Цусима — знамение конца русской истории. Скрываемые причины общеизвестных событий. Военно-историческое расследование. Том I

16 ноября из Севастополя подошел Новосильский с тремя линкорами и двумя фрегатами. Теперь в русской эскадре стало шесть линейных кораблей: «Мария», «Париж», «Три святителя», «Константин», «Ростислав» и «Чесма», и два фрегата: «Кагул» и «Кулевчи» с общим числом орудий 710. Из них 76 крупнокалиберных бомбических. Значит, при стрельбе с одного бор та — 355. Эскадра Нахимова в этот момент могла дать с одного борта залп весом в 378 пудов 13 фунтов.

Бортовой залп турок из 236 орудий был существенно меньше, составляя примерно 150 пудов. Но у них были шесть береговых батарей с 38 пушками, которые могли стрелять раскаленными ядрами, опасными для деревянных кораблей. К тому же в бою не участвовали 98 пушек фрегатов «Кагул» и «Кулевчи», а значит, реально русская эскадра давала бортовой залп из 306 орудий.

Кроме того, два турецких пароходо-фрегата могли свободно маневрировать вне зависимости от ветра на ограниченной акватории Синопской бухты и вести бой на наиболее важном направлении.

Нахимов по приходу Новосильского, оценив оперативную обстановку, в частности возможность подхода крупных сил англо-французского парового флота из Мраморного моря, решил немедленно войти в Синопскую гавань и напасть на турецкий флот. Прямо в базе.

В сущности, решив напасть на турецкий флот, Нахимов, несмотря на очевидное преимущество в бортовом залпе, рисковал очень серьезно. Береговые батареи турок в Синопе были хорошие, орудия на судах также были в исправности. Читатель на примере «Меркурия» знает, что может сделать и один решительный бриг с двумя линейными кораблями.

Осман-паша расположил как бы веером свой флот у самой набережной города: набережная шла вогнутой дугой, и линия флота оказалась вогнутой дугой, закрывавшей собой если не все, то многие береговые батареи. За неделю, что эскадра Осман-паши ждала русской атаки, легко можно было свезти на берег орудия нестреляющего борта турецких судов, усилив на порядок береговую оборону. Не почесались. Но это, согласитесь, были уже их, турецкие, сложности.

17 ноября 1853 года Нахимов отдал приказ, лаконичный, отчетливый и, по обыкновению, спокойный, — приказ № 155, — об атаке неприятельского флота. Приказ заканчивался словами: «…Россия ожидает славных подвигов от Черноморского флота. От нас зависит оправдать эти ожидания»^{128}.

С получением приказа на кораблях начались приготовления к сражению. На рассвете 18 ноября 1853 года русская эскадра оказалась милях в десяти от Синопского рейда.

Известный военный историк генерал A.M. Зайончковский в работе «Восточная война» так оценивает боевой приказ и действия адмирала Нахимова перед сражением: «В действиях Нахимова обнаружилось то редкое соединение твердой решимости с благоразумной осторожностью, то равновесие ума и характера, которое составляет исключительную принадлежность великих военачальников».

* * * 

Бой

В ночь с 17 на 18 ноября погода была неблагоприятной. Дул шквалистый ветер. Шел дождь. Лишь около 9 часов утра 18 ноября ветер стал стихать, начало проясняться.

В 9 часов 30 минут на флагманском корабле «Императрица Мария» взвился сигнал: «Приготовиться к бою и идти на Синопский рейд».

С поднятыми стеньговыми флагами эскадра двинулась на Синоп. Следуя за флагманом, корабли по его сигналу перестроились на ходу в две кильватерные колонны — по три линкора в каждой. Строй двух колонн, установленный тактическим замыслом Нахимова, был весьма в тактическом отношении разумным. Он вдвое сокращал пребывание эскадры под огнем противника при входе кораблей на Синопский рейд и, следовательно, в два раза ускорял развертывание эскадры к бою по намеченной диспозиции. Это же в свою очередь обеспечивало быстрый натиск на противника при безусловной гарантии меньших поражений кораблей противником. Маневр этот блестяще удался.

