Цой: черный квадрат

На улице он ловит такси, садится на заднее сиденье. У него только спортивная сумка. Ему не нужно много вещей. Лишь самое необходимое. Машина едет в аэропорт, за окном мелькают облетевшие деревья. Скоро наступит зима, но в салоне машины жарко. А еще – водитель большой поклонник рока, и в его салоне работает «Радио Rocks».

От нечего делать Виктор слушает знакомый голос диджея:

– Мы продолжаем новости… Вчера в цирке на проспекте Вернадского прошел концерт, посвященный десятилетию группы ЗООПАРК. Кроме юбиляров, в нем приняли участие группы АКВАРИУМ, СЕКРЕТ, АЛИСА и другие. По словам очевидцев, самое горячее выступление было у ЗООПАРКА, а сам Майк был просто в ударе. Напомню, что двумя днями раньше с теми же участниками юбилейный концерт прошел в Ленинграде. Вчера же в Кремле президент обновленного Союза Михаил Горбачев вручил Михаилу Науменко недавно введенный Орден Почета, кавалером которого Науменко стал одним из первых. Поговаривают, что Горбачев сделал предложение своему тезке стать его советником по культуре… Теперь о печальном. Только что стало известно, что Виктор Цой… – Водитель бросает взгляд на Виктора через лобовое зеркало. – …сегодня улетает в Японию. Искать счастье на другом конце света. Что ж, скатертью дорожка… Вот скаламбурил… Давайте лучше вспомним группу КИНО, – хорошая была группа.

Потом звучит песня. Его песня. Его старая песня.

Я сижу и смотрю в чужое небо из чужого окнаИ не вижу ни одной знакомой звезды.Я ходил по всем дорогам и туда, и сюда,Обернулся – и не смог разглядеть следы.Но если есть в кармане пачка сигарет,Значит, все не так уж плохо на сегодняшний день.И билет на самолет с серебристым крылом…

– Пусть катится к своим узкоглазым!

Их крики слышны и в машине. Цой поворачивается к таксисту:

– Высадите меня подальше отсюда.

Тот понимающе кивает головой и проезжает дальше.

Выход бывшего лидера группы КИНО из машины остается незамеченным.

Его никто не провожает – и это нормально. Он с сумкой на плече идет по длинному коридору на посадку. Международный аэропорт охраняется. Впереди, на своем посту пограничник с собакой, и вид этой собаки вдруг напоминает Виктору совсем другую собаку. Где-то он ее уже видел. Может быть, во сне? Инстинктивно Цой замедляет шаг.

Пограничник спокоен. И собака должна быть спокойна, но она ведет себя странно. Скалит зубы, рычит на Виктора, и шерсть на ее холке стоит дыбом…

Для пограничника это знак, и он оживляется.

Остановив Виктора, просит его пройти вместе с ним. На обыск. Так положено.

В небольшой комнате охраны Виктора обыскивают уже двое. Пограничник, чья овчарка до сих пор скалит зубы, и второй – почти такой же. Они – как два братца из ларца…

Они что-то ищут. И что-то очень хотят найти.

Но Виктор не везет ничего запретного.

– Что вы ищете? Скажите мне, я вам подскажу! – наконец не выдерживает он.

– Гражданин, вас пока ни о чем не спрашивают…

Они перетряхивают сумку. Осматривают каждую щелочку. Прощупывают прокладку. После сумки наступает очередь самого Цоя. Его тоже ощупывают с головы до ног под несмолкающий лай собаки. Такое ощущение, что собака просто спятила…

Наконец вынесен вердикт:

– Все чисто!

Виктор может идти. Он выходит из комнаты и не слышит, как пограничники недоуменно переговариваются между собой:

– Ты что-нибудь понимаешь? – спрашивает один из пограничников.

– Нет, – пожимает плечами второй.

Они говорят о собаке. Это очень хорошо обученная собака. И если она лаяла, то обыск обязательно должен был дать результат. Но они не нашли ничего. И это странно.

– Да уйми ты, наконец, собаку! – наконец, раздраженно говорит один из них…

Уже в самолете Виктору снится странный сон.

