Coda in crescendo

— Вот так, — она встряхнулась и снова улеглась. — Дза, тебя нельзя в игру без терминала пустить. Вот когда в следующий раз твоя очередь подойдет, попроси координатора новую площадку поставить.

— У-у… — недовольно протянула та. — У меня очередь только послезавтра…

— Не ной! — назидательно сказала Маюми. — Тебе и так поблажки дают. Вон, Ольгу с Мартой в следующий раз вообще на полночь записали через три дня. Терминалов не хватает пока на всех желающих.

— Так, мелюзга! — Михаил поднял руку. — Тихо. У меня лекция скоро, я из-за вас опоздаю. Фуоко, Кирис, мы за вашей игрой почти с самого начала наблюдали. Вы свою главную ошибку вообще поняли?

— Какую? — сумрачно спросил Кирис.

— Так, ясненько… — ставриец ткнул пальцем сбоку экрана, и картинка сменилась. На экране появились какие-то окна и меню, с которыми он несколько секунд манипулировал. — Вот, поехала запись с пятикратной скоростью…

Экран разделился на две части со знакомыми каменными стенами. Возле одной засуетились рыжая лохматая обезьяна и легкомысленно одетая фея с радужными крыльями. На другой задвигались пятнистый белый барс и здоровый мужик в плавках и с перевязью короткого меча, щеголяющий перекачанными мышцами торса, плеч и бедер.

— Смотрите, что делают они и что — вы, — Михаил чуть сдвинулся, чтобы не загораживать изображение. — Если не считать начальной стадии, у них все время один участник на нижних трех уровнях, а второй — на верхних двух. Когда верхний устает, они меняются. И обратите внимание, как при выключенном голосе они обмениваются жестами. Такой подход минимизирует количество опасных и медленных перемещений между уровнями, экономит силы и позволяет открывать пары гораздо быстрее. А вы? Беспорядочно взад-вперед лазите, причем сами по себе, без взаимодействия. А в команде недаром два человека, на третьем уровне групповая игра в первую очередь на взаимной поддержке строится. Ясно?

— Блин… — Фуоко врезала кулаком по ладони. — Я же хотела скооперироваться! Только систему жестов придумать не успела.

— Ничего придумывать не надо. У ваших противников морской код в основе, причем сильно урезанный, — негромко сказала Ольга. — Его специально придумывали сто лет назад, чтобы в критических ситуациях быстро сигналы подавать, а они адаптировали. Умно, между прочим, они сильные соперники. Оронзо Смеарх, Смеарх… что-то знакомое…

— Скотина он, пусть и умная, — зло сказала Фуоко. — Мы с ним еще поквитаемся. Подумаешь, морской код…

Код. Она осеклась, потому что идея, вспыхнувшая в голове, ярко высветила ее прежнюю глупость. Ну конечно же, код! Даром, что ли, они с Кирисом уже несколько дней тренируются передавать друг другу сообщения через свою незримую связь. Они уже и сигналы-буквы неплохо запомнили. Кто им мешал сегодня так общаться? Все, план есть. Как только им смонтируют персональные терминалы в лаборатории, они сразу же начнут тренироваться на игровых площадках с применением кода. И звук станут выключать уже специально, а не по правилам. Двойная польза: и карты открывать настропалятся, и для исследований полезно.

Вот только, кольнула ее неприятная мыслишка, тебе-то с Киром личные терминалы поставят, а на Арене их дефицит, в очередь люди записываются. Не стыдно личными связями пользоваться?

Ну, можно и Дзару пригласить. И Рикону… или нет, ей, судя по всему, терминал не нужен. Ну, тогда…

— Народ, — нерешительно сказала Фуоко. — Нам с Киром вообще-то идти пора, но… нам в лаборатории личные терминалы Арены поставят через несколько дней. Мы их нечасто использовать сможем, так что я могу попросить координатора, чтобы он и туда людей пускал. Вас, например.

— Личные терминалы? — с завистью переспросил Михаил. — Здорово. Я бы не отказался. А в честь чего?