В наветренной [77] колонне шли 84-пушечные корабли «Императрица Мария» (флагман) и «Чесма» и 120-пушечный корабль «Великий князь Константин». В подветренной колонне под флагом контр-адмирала Новосильского — 120-пушечный корабль «Париж» (командиром последнего был капитан 1-го ранга Истомин, будущий герой обороны Севастополя), 120-пушечный корабль «Три святителя» и 84-пушечный корабль «Ростислав».

Фрегаты «Кагул», имевший 44 пушки, и «Кулевчи», имевший 54 пушки, остались под парусами перед входом в Синопскую бухту. Их задачей было прикрыть выход из бухты для того, чтобы воспрепятствовать возможному бегству во время боя турецких пароходов, стоявших в Синопе.

77

Наветренный — обращенный туда, откуда дует ветер. Подветренный — противоположный направлению ветра.

В 12 часов 28 минут раздался первый залп турецких батарей против эскадры Нахимова, входившей на рейд, и почти одновременно грянул первый выстрел с 44-пушечного флагманского фрегата «Ауни-Аллах». Сражение началось.

«Больше всего, — пишет участник сражения, — смущали нас береговые батареи, каленые ядра; пока будем справляться с кораблями, береговые батареи будут действовать безнаказанно, да еще калеными ядрами; один удачный, скорей случайный, шальной выстрел — и взлетели на воздух. Теоретически все было обдумано, рассмотрено, но что будет на деле?»

Русские корабли продолжали двигаться. Молча, без выстрела, как при Наварине. Это движение не обошлось бы без потерь, если бы Нахимов послал матросов убирать паруса. Нахимов не послал. На то он и был знатоком, чтобы знать обыкновение турок бить по рангоуту. Особенно сильный огонь вел противник по русскому флагману «Императрица Мария», который был засыпан ядрами и книппелями.

^{Адмирал Федор Михайлович Новосильский. Лейтенантом командовал у Казарского на «Меркурии» артиллерией в тот день}

По приказанию командующего эскадрой русские корабли, наконец, открыли огонь, продолжая двигаться к своим огневым позициям.

Как Ушаков и Нельсон, как Сенявин и Кодрингтон, Павел Степанович твердо держался правила: драться на возможно короткой дистанции. Его эскадра получила немало повреждений, пока становилась на пшринг [78] , пока разворачивалась всем бортом. Но она выдержала неприятельские залпы, сумела встать на пшринг, сумела развернуться бортом, сумела занять место самое выгодное, самое удобное, самое удачное.

78

Шпринг — один из способов постановки на якорь, позволяющий удержать корабль нужным бортом в нужном направлении.

Флагманский корабль Нахимова «Императрица Мария», отстреливаясь от кораблей противника, неуклонно шел вперед и отдал якорь лишь тогда, когда достиг своей цели — флагманского корабля турок «Ауни-Аллах». Своим огнем он зажег адмиральский корабль турок и заставил его выброситься на берег.

После чего Нахимов сосредоточенными бортовыми залпами «Марии» разнес в щепки фрегат «Фазли-Аллах». Пылающие останки его также пытались выброситься на берег. Обрати внимание на этот эпизод боя, читатель. Несмотря на то, что в бою линкор «Императрица Мария» получил 60 пробоин и другие повреждения, он повернул для оказания помощи второй колонне кораблей. В ходе боя Нахимов, неразлучный со своей подзорной трубой, стоял на мостике «Марии» и спокойно следил за действиями эскадры. Наша победа определилась уже спустя два часа с небольшим. Турецкая артиллерия, осыпав снарядами русскую эскадру, успела причинить некоторым кораблям большие повреждения, но не потопила ни одного. А диспозиция Нахимова была исполнена в точности, и его приказы и наставления о том, как держаться в морском бою, принесли громадную пользу.

«У его величества кораблей много, а я у своей мамы один…»

В разгар боя случилось нечто совсем неожиданное. Среди командиров турецких судов нашелся высший офицер, который не стал сражаться там, где его застала битва. Им оказался контр-адмирал Мушавер-паша — достойный сын «владычицы морей» Адольф С лей д. Главный военный советник Османа-паши. Двадцать пять лет он набивал карманы турецким золотом, четверть века жил на турецких хлебах и вот теперь, в трагический для турецкого флота день, бежал из Синопа.