Он стоит перед зеркалом и внимательно вглядывается в свое отражение. У него очень упрямый подбородок. Упрямее самого Цоя. Упрямее всех.

– Почему? – спрашивает Виктор у самого себя.

Но ответа нет, и тогда он вдруг просыпается и понимает, что действительно смотрит в зеркало. Он в самолете, размеренно разогреваются двигатели, а он заперся в туалете, тупо разглядывает себя в зеркале и никак не может добиться простого ответа на такой же простой вопрос:

– Почему?

А, впрочем, он пришел сюда не за этим. И сумку принес сюда не для того, чтобы смотреть в дурацкое зеркало и искать ответы. Он пришел за другим.

Виктор опускает глаза. Достает из кармашка сумки почтовые конверты. Медленно рвет их один за другим, бросая обрывки в унитаз. Он даже не смотрит, что написано на конвертах. Адрес получателя можно прочитать с закрытыми глазами: «Ленинград, ул. Рубинштейна, д. 13, Рок-клуб, Виктору Цою». Один, конверт, второй, третий. Виктор рвет письма. Зеркальное отражение Цоя смотрит на Виктора и криво усмехается.

Потом он возвращается на свое место в хвосте самолета. В иллюминаторе видно проплывающее мимо здание аэропорта, зажженные окна, маленькие фигурки стоящих на пандусе фанатов. Теперь их крики уже не слышны…

Самолет взлетает.

Цой смотрит в черноту иллюминатора.

Ну, вот и все…

В Токийском аэропорту совсем другая жизнь. Он чувствует это сразу, еще проходя по терминалу. Здесь тоже есть свои пограничники, своя таможня, свои правила жизни и обращения с вновь прибывшими. Но Виктора они не касаются. Он идет мимо пограичников, минует таможню, и никто его не останавливает и не обыскивает – он свободен. Он – свой…

В зале для встречающих Акико нет. Но зато есть много других людей – они подходят к Цою со всех сторон. Журналисты, телевизионщики с видеокамерами, девочки-фанатки. Его о чем-то спрашивают и о чем-то просят. Кому-то нужен автограф. Кому-то – пара слов для газеты. Японская речь перемежается английской. Все происходящее для Виктора – словно дежавю. Кажется, еще немного, и он увидит где-нибудь неподалеку смолящего сигаретку Каспаряна. И вот-вот подбежит администратор группы. И вот-вот нужно будет срочно ехать куда-то настраивать аппаратуру. Дежавю. Но Виктор по-восточному бесстрастен. Шестое чувство подсказывает ему оглянуться, и он видит Акико. Она стоит у стенки с желтым букетом цветов и лучезарно улыбается Виктору. Рядом с ней радостный Кикудзи. Нужно подойти, но пока Виктор очень занят – нужно быть вежливым, и он никому не отказывает в автографах. Тем более что здесь он чувствует себя настоящим Гулливером. Японцы такие маленькие. А ему так непривычно смотреть на людей сверху вниз…

Его уже ждет машина.

Вечерний Токио сверкает огнями. В окнах автомобиля отражается неоновый свет рекламы. От ярких огней немного рябит в глазах. Кикудзи сидит на переднем сиденье и о чем-то оживленно рассказывает Виктору. Виктор его не слушает. Он и Акико расположились на заднем сиденье. Акико положила голову на плечо Виктора.

– Мне нужно тебе открыть какой-то очень важный секрет, – шепотом говорит Акико….

– Секрет? – спрашивает ее Виктор.

– Да. Наш общий секрет. У нас будет ребенок.

Акико улыбается. И Виктор улыбается ей в ответ.

Акико еще крепче прижимается к Виктору:

– А кого ты хочешь больше – девочку или мальчика?

– Я хочу девочку. А ты? – немного подумав, говорит девушке Виктор.

– Я тоже. – Они сходятся даже в этом…

И все начинается сначала. В редакции токийского музыкального журнала «Burrn!» Акико договаривается о размещении объявления, которое обещают опубликовать через две недели. Это долго. Но за срочность придется здорово переплатить. «Требуются музыканты для создания рок-группы», – эти слова написаны на бланке объявления, которое Акико передала секретарю журнала. Именно с таких вот простых слов иногда начинается новая жизнь.