— Ну… — Фуоко неохотно подняла руку, демонстрируя серебристые контактные площадки, цепочками тянущиеся вдоль плеча и предплечья. — Видите, подкожные электроды? У нас программа исследований. Индивидуальная. Мы по уши энергоплазмой заполнены, так что фигня всякая случается, типа неожиданных кольчонов и волют. Мы специально в глушь уезжаем экспериментировать, и терминалы нам ставят специальные, с дополнительными сканирующими компонентами. Но мы не чаще раза в день заниматься можем, иногда и не каждый день, все остальное время лаборатория простаивает. Поставят терминалы — приходите, только свои сенко не забудьте принести.

— Ой, здорово, здорово, здорово! — Дзара возбужденно запрыгала на месте, хлопая в ладоши. — Хочу, хочу! Фучи, а когда вам терминалы поставят? А можно я тоже экспериментировать стану? А что вы еще там делаете? А нас не заругают? Ой…

После очередного хлопка между ее расходящимися ладонями вдруг возникла бледно-голубая сетка молний. Пару секунд девочка, замерев, непонимающе смотрела на нее, потом, взвизгнув, замахала руками в воздухе, пытаясь сбросить с них липкую паутину. Сетка немедленно вздулась шипящим облаком, обхватившим всю Дзару, в нос ударил резкий запах озона.

— Уйди, уйди! — во весь голос закричала девочка, извиваясь и отмахиваясь. — Уйди, не хочу! Мама-а-а!

В молниях угрожающе зажглись багровые огни — два, пять, десяток… Такие же огни замерцали во вспухших по всему холлу сгустках спирального тумана. Трещащие рукава молний протянулись между Дзарой и волютами, и лишь тут Фуоко очнулась от ступора. Краем глаза она видела, как лиса Маюми, енотиха Мелисса, Зорра и Гатто мечутся вокруг, подпрыгивая высоко в воздух и отбрасывая людей в сторону мощными ударами лап в живот и грудь, как внезапно вздувшееся в огромную бесформенную тушу тело Риконы вытягивается ввысь сплошной серой стеной, как с пальцев Кириса срываются извивающиеся шнуры ослепительного белого пламени, рассекающего на части багровые шаровые молнии и ближайших волют. Но ей было не до окружающих. Упав на колени, она обхватила бьющееся в конвульсиях тело девочки, стиснула его в объятиях и накрепко прижала в себе. Краем сознания Фуоко уловила запах паленой ткани (вот и еще одной майке конец), но она уже сосредоточилась на чужих эмоциях — на жуткой панике — струящихся откуда-то со стороны. Она уже научилась отделять свои ощущения от тех, что передавались ей от Кириса во время секса, но сейчас все воспринималось совершенно иначе. Их с Кирисом чувства переплетались органично, естественно, неразрывно, как будто в экстазе сливались не только их тела, но и сознания. Однако ужас Дзары она ясно воспринимала как нечто чужеродное, как поток кипятка, бессильно обдающий ее замкнувшееся в непробиваемой броне сердце.

— Дзара-тяма, милая, хорошая моя, успокойся, все хорошо… — бессвязно бормотала она бьющейся девочке на ухо, с трудом ее удерживая. — Я здесь, Кир здесь, смотри, вон и Мелисса, все хорошо, просто успокойся, успокойся, все нормально, мы здесь…

Незрячий глаз Фуоко передавал картину бушующих в ночном мире пламенных волн и бешено корчащихся сетей, сплетенных из разноцветных огненных канатов. Дзара часто судорожно вдыхала воздух, словно в бесслезных рыданиях, перехватывающих горло. Фуоко попыталась передать ей чувство спокойствия и уверенности, словно уговаривала исчезнуть волют. Получилось или нет, она не поняла, но постепенно конвульсии девочки ослабевали, дыхание начало выравниваться.

— Дзара, милая, слушай меня, — прошептала Фуоко ей в ухо. — Все хорошо, мы здесь. Дыши медленно. Не надо всхлипывать. Просто дыши медленно, хорошо? По моему слову вдохни и не выдыхай, а когда скажу, выдыхай. Понимаешь? Давай, вдо-ох… И не дыши!

Дзара судорожно дернулась еще раз, но потом как-то сразу расслабилась, медленно вдохнула и замерла. Фуоко чувствовала ее сердце, бешено колотящееся под ребрами. Электрический шторм по-прежнему бушевал вокруг, но уже заметно выдохся. Ночной мир быстро возвращался к своему спокойно-текучему состоянию.