Cовсем немного дождя

– Точно, как я могла забыть, ведь твой отец – автор всех этих ограничений! Но это же закончится когда-нибудь! Пообещай мне, что как только это станет возможным, ты поедешь со мной в путешествие! – Мать капризно, словно маленькая девочка, надувает губы.

– Конечно, мама. Ты только хорошенько разработай маршрут и составь план экскурсий. – Кристиан уже отсортировал мусор и увязал мешки. – Поможешь мне донести это всё до мусорных баков? Боюсь, у меня рук не хватит.

– Ты что, уже уходишь?! И не посидишь с матерью?! Не пойду никуда! – Мать опять потянулась за сигаретами.

– Мам, ну ты чего? У меня же учеба, ты знаешь… – Кристиан изображает тон милого умненького мальчика.

– Учеба… Почему ты мне ничего не рассказываешь о своей девушке? Ты же у нее живешь, да? – Это еще одна тема, которую мать поддерживает с живым интересом.

– Естественно, где же мне еще жить? Она такая зубрилка, мама. – Кристиан сочиняет на ходу. Ему кажется, что для матери мысль о предпочтении одиночества в бабушкиной квартире ее обществу будет невыносима. – Тебе бы она не понравилась, я думаю. Но ты же понимаешь, что сейчас, когда надо максимально сосредоточиться на учебе, это самый подходящий вариант…

– Ну, как знаешь. Мог бы уже и познакомить мать… Хотя если это всё так, как ты говоришь… Смотри только, чтоб не вышло никаких неожиданностей, а то потом расхлебывать…

– Ма-ам! – Кристиан передергивает плечами.

– Ладно-ладно, взрослый сын. Но пока ты не получил диплом, ты всё еще наш мальчик, ты же не будешь спорить с мамой? – Игривость матери так же неуместна, как и напускная детскость.

– Я не спорю. Одеваемся, идем?

И без лишних разговоров они выходят на улицу.

Он не дает ей опомниться после борьбы с крышками мусорных баков на ветру и ведет знакомиться со своим новым велосипедом.

– Смотри, мам, какой красавчик! – Кристиан любовно проводит рукой по новенькой блестящей раме.

– Отец подарил? – ревностно спрашивает мать, хмуря аккуратные брови.

– Папа перевел деньги, как обычно. Ну как? Крутой?

– Дашь прокатиться? – Мать уже тянет молнию пухового пальто снизу-вверх.

– Конечно, но он выставлен под мой рост – тебе будет неудобно.

Кристиан придерживает велосипед, пока родительница взбирается на него в своей громоздкой одежде. Усевшись, она проезжает несколько метров вдоль набережной, заваливается набок и оглядывается на него:

– Фу! Зачем ты выбрал такой руль?

– Ма, мне так удобно. Давай купим тебе велосипед? Будешь кататься, в нашем районе шикарные дорожки – чего одна набережная стоит!

Кристиан катит велосипед, они двигаются вдоль берега, обходя лужи.

– А ты будешь ко мне приезжать и кататься вместе со мной?

– Ну, мам…

– Вот и не надо. Мне одной скучно. Так что ты скажешь о моей последней книге? Как тебе завязка, сюжет? Я еще не до конца вижу, чем все закончится, но мне кажется, это уж точно получится бестселлер! – Раскраснелась на ветру, глаза горят фанатичным огнем.

– Бомбически, мам! Прям захватывает и не отпускает! Какой красочный метафоричный язык!

– Ты серьезно? – Мать снимает капюшон, отводит выбившиеся волосы от лица, снимает ослабевшую резинку и стягивает шевелюру в тугой хвост, с подозрением всматриваясь в лицо сына. – Как зовут главного героя?

– Лоренцо.

– Где происходят события?

– В Риме. Что за проверки с пристрастием? – Кристиан пытается превратить всё в шутку и судорожно соображает, на что перевести разговор.

– Скажи-ка, правда, мне невероятно удалась глава в музее? Я так прочувствовала каждого героя! А перед каким экспонатом разворачивается сцена? Это ключевой момент всего произведения, ты не мог не обратить на него внимания…

Мать идет рядом, сосредоточенно вглядываясь в линию прибоя.

– М-м-м…

– Яс-с-сно. Это – отношение!

– Мама, только не начинай.

– Нет, ну а чего я хотела? Ты не можешь даже прочитать то, что я пишу! Ты же суперважно занят! И кто я такая, чтоб тратить на меня свое драгоценное время!..

– Мама…

– Так, всё.

Мать поднимает обе руки ладонями вверх, отступает назад, разворачивается и уходит, не прощаясь.

Сцена разыграна как по нотам. Кристиан знает наперед каждую реплику, каждый жест. Он специально занимает положение, в котором мать, покидая его в гневе, будет вынуждена двигаться прочь от дома, к дальнему краю набережной.

Кристиан садится на велосипед, едет в обратную сторону, объезжает по кругу несколько кварталов и, выехав к спортивной площадке перед волнорезом, прячется за металлической инсталляцией. Размашистым шагом мать приближается, ничего не замечая вокруг. Подходит к турнику, подпрыгивает, виснет, разминая плечи и шею. «Подтянись», – мысленно командует Кристиан, но телепатическая связь между ними давно разорвана. Приземлившись на обе ноги, родительница направляется вдоль огромных валунов по спине волнореза. Порывистый ветер толкает и мнет шар объёмного пальто, грозя унести в открытое море легкую фигурку. Кристиан подается вперед, изготавливаясь к рывку, но упреждающий плевок волны окатывает строптивую женщину, вынуждая повернуть назад. Она отряхивает воду с непромокаемой ткани, отирает руки о сухую часть брюк, приближается к турнику и опять хватается за перекладину. Делает два натужных подтягивания, на третьем сдается и бежит легким шагом по направлению к дому. Вот так, только когда сама решила.

Кристиан провожает ее взглядом и уезжает восвояси. Выгулял маму.

6

Февраль не обещает милости, не грозит предсказуемостью – бросает, порой неожиданно, как подарки, солнечные погожие деньки в безрадостную дождливую топь. В такие дни серые небесные занавеси будто раздвигаются и оголяют результат неприглядной работы печного отопления. Светлые фасады городских зданий и частных красочных домиков покрыты грязными потёками размытой дождями копоти. В безветренные пасмурные дни, когда небо нависает над островом облачной шапкой, хлопья сажи, сцепленные тяжестью влажного воздуха, не в силах подняться выше деревьев, летают и оседают повсюду, оставляя мелкие угольные штрихи даже на лицах и одежде. Неряшливый макияж последнего месяца зимы не может испортить острый вкус повсеместно проступающей свежей зелени, он доносится отовсюду, заставляя оглядываться, улавливать и различать трепещущими крыльями носа тончайшие ароматы; пробуждает радостное ожидание и наполняет волнением сердце.

Профессор Герхардт, чувствуя, что уж точно переживет еще одну зиму, понемногу возвращается к своим обязанностям: принимает на дому дипломников, консультирует преподавателя на замене, немного скандалит с деканатом и продолжает изводить ректора фактором неопределенности своего существования. В условиях пандемии, при полной изоляции острова, укомплектовать штат института удалось с большим трудом – каждая единица ученого коллектива была на вес золота. Старенький профессор наслаждался этой безысходностью, охватившей учебное заведение и так вовремя обеспечившей ему востребованность. Ведь некоторые, особенно шустрые и спорые, давно спят и видят, как бы поскорее отправить его на заслуженный отдых. Э нет, не дождетесь!