Цусима — знамение конца русской истории. Скрываемые причины общеизвестных событий. Военно-историческое расследование. Том I

На это письмо Управляющего Морским Министерством последовал от графа Муравьева ответ, копию [189] с которого при сем препровождаю для сведения Вашего Превосходительства.

Относительно же окончательного отказа корейского правительства отвести нам участки земли под угольные склады в Фузане Морское Министерство узнало лишь из Вашей телеграммы, почему прошу Ваше Превосходительство представить еще добавочные сведения по этому вопросу. Вместе с сим уведомляю Ваше Превосходительство, что Управляющий Морским Министерством приказал вновь войти в сношение с Министерством Иностранных Дел по вопросу об отводе нам земельных участков в Корее.

189

См. документ 490.

Прошу Вас принять уверение в моем совершенном почтении.

Подписал: Ф. Авелан.

Как говорится, и Вас также прошу!

Если и впрямь, как следует хотя бы из Священного Писания, Прошлое определяется Будущим, то часть эту мне хотелось бы закончить словами: «Простите нас, Ваше Превосходительство, что не даем Вам сейчас — своим равнодушием к России и ее судьбам — спасти нас тогда. Прости нас, Федор Васильевич!»

* * *

И все-таки засекречивали-то зачем?

Сделано это было, вероятно, потому, что даже те документы, что приведены выше, ясно обнаруживают истинную причину серьезных политических и военных неудач России. Хотя и не приведших тогда к ее поражению и гибели.

Причина эта — согласованное, массированное нарушение функций государственного аппарата, включая, не в последнюю очередь, прямую и систематическую дезинформацию Верховной Власти. Такая согласованность в действиях непосредственно не связанных между собой чиновников различных уровней и сфер деятельности не могла возникнуть стихийно и, следовательно, была кем-то организована.

Что же касается собственно засекречивания, то в данном случае в нем были заинтересованы как Верховная Власть, так и ее враги. Первая — если вообще была поставлена об этом в известность — в силу того, что масштаб вредительства был таков, что подрывал международный авторитет России. Мало уважения вызывает страна, не способная навести порядок в собственных институтах власти.

Врагам засекречивание играло на руку потому, что документы секретного тома в комплексе вскрывают тщательно скрытые способы разрушения страны, ее государственности и обороноспособности, которые использовались задолго до описываемых событий и применяются по сей день.

И если это засекречивание действительно инициировано силами, враждебными России, то понятно, почему его предполагалось продлить до того времени, когда не останется людей, способных понять этот механизм и прекратить его действие.

До 1937 года.

КОММЕНТАРИИ ИЗЛИШНИ? вместо заключения

Для полноты освещения происходящего приведем небольшой дополнительный документальный комментарий по «корейскому и китайскому вопросам». В основном по материалам уже не раз упоминавшегося сборника «Россия и Япония на заре XX столетия». В первую очередь этот комментарий относится к документу 292.

1. Корея. Все, что было, даром отдали. Традиция, однако?

1.1. Финансовый советник

Ситуация

Обстановка, в которой оказался представитель Министерства Финансов К.А. Алексеев по прибытии в Корею, была не из легких. Прежде всего, от него «самым энергичным образом скрывалось все, что имело отношение к управлению финансами страны».

Броун, начальник корейских таможен, в сущности, также игравший роль финансового советника при корейском дворе, бесконтрольно пользовался процентами, причитавшимися казне по текущему счету от государственных доходов, и, выписывая в расход деньги на уплату корейских долгов, спекулировал миллионными суммами иногда в течение нескольких месяцев^{187}. Утверждение новой сметы в том виде, как она была разработана Алексеевым, стоило последнему «невероятных усилий».

Трудности обстановки усиливались необходимостью вести упорную борьбу с Броуном, говоря иначе — с влиянием Англии. Назначенный вскоре по своем прибытии в Сеул финансовым советником при корейском правительстве, Алексеев не получил в свое ведение корейских таможен — главнейшего источника доходов корейского казначейства. Они по-прежнему оставались в руках Броуна, а их личный состав — в руках другого англичанина, сэра Роберта Харта, инспектора китайских морских таможен.

Очевидно, что такая двойственность в заведовании финансовой частью корейского государства подлежала уничтожению. Подобной целью и задался Алексеев почти тотчас же по своем прибытии в Сеул.

Ночные беседы

Вскоре начались по ночам частные беседы Алексеева с Королем [190] , который любил слушать рассказы про Россию. В одной из таких бесед Алексееву удалось обнаружить перед Королем некоторые из финансовых проделок Броуна. Король пришел в бешенство и потребовал немедленного увольнения Броуна даже при условии уплаты ему всего содержания за оставшиеся три года контракта. Об этом был сейчас же дан указ министру иностранных дел с предложением поручить Алексееву управление всей финансовой частью страны на основании того договора, который министр должен был заключить с нашим поверенным в делах.

190

Боясь заговоров, Король не спал по ночам и засыпал только утром или днем.

Находившийся, по-видимому, в серьезной зависимости от Броуна, корейский министр начал затягивать дело, но Король остался неумолим, понял проделки министра и, не стесняясь его долголетней службой, сменил упрямого старика [191] . 24 октября Шпейер заключил об Алексееве особый контракт с корейским Министерством иностранных дел.

Крупный успех?

В этом контракте Алексеев признавался корейским правительством главным финансовым советником и главноуправляющим корейским таможенным ведомством. Корейским министрам вменялось в обязанность сообразовывать свою деятельность с указаниями Алексеева и помогать ему. Главному финансовому советнику подчинялся главный начальник таможен, которого отныне рекомендовал корейскому правительству сам советник. Наконец, контракт гласил, что ввиду дружбы обеих стран срок заключенного условия не устанавливается вовсе, и что кроме русских и корейцев никто на эту должность приглашаем не будет.

191

Цит. выше письмо К.А. Алексеева П.М. Романову от 22 окт. 1897 года.

Договор 24 октября должен был повлечь за собой немедленную смену Броуна. Она была желательна не только Алексееву, но и самому Королю.

«Грубый, резкий, жадный до отвращения и презиравший все не английское, Броун не мог быть желательным как человек ни для кого», — писал Алексеев.

Кроме того, надзор, установленный русским советником в таможнях Фузана, Генсана и Чемульпо, прекратил своеволие Броуна, а вместе с тем и его негласные расходы на нужных людей. А так как значение Броуна в высших сферах правящей Кореи только и поддерживалось этими подачками, то корейские министры сейчас же отвернулись от него. С особенным нетерпением ожидал ухода Броуна сам Король.

Тем не менее, рассчитывая на поддержку английского правительства, Броун решительно отказался от подачи в отставку.

«Не уступайте до последней минуты, — телеграфировал ему сэр Роберт Харт, — постараемся добиться вмешательства других держав».

«Русское правительство, очевидно, пойдет на уступки», — сообщили Броуну из Лондона [192] .

Руководители английской политики не ошиблись, и наше Министерство Иностранных Дел действительно пошло на крупные уступки…

192

Потрясающая осведомленность!