президент, мы больше не можем медлить.

– Я знаю, Арни.

Как ни странно, все сводилось к сугубо формальной проблеме. Тела нужно точно опознать, потому что человек не считается мертвым до тех пор, пока не составлен документ, говорящий об этом, а пока человек не признан мертвым, будь этот человек сенатором или конгрессменом, его или ее пост не является вакантным, на это место не может быть выбрано другое лицо, и Конгресс остается пустой скорлупой. Свидетельства о смерти будут отправлены сегодня, и уже через час губернаторы «нескольких штатов» обратятся к Райану за советом или сообщат, что они собираются сделать без его совета. Во всяком случае один губернатор уже сегодня уйдет в отставку и будет назначен сенатором Соединенных Штатов рукою своего заместителя, который займет его место. Элегантное, хотя и явно политиканское вознаграждение – по крайней мере ходили такие слухи.

***

Объем поступающей информации был огромен, даже для человека, знакомого с ее источниками. Это началось больше четырнадцати лет назад. Правда, трудно было выбрать более благоприятное время, потому что тогда крупные газеты и журналы перешли к электронным средствам массовой информации, которые легко вводились во Всемирную информационную сеть. Империи СМИ брали скромный гонорар за доступ к материалам, которые в противном случае хранились бы в их покрытых плесенью подвалах или в лучшем случае продавались в библиотеки колледжей практически за бесценок. Всемирная информационная сеть все еще была относительно новым и непроверенным источником дохода, однако средства массовой информации взяли ее за горло, поскольку сейчас впервые новости сделались не столь переменчивыми, как в прошлом. Теперь она превратилась в неистощимый источник информации для самих репортеров, для студентов, для тех, кто обладал любопытством и хотел узнать что-то лично для себя, а также для тех, чье любопытство было чисто профессиональным. Самым лучшим, однако, было то, что огромное число людей, обладающих паролем и ведущих поиск нужных им сведений, сделало невозможным проверить всех, кто запрашивает ту или иную информацию, Он вел себя осторожно – точнее, его люди вели себя осторожно. Все запросы делались в Европе, главным образом в Лондоне, через совершенно новые терминалы доступа к Интернету, существующие не дольше того времени, которое требовалось для того, чтобы загрузить в память необходимые данные, или с академических терминалов, доступ к которым имели многие. Были введены ключевые слова РАЙАН ДЖОН ПАТРИК, РАЙАН ДЖЕК, РАЙ-АН КЭРОЛАЙН, РАЙАН КЭТИ, ДЕТИ РАЙАНА, СЕМЬЯ РАЙАНА и множество других и в результате получены буквально тысячи «попаданий». Многие были случайными, потому что фамилия Райан достаточно распространенная, но процедура проверки была несложной.

Первые действительно интересные данные появились, когда Райану был тридцать один год и он неожиданно привлек к себе широкое внимание общественности в Лондоне. Удалось найти даже фотографии, и хотя для получения их потребовалось время, результаты стоили этого. Особенно первая. На ней был изображен молодой человек, сидящий на мостовой и залитый кровью. Ну разве это не вдохновляет? Мужчина на фотографии выглядел мертвым, но он знал, что раненые часто выглядят именно так. Затем появились снимки разбитого автомобиля и маленького вертолета. Данных, касающихся Райана на протяжении промежуточных лет, было удивительно мало, не более чем упоминания о его выступлениях на закрытых слушаниях в американском Конгрессе. Появились и дополнительные интересные статьи относительно конца президентства Фаулера – сразу после того, как наступила непродолжительная паника, сообщалось, что Райан лично предотвратил пуск ракеты с ядерной боеголовкой…, и Райан сам намекнул на это в разговоре с Дарейи, но случай не получил официального подтверждения, и Райан больше никогда не обсуждал его. Вот это важно. Это говорит кое-что о человеке. Но пока это тоже можно отложить.

Его жена. О ней тоже много писали газеты, включая статью, где указан номер ее кабинета в больнице. Искусный хирург. Вот это интересно – в недавней статье говорится, что она будет продолжать свою работу. Превосходно. Они знают, где ее искать.

Дети. Самый младший ребенок – да, самый младший ребенок ходит в тот же детский сад, куда ходила старшая дочка. А вот и фотография детского сада. В статье о первой должности Райана в Белом доме даже указывается школа, в которой учатся старшие дети…

Просто поразительно. Он распорядился начать эту работу, зная, что сумеет получить всю или почти всю информацию, но даже при всем этом он не ожидал, что уже в первый день получит больше сведений, чем сумеют собрать десять его оперативников – при немалом риске разоблачения – за неделю. Американцы так глупы. Они делают все, чтобы облегчить покушение, понятия не имеют о секретности или безопасности. Одно дело, когда время от времени глава государства появляется на публике со всей семьей – все так поступают. Но совсем другое – сообщать всем о том, что никого не касается.

Пакет с документами – в нем оказалось более двух с половиной тысяч страниц – будет рассортирован его персоналом с использованием перекрестных ссылок. Пока не строилось никаких планов, не предпринималось никаких действий… Но это может измениться.

***

– Знаете, оказывается, мне нравится летать, – заметила Кэти Райан, обращаясь к Рою Альтману.

– Вот как?

– Нервная нагрузка меньше, чем когда сама сидишь за рулем. Думаю, это долго не продлится, – добавила она, становясь в очередь за обедом.

– Нет, наверно. – Альтман постоянно оглядывался по сторонам, но в помещении находились еще два агента Секретной службы, которые тщетно старались не выделяться. Несмотря на то что в больнице Джонса Хопкинса работало 2400 врачей, это все-таки была своего рода профессиональная деревня, где почти все знали друг друга, а врачи не носят пистолетов. Альтман старался стоять поближе к «Хирургу», чтобы лучше познакомиться с ее привычками, и Кэти не возражала против этого. Он провел с ней уже две утренние процедуры, и Кэти, как и подобает учителю, объясняла каждый свой шаг самым подробным образом. После ланча она будет совершать учебный обход с несколькими студентами. Это было первым случаем для Альтмана, когда он учился чему-то важному в области, не относящейся к политике – политику он ненавидел. Далее он заметил, что «Хирург» ест мало, клюет, как птичка в поговорке. Она подошла к кассе и расплатилась за обоих, невзирая на протесты Альтмана.

– Это моя больница, Рой. – Она посмотрела по сторонам, заметила человека, с которым ей хотелось бы пообедать вместе, и направилась к нему в сопровождении Роя.

– Привет, Дейв!

Декан Джеймс и его гость встали.

– Привет, Кэти! Позволь мне представить нашего нового профессора, Пьера Александера. Алекс, это Кэти Райан…

– Та самая, которая…

– Бросьте, я по-прежнему врач, и…

– Это ведь вы получили Ласкера, верно? – прервал ее Александер. Улыбка Кэти словно осветила всю комнату.