Cozy. Искусство всегда и везде чувствовать себя уютно
Шрифт:
Когда я училась в первом классе, мама отвела меня к индийской портнихе и заказала сари, в котором я должна была читать доклад об Индии, – это одно из самых дорогих моему сердцу детских воспоминаний. Помню, как меня заворачивали в ткань и пестрые ленты, словно муху, попавшую в паутину. Мы жили в Нью-Йорке, городе иммигрантов, и с самого детства видели вокруг себя десятки других культур. Меня никогда не пугала идея о том, чтобы хоть на день представить себя другим человеком. Местность, где находилась моя школа, была неподалеку от Йорквилля, где, отправившись за ржаным хлебом или тортом «Черный лес», можно было услышать немецкий. Население нашего квартала на Верхнем Вест-Сайде представляло собой гремучую смесь из евреев, доминиканцев, русских и других народов. Казалось, ни один из жителей не был похож на другого. Но с тех пор все изменилось, и теперь риск нечаянно наступить кому-то на ногу и ненароком оскорбить чьи-то чувства гораздо выше. Помня об этом, я стараюсь быть осторожнее – еще и потому, что мой второй муж – еврей, а я нет. Хотя за последние десять лет я уже почти «объевреилась».
Если осознание наследия является ключом к обретению душевного уюта, то
Вплести чужую культуру в свою жизнь не всегда легко и требует некоторых усилий – ведь речь идет о многовековых традициях. С незапамятных времен людей учили настороженно относиться к тем, кто действует и ведет себя по-другому. Думаю, всему виной страх перед неизвестностью. Это легко понять, но – боже! – этим объясняются и все наши непоправимые несчастья. Разногласия возникают постоянно. Как же научиться с ними справляться? Как сделать так, чтобы различия укрепили нашу связь?
Когда я вышла замуж за Питера, как бы сильно мы ни любили друг друга, все же чувствовали разницу в религиозных убеждениях и в моделях воспитания. О культурных различиях снято немало фильмов и написано много книг, но при попытке сплести две жизни воедино различия могут представлять собой серьезное препятствие. Когда вы похожи и у вас общее прошлое, все проходит гораздо легче. Когда мой первый муж снова женился, на франкоговорящей женщине, он выучил французский, чтобы в буквальном смысле говорить с ней на одном языке. Должно быть, отчасти это было для него академическим вызовом самому себе, но кроме того, так было проще. Недавно я обсуждала эту тему с подругой. Она сказала: «Больше всего в семье моего мужа мне нравилась близость к старшему поколению – но привыкала я к этому целую вечность. К той уютной манере, в которой они демонстрировали друг другу свою любовь и уважение, даже будучи в весьма преклонном возрасте. Мои собственные бабушка и дедушка общались между собой чрезмерно формально, почти никогда не держались за руки и не гладили друг друга. Мне этого очень не хватало. Не сразу, но в конце концов я к этому привыкла».
В том, чтобы выйти замуж за еврея, я не видела ничего странного – ведь я выросла в Верхнем Вест-Сайде, районе Нью-Йорка, где, казалось, жили одни только евреи. И все же, несмотря на то, что наш межконфессиональный брак казался безупречным, в действительности нас разделяло множество культурных различий и сопутствовавших им трудностей. Как обрести внутренний уют в условиях культурных разногласий? Это возможно – настолько, что два года назад, на Иом-кипур [3] , во время молчаливой молитвы Кол Нидрей я спросила Господа, можно ли исповедовать одновременно англиканство и иудаизм. И он ответил согласием (не сердитесь, но я всегда думаю о Боге как о мужчине – должно быть, в этом виноват Микеланджело). Я не собиралась принимать иудаизм – к тому моменту у меня уже было два сына, крещенных в англиканской церкви, – но мне хотелось связать воедино эти ниточки (в конце концов, мы только что стали приемными родителями), быть открытой, любознательной и найти способ установить связь с единомышленниками.
3
Праздник в иудаизме, день поста, покаяния и отпущения грехов.
Именно в этот момент принятие помогает активировать внутренний уют.
Когда мы с Питером обручились, первое, что я сделала, – приобрела три поваренные книги с рецептами еврейской кухни. Одна была выдержана в очень академическом стиле, самая настоящая энциклопедия – это история еврейской культуры Клаудии Роден. По правде говоря, тогда я опробовала всего рецептов пять, но в последние двенадцать лет эта книга стала у меня настольной. Почти всю осень – именно на это время года выпадает множество иудейских праздников, – она лежит у меня на прикроватной тумбочке.
Не думаю, что предки Питера были бы в восторге от того, что его супруга не происходит из потомков ашкенази, но ведь мы все-таки собирались пожениться. Однако в самом начале наших отношений кратчайший путь к пониманию его еврейской сущности лежал отнюдь не через раввина (это было позже), а через говяжью грудинку. Его мать была настолько великодушна, что вскоре (наверное, года через два) позволила мне самой руководить приготовлениями к празднику. А это очень ответственная задача! И был это, на минуточку, Рош ха-Шана [4] , не баран чихнул!
4
Еврейский Новый год (иврит).
В первый год я продумала все до мельчайших деталей: «9:00 – сходить на рынок за овощами и яблоками; 11:15 – купить грудинку у мясника». Со стороны было очень похоже на игру в дом. В детстве стоит вам заиграться хотя бы минут двадцать, как все персонажи и отношения, придуманные вами и вашими друзьями, кажутся совершенно реальными. В десять лет мы делали «рагу» из снега и сосновых иголок и кормили им наших «детей». Когда долго играешь, то сложные межличностные отношения – дружба, любовь, семейные связи – оживают, и, разумеется, нужно что-то готовить для своих семей. Именно такая ассоциация возникала у меня в первые годы во время приготовлений торжественного ужина Рош
ха-Шана. Потребовались недюжинная фантазия и сила воли для того, чтобы превратиться из шиксы [5] в балабусту [6] , которой я так хотела стать. И мне это удалось. Разумеется, не до конца, но мне очень хочется надеяться, что спустя десять лет созерцания моих шикарных ужинов Рош ха-Шана с хрустящими яблоками, янтарным цветочным медом и сочным рулетом из говяжьей грудинки, мое внутреннее ворчливое «я» наконец успокоится: вся мишпуха [7] в сборе, сыта и довольна.5
Незамужняя нееврейская девушка (идиш).
