Crumbling Pedestal

– Что именно является материалом для их создания?

– Кроме огромного количества шелковых нитей, которые мне не составляет труда купить самому, на создание гобелена уходит четырнадцать флаконов крови его хозяина. Я использую по два флакона в день, каждый требует около двух часов, чтобы вплести его содержимое в нити, - объяснил Хор. Соврал, не моргнув и глазом.

– Это кровная магия.

– Конечно.
– Хор склонил голову на бок и с любопытством посмотрел на Люциуса.
– Это же не проблема для Вас?
– «А если это не так, то я съем свою мантию»,- подумал Хор.

– Конечно, нет, - спокойно ответил Люциус.

– Я, просто, не рассчитывал встретить кого-нибудь, кто настолько смел, чтобы практиковать кровную магию в нашем сегодняшнем климате.

Хор тихо рассмеялся и сказал.
– Смел? Боюсь, я не обращаю много внимания на то, что думают дураки, м-р Малфой. Поэтому, уверен, Вы поймете, что меня мало волнует мнение о том, что кровную магию, даже самую безобидную, считают Темной.

Уголки губ Люциуса приподнялись в легкой улыбке.
– Зовите меня Люциусом, - сказал он.

– Конечно. Но только, если Вы будете звать меня Хором. Иногда я рад избавиться от лишних формальностей.

– Вы сказали четырнадцать флаконов? Насколько больших?

– Северус?
– Хор повернулся и взял протянутую ему посуду.
– Небольших. Десятый номер. Если Вы решите, что Вас это устраивает, то мы прямо сейчас сможем взять кровь, и я сегодня же начну работать.
– Он поставил флакончик на стол и снова улыбнулся.

– Почему бы и нет. Я уже здесь, в конце концов, и, если честно, меня все это очень заинтриговало.

– Тогда, давайте начнем.

Пока у него брали кровь - в комнате, которая была специально отведена для этих целей - Люциус спросил, - Вы не возражаете, если я посмотрю немного, как Вы начнете работать?

– Нет, конечно. Я не уверен, насколько это может быть интересно для Вас, но Вы можете посмотреть начало, если никуда не торопитесь, Люциус, - заверил Хор. Принимая во внимание, что большая часть работы будет видна только для тех, кто владеет особенным Взглядом Хора, его нисколько не волновало присутствие Люциуса. Тот все равно не поймет, что именно Хор делает, кроме как плетет гобелен при помощи магии. Единственное, ему придется сделать вид, что он использует общепринятый магический способ и немного замедлить скорость - вот и все отличие от обычного процесса .
– Хотя, сомневаюсь, что расслышу Вас, если во время процесса Вы попытаетесь со мной заговорить.

– Я не советовал бы тебе долго смотреть, - вклинился в разговор Северус, приготавливая еще один флакончик.
– Это становиться смертельно скучно или гипнотически чарующе.

– Значит, ты видел Хора за работой?

– Несомненно. И, также, несомненно, дело заканчивалось тем, что я начинал проверять сочинения или читать.

– Простите меня, что не спросил раньше, Хор. Надеюсь, Ваш сын в порядке?

Хор оторвался от шелковых нитей перед собой и сказал, - Да, и спасибо, что поинтересовались. Ваш Драко тоже, кажется в полном порядке, хотя я, конечно, вижу его только в Большом зале за столом, или иногда, когда веду Защиту.

– Драко говорит мне, что он часто замечает Вашего сына за столами Ровенкло и Гриффиндора.

– Мм. Он любит играть в шахматы.

Если Люциусу и показался ответ странным, то он ничем этого не проявил.

– Эта последняя, - сказал Северус, моя инструменты. Два флакона были поставлены на стол перед Хором, а остальные убраны в мягкую коробку с отделениями, которая стояла под столом в кабинете. Хор взял один флакон и вставил его в специальную петельку на столе.

Затем, мало обращая внимания на Северуса и Люциуса - но достаточно, чтобы он мог слышать и понимать все ими сказанное - Хор открыл второй флакон и начал работать, не забыв вытащить палочку из-за уха. Шелковые пряди потихоньку начали собираться вместе, образуя маленький квадрат на одном из углов стола.

– Я не могу расслышать его слова, - тихо сказал Люциус.

– И не услышишь, - ответил Северус.
– Но ты можешь увидеть, что он произносит заклинания. Не рекомендую подходить ближе. Он становиться довольно неприятным, когда его прерывают.

– Говоришь, исходя из личного опыта, Северус?

– Я видел, что происходило, когда его что-нибудь расстраивало, Люциус.

– А как ты с ним вообще познакомился? Благодаря его учебникам?

– А как же еще? Он прислал первый выпуск завершенных книг на наше рассмотрение. Когда мы поняли, насколько они качественны, его пригласили чтобы обсудить их. И когда он пообещал закончить к началу следующего годы весь набор, и плюс справочник, мы решили остановить свой выбор на них.

– Мы?

– Люциус, ты же не думаешь, что Дамблдор позволил бы мне решать самостоятельно?

– Наверное, ты прав. Дамблдор слишком уж подозрителен, когда дело касается хоть чего-нибудь, связанного со Слизерином. Кстати, интересно, почему он вообще согласился встретиться с Хором?

– Чтобы узнать побольше о вероятном враге? Увидеть человека, претендующего на такую престижную и значимую фамилию? Или, может быть, он просто старый дурак, который хочет найти очередную жертву для своих абсолютно нескончаемых лимонных долек?

Люциус хохотнул.
– Понимаю о чем ты. А для чего именно используется кровь? Я не вижу ничего, кроме того, что он ткет гобелен.

– Если ты подождешь подольше, то, несомненно, увидишь, как исчезает кровь из флакона, пока он ткет. Даже сейчас, если ты присмотришься, то заметишь, что крови уже поубавилось.

– А, действительно. У него очень необычная палочка.

– Он и сам - довольно необычный человек.

– А его сын? Он тоже кажется довольно интересным ребенком, не смотря на его раздражающую тенденцию сидеть за гриффиндорским столом время от времени.

– Мальчишка любит играть в шахматы почти также сильно, как обожает зелья. И, несмотря на общую репутацию, которой пользуется наш факультет, он умудрился найти себе довольно интересных партнеров. Хор на это никак не отреагировал, кажется, он придерживается нейтралитета.

– А почему ты сам не играешь с мальчишкой, Северус.

– Играю. Это один из способов научить его стратегическому мышлению.

– И его зовут…?
– Хор заметил легкое раздражение в голосе Люциуса.

– Уверен, что ты уже и так знаешь, Люциус - Маркус.

– Его мать…?

– Мертва, - спокойно сказал Северус.

– Понятно. Как жаль. Ты, случайно, не знаешь, чем Хор так понравился Долорес Амбридж?

Северус безрадостно хохотнул.
– Потому, что она - впечатлительная жаба. В то время, как я думал, можно ли ее использовать для экспериментов, Хор был занят тем, что одаривал эту жабу обезоруживающими улыбками, под которыми она таяла. Она попалась на его крючок, даже не заметив сама. После этого она не сказала против него ни слова, и принялась измываться над другими.