Цугцванг

– То есть? Ты только что сказала… – растерян изменившимся за несколько секунд решением.

– Я знаю, что сказала. – Вероятно, сейчас в глазах Паши я похожа на ненормальную, меняющую решения за пару минут. – Бронируй. Можем поехать в пятницу после работы и остаться до воскресенья. Или ты планировал иначе?

– Так и планировал. Точнее, хотел именно так, но ждал твоего решения. Суббота бы меня тоже устроила, если вдруг тебе нужно время собраться или решить какие-то дела.

– Соберусь завтра вечером и возьму сумку на работу, чтобы потом не тратить время на поездку домой. Ты не против?

– Только за, – смотрит восхищённо, а затем тянет на себя, приглашая сесть рядом, и целует, наплевав на посетителей кафе и официанта, выставляющего заказ на наш стол. – Будь уверена – эти выходные ты не забудешь.

***

– Опиши место, – прошу Пашу, устроившись на пассажирском сиденье и вглядываясь в серое полотно, освещённое фарами автомобиля.

– Просторная территория с отдельными деревянными домиками: двухместными А – фрейм и просторными типа шале. Там вообще все строения выполнены из дерева, даже баня и кафе. Есть бассейн с подогревом, если ты вдруг захочешь окунуться в минус пятнадцать, – подмигивает, а я пропускаю через себя дрожь, не желая лезть в воду под открытым небом.

– Как вы с коллегами там оказались?

– Да просто. Света, – ловит мой взгляд и тут же поясняет: – Отвечает за проведение праздников, нашла сайт и предложила отправиться туда. Нас поехало около сорока человек. Отлично провели время, поэтому и запомнилось.

– То есть там много людей?

– В период праздников – да, но сейчас середина декабря, поэтому заполняемость средняя. Там в принципе все домики стоят на приличном расстоянии друг от друга, так что ни ты, ни тебе никто не мешает.

В этот момент прикидываю, что в случае опасности никто меня не услышит. Какая, к чёрту, опасность, Аля? Лиза меня взбодрила, а проверка отказом подтолкнула к согласию, но вчера и сегодня Виолетта настойчиво убеждала, что Паша подозрителен и поездка может иметь для меня плачевные последствия.

Отмахнувшись, всё же обдумала этот момент, сделав, как мне кажется, вполне логичные шаги – договорилась с Лизой, что, оказавшись на месте, скину ей точку геолокации. Меня это не спасёт в случае решительных действий мужчины, но уже хоть что-то. Даже хотела сказать пару слов людям отца, но последние несколько дней надзиратели мною замечены не были.

Неужели папа избавил меня от присмотра окончательно? И раньше были моменты, когда я их не видела, но спустя время они появлялись вновь. В метро за мной не спускались, но дежурили у въезда на территорию бизнес-центра и во дворе дома. Разные лица и машины, но по какой-то причине я всегда знала, что это люди отца. На контакт они не шли, навязчивыми не были, но изучающие взгляды я чувствовала всегда. Удивительно, но ощущала себя уверенно, и всё же просила маму снять наблюдение. Он же сказал, чтобы я проваливала? Что я и сделала, рассчитывая с того момента лишь на себя.

– О чём задумалась?

– О том, что если меня убьют на этой базе, никто и никогда не найдёт мой труп, – озвучиваю мысли, которые меня действительно посетили в последние несколько минут, шокируя Пашу.

– Аль, откуда такие мысли? – Подносит мою руку к губам и целует. – Ты работала две недели без выходных. Мне кажется, что ты заслужила отдых. Полноценный и наполненный позитивными эмоциями. С тебя желание отдохнуть, с меня позитивные эмоции, – улыбается, заражая и меня предвкушением отдыха. – Ты на лыжах кататься умеешь?

– Да.

– Отлично. В километре от базы есть оборудованный склон и прокат. Можем завтра устроить активный отдых, чтобы вечером перейти к расслабляющему.

Не уточняет, но я понимаю, о чём говорит Паша. Отдельный домик и большая кровать способствуют развитию отношений в горизонтальном формате, чему я рада, потому что спустя два года нахожусь в предвкушении. Есть опасения, что не понравлюсь ему, но и сама переживаю, что могу разочароваться в мужчине.

Хочется верить, что мы сойдёмся в плане секса и предпочтений. Стоило бы выяснить этот момент заранее, но я не настолько раскрепощённая в этом вопросе, чтобы прямо высказываться о желаниях. Моим единственным партнёром был Антон. В вопросе секса меня всё устраивало, и удовольствие я получала, но кто сказал, что не может быть лучше, как и хуже?

– А что ещё умеешь? – Не отпускает мою ладонь, перебирая пальчики.

– Играть на фортепьяно, в шахматы, теннис, рисовать, танцевать, немного петь, ездить верхом на лошади. Что ещё? – Перебираю свои умения, опуская те, что озвучивать не стоит. – Знаю три языка. Всё, наверное.

– Ладно, – Паша закашивается. – Проще спросить, чего ты не умеешь. Этому учат в обычной школе?

– В гимназии с языковым уклоном.

– Недешёвое удовольствие.

– Папа хорошо зарабатывал.

– Свой бизнес?

– Да. Перевозка грузов по стране и за границу. Попал в струю, дело пошло.

– А потом он умер? – Молча киваю. – А причина?

– Тромб оторвался. У него всегда были проблемы с сердцем.

Произношу без запинки, мысленно прося прощения у папы за складную легенду, в которой у меня имеется только мама. Если возникнет необходимость знакомства, мама мне подыграет, опустив тему второго родителя, а вот папа… Даже не хочу представлять, как я привожу Пашу и произношу: «Папа, познакомься, это Паша: менеджер, который живёт в однушке и передвигается на машине, в которую ты никогда не сядешь». Усмехаюсь, представив его реакцию.

– Что тебя рассмешило?

– Вспомнила приятный момент из детства, – выкручиваюсь, потому как смешок сразу после рассказа о причинах смерти, выглядит странно. – Мне было лет шесть, когда папа выставил передо мной доску с фигурами и начал обучать игре в шахматы. Бывало, что мы не заканчивали партию за вечер и продолжали на следующий день.

– Кто выигрывал?

– Сначала всегда он. А спустя два года, уже я. Всегда загоняла его в цугцванг.

– Это что?

– Положение, при котором любой ход игрока ухудшает его позиции. Мне нравился односторонний цугцванг: при любом ходе противник теряет фигуру, а затем и проигрывает.

– Не думала заняться шахматами серьёзно?

– Думала. Даже дошла до кандидата в мастера спорта. Единожды, больше не защищала. Разряд действителен три года.

– Теперь я чувствую себя ущербным, – Паша ухмыляется и отпускает мою руку. Без его прикосновений становится неуютно.

– Почему? – Сама прикасаюсь к его ладони, возобновив поглаживания.

– Потому что я получил образование в средней общеобразовательной школе. Денег в семье было не особо много. Нет, мы не голодали, но экономили, не позволяя лишнего. Только благодаря упорной учёбе после поступил в институт. Ни во что играть не умею, творческих успехов нет, языками не владею.