6
Хорошая хозяйка (идиш).
7
Семья, компания (идиш).
Ничто так не вселяет ощущение уюта, как попытка примерить на себя чью-то точку зрения, которая может стать твоей собственной.
С самого первого года знакомства перед большинством еврейских праздников мы впятером садимся в фургон, запасаясь печеньем из шоколада и лесных орехов, домашней мацой из пекарни на 105-й улице и каким-нибудь яблочным пюре (у меня есть очень простой рецепт пюре, которое идеально подходит для большинства семейных торжеств; вы найдете его в конце книги), и бесстрашно пускаемся в путь по Тоннелю Линкольна, вместе с тысячами других семей, в Ливингстон (штат Нью-Джерси) – к тете Терри и дяде Бобу. Их дом как будто сошел с кадров сериала «Семейка Брэди», и в нем так же тепло. Наш сын Хью как-то сказал: «В еврейской семье всегда кажется, что играет музыка, даже когда в доме тихо». Эти праздники СОВСЕМ не были похожи на те, к которым я привыкла, но для собственного комфорта нужно было научиться впитывать в себя эту культуру; это не всегда легко, потому что естественный рефлекс отторжения, возникающий в условиях культурных противоречий, работает не хуже тефлонового покрытия, к которому ничего не пристает. Кухню мигом заполняют тетушки со свежим маникюром и в мягких свитерах, дядюшки с «айфонами» и маленькими детьми на руках, кузены в подтяжках в обнимку со своими новыми пассиями, делающими вид, что очень хотят помочь. Самые популярные темы бесед – пробки, поступление в колледж, спорт, политика (без нажима), здоровье и последние семейные новости. Настоящие балабусты следят за порядком и за тем, чтобы еда не остывала, по устланным коврами ступенькам бегают туда-сюда маленькие дети, и то и дело мимо проносят противни с выпечкой и картофельным пудингом. «Кто это готовил?» – раздается возглас (или крик) с белого островка посреди этого муравейника. «Абрикосовый пекла тетя Саша!» – звучит в ответ. Спрашивающий одобрительно приподнимает брови и откусывает еще кусок.
Несмотря на всю эту теплую и дружественную семейную атмосферу, мы с моими мальчиками поначалу чувствовали себя пришельцами на чужой земле. Ощущение уюта? Куда там! Умом я понимала, как его достичь, но физически в тот момент оно было недосягаемо. Как приблизиться к нему и приблизить моих детей? По иронии судьбы, момент, когда я сильнее всего чувствовала себя квадратным колышком, пытающимся забраться в круглое отверстие, было время десерта. Хаггады [8] убраны в ящики, остатки рулета из грудинки унесли на кухню, и на стол ставят десерт. Представьте себе Ноев ковчег – так и на этом столе – «Каждой твари – по паре». Воздушное миндальное печенье, плотные яблочные пироги, фирменное сахарное печенье моей свекрови – с джемом и шоколадной крошкой, – кексы «Бандт», маца в шоколадной глазури, кабачковый хлеб, куличи, рогалики, корзиночки, черно-белые пирожные и огромный поднос с фруктами от моей золовки. Ни дать ни взять – школьная ярмарка выпечки в день выборов. В моей семье было принято готовить всего один десерт, даже на самые важные праздники, и под этим словом я подразумеваю какую-нибудь грушу, которую едят с ножом и вилкой. Я была поражена тем, насколько традиции в других семьях могут отличаться от того, к чему я привыкла. Черно-белые пирожные – но никакого вина? Три вида яблочных пирогов – но никто не спорит до хрипоты о политике? Банановый пудинг, которые поедают, обсуждая одновременно семнадцать разных тем? Разве может семейный ужин считаться уютным без опроса всех присутствующих за столом о том, кто, по их мнению, будет баллотироваться на следующие президентские выборы? Я оказалась в совершенно чуждой мне обстановке. А между тем, насколько могла заметить, для всех остальных момент поедания десерта был пиком атмосферы семейного уюта. Я должна была их понять. Это ведь теперь моя семья! Моя приемная дочь – еврейка, а значит, у меня даже был еврейский ребенок!
8
Сборники молитв.
Зачастую нелегко самим научиться достигать ощущения уюта в семейных отношениях нужно приложить усилия: хотя бы взять книгу, прочесть ее и выделить важное…
В процессе постижения внутреннего уюта ваша задача – принять то, что происходит вокруг (например, брак с человеком из другой культуры), извлечь из этого урок, а затем связать с какой-то глубинной точкой внутри себя. Вернувшись домой и ощущая себя совершенной чудачкой, лишенной права голоса, я обнаружила на кухне поваренную книгу Клаудии Роден. Именно по ней я готовила блюдо из стручковой фасоли для того самого ужина. Взяв ее под мышку, я отправилась в ванную (об этом подробнее расскажу позже; хорошая ванна – действенное средство от житейских проблем). Я знала, что эта книга мне поможет. Но раньше не могла предположить, что мне понадобится помощь в понимании шоколада. Приняв ванну и уютно усевшись рядом со своим мужем-евреем, я раскрыла книгу. На странице 146 была глава о сладостях – длинная-предлинная.