Цусима — знамение конца русской истории. Скрываемые причины общеизвестных событий. Военно-историческое расследование. Том I
Шрифт:
Чтобы еще немного приблизиться к пониманию случившегося с Россией в феврале 1917 года, следует осознать, что Царь мог воевать за народ с кем угодно, в том числе и с мятежниками. Но Он не мог воевать с народом. Даже обращая его к добру, поскольку добро не бывает принудительным.
Когда в народе угасает желание жить в христианском государстве и христианской среде — Православная монархия теряет предпосылку и цель своего бытия, ибо никого нельзя насильственно сделать христианином. Государю нужны были добрые православные верноподданные, а не дрожащие рабы.
С утратой же последними Православия Император Николай II мог
Беда России истинная заключалась в том, что многие русские люди были еще за Родину, даже за Царя, но Вера стояла уже давно на последнем месте, что не случайно отразилось в припеве известной военной песни: «Так за Царя, за Родину, за Веру» [19] .
Православная Церковь учит, что Господь всем хочет спасения и вечной жизни и проявляет заботу об ищущих спасения. Они находятся под особым смотрением Божиим. Волосы на головах их сочтены.
19
Более ранним является, по-видимому, вариант: «Так за Царя, за Русь Святую, Веру».
Очевидно, если бы Россия и русские люди сохраняли Православие и тем выполняли основную Божью заповедь о снискании жизни вечной, то Господь не попустил бы России впасть во власть нечестивых. Не попустил бы Господь Своему Помазаннику отречься от престола и управления страной.
Потому и отложились от русских людей их страна и Царь в 1917 году, что Господь провидел упадок Веры при еще сохраняющейся верности Родине и у многих даже Царю.
Чертей больше рядом с рясой
Поскольку речь идет о правителе страны, то можно вспомнить еще одну русскую поговорку — «Чертей больше рядом с рясой». Относя эту пословицу к Государю, легко объяснить характер Его окружения.
Применима эта поговорка и к нашим дням. Можно представить, чего может стоить современному правителю, радеющему о благе страны, попытка провести хоть какие-нибудь меры, способствующие этому благу!
Император, сохраняя верность своему предназначению Помазанника Божия, отрекся от управления народом, который в жизни своей не духовно, а чисто формально оставался православным.
О катастрофическом упадке значения православия в жизни русского народа свидетельствуют такие разные люди, как Святители Игнатий Брянчанинов, Феофан Затворник и Николай Японский, Св. прав. Иоанн Кронштадтский, и много рядовых пастырей той эпохи, призывавших русских людей к покаянию, увещевая их не следовать чужеродным учениям.
Даже товарищ министра внутренних дел Павел Григорьевич Курлов говорит: «Конец 19-го и начало 20-го века знаменуется упадком религии не только в высшем обществе, но даже в народе».
А Курлову это по службе знать надо было. К сказанному он добавляет: «Государь Император был, несомненно, глубоко религиозным человеком… Окружавшие его люди поселили, к сожалению, в его душе чувство полного недоверия и брезгливого презрения к представителям бюрократии и высшего общества, раболепно перед ним преклонявшимся для достижения своих эгоистических целей и в то же время на каждом шагу готовым его предать»{25}.
В таком случае становятся абсолютно понятными слова дневника Государя от 2/15 марта 1917 года: «Кругом измена и трусость, и обман!»
Но
кроме всего, чтобы вступить в силу самому отречению, должна была пройти определенная законная процедура, чтобы последующая власть имела сколько-нибудь легитимный характер.И еще одним достаточно темным вопросом нашей темной революционной биографии является вопрос, была ли эта процедура соблюдена.
А был ли Манифест?
Акт Государя об отречении — а на самом деле телеграмма в Ставку, адресованная как какой-нибудь рабочий фронтовой документ Начальнику Штаба, а отнюдь не Манифест, обращенный к народу, как подложно назвали потом предатели этот Акт, — был подписан карандашом [20] вопреки всяким правилам и обычаям.
20
Автор искренне признателен Наталье Викторовне Масленниковой, обратившей его внимание на этот факт.
Единственный за все царствование документ, подписанный Николаем Александровичем карандашом.
По многим еще другим причинам, которым посвящена целая литература, документ этот юридической силы не имеет, и если кого из читателей сей факт может порадовать, то de jure мы живем до сих пор в Российской Империи.
Следовательно, все принятые потом акты, законы и постановления, что Временного, что большевистского, что иных правительств, также юридической силы не имеют. Как говорят математики — по индукции.
Так что когда сограждане сетуют, что кругом творится беззаконие, то это имеет гораздо более глубокий смысл, чем вкладывают в свои слова сетующие.
Легенда о «манифесте» берет начало с отображения Акта об отречении в правдивых средствах массовой информации постфевральской России. Думские «братья» и их спонсоры, вероятно, решили, что если напечатать этот документ в его истинном виде, то может выйти большое недоразумение. Поэтому шапку дали соответствующую.
Извольте видеть:
То, что приведенное начало «манифеста» является очевидной фальшивкой, ни в коем случае не могшей получить санкцию Государя, следует хотя бы из слов: «Объявляем всем верным Нашим подданным…»
От верных подданных не отрекаются! Одна эта фраза превращает так называемый «манифест» в рассказ из великосветской жизни для кухарок.
В оригинале же выглядел «манифест» по-другому (см. с. 42).
Как видим, верных подданных нет и в помине. А слова «НАШ народ» означают лишь, что страна, народ и ответственность за них пред лицом Всевышнего оставались в Царском сердце до самого смертного часа. Далее.
При прочтении приведенного текста, невольно обращают на себя внимание некоторые слова и выражения, которые позволяют предположить, чем руководствовался Государь при его написании и визировании.