Cvan-65

Попытался убедить себя в глупости происходящего: "Какое задание? Ты свободный человек, отставник. Пора бы и успокоиться. Что за игры? Однако права пословица - Разведчик бывшим не бывает".

Медленно перевел взгляд на спутницу и, аккуратно прикрыв губы салфеткой, произнес по-французски: - Мадмуазель, не затруднит вас помочь в языковой практике? Вы, как-никак, недавно из Европы вернулись.

Рита смущенно кивнула и попыталась составить ответную фразу. Увы, не слишком удачно. Однако подошедший официант в языках разбирался еще меньше. Он уловил французское чирикающее произношение спутницы, и уж вовсе хорошо расслышал монолог, в котором Сергей попытался объяснить девушке свое видение красоты французского наречия.

Халдей осторожно положил счет и удалился.

– Отбой, - скомандовал Ильин мучительно подбирающей слова Маргарите.
– Можно перейти на язык родины.

– А в чем дело?
– озадаченно глянула на странноватого спутника.
– Вы гораздо лучше меня говорите, зачем вам практика?

– Да так, хотел тебя проверить, - отшутился он.
– Думал, может, ты меня разыгрываешь.

– Вот еще, очень надо, - сердито отозвалась Рита.
– Сколько можно тут сидеть, пойдемте.

Кавалер галантно отодвинул ее стул и двинулся следом.

– Извините. Вы позвольте мне пройти?
– голос за спиной заставил обернуться. В дверях стоял тот самый человек, лицо которого и отразилось в буфетном стекле. Однако произнес извинения он на немецком. Сергей настолько растерялся от непонятности ситуации, что автоматически подвинулся и отозвался на том же тевтонском диалекте.

– О, приятно услышать родную речь, - улыбнулся выходящий.
– Вы тоже немец? Ильин даже остолбенел от подобной наглости. Ситуация напомнила типично российское обращение, когда еле-еле выговаривающий русские слова таджик обращается к прохожему со словами "земляк", угости сигаретой.

Кивнул и довольно ехидно отозвался: - Как приятно встретить в этом глухом краю соотечественника.

– Ну что вы, просто я долго жил в Германии, - легко вступил в диалог араб.
– Моя родина - куда как южнее, - он потянулся к карману и вынул визитку.
– Акмаль Зия ...
– успел прочитать Сергей первые слова довольно заковыристого имени.

– Прибыл в Россию по делам бизнеса. А вы? С супругой?
– он раскланялся с ничего не понимающей Маргаритой.

– Нет, - Ильин изобразил легкое смущение.
– Девочка русская. Так сказать... Акмаль понимающе ухмыльнулся.

– А, понимаю.
– Очень симпатичная...
– вмиг сориентировался он.

"Мой ход", - понял Сергей.

– Ганс Раскель, Гамбург, - чуть склонил голову, назвав имя одного из своих сокамерников.
– Участвовал в соревновании по контактным боевым искусствам. Да, впрочем, это, как говорится, видно невооруженным взглядом, - указал на свои заживающие раны.
– Потрепали нас русские, как под Сталинградом.

Араб развел руками: - Ничего не попишешь, спорт есть спорт. А я сразу понял, что вы северянин. Уж больно характерное произношение.

– Да?
– Ильин усмехнулся.
– А вот про вас я этого сказать не могу. Столь своеобразный акцент, мягкий, и в то же время построение фраз как у жителя Бретани.

Акмаль с удивлением покачал головой: - Да, вы проницательны. У меня дом на севере Франции, в Сен-Мало. Позвольте угостить вас и вашу даму?
– он кивнул на расположенный чуть поодаль погребок.

– Надо же. Прямо, как в Европе, понатыкали шалманов через каждые три шага, - удивился Сергей и ответил с видом заядлого гуляки, почуявшего запах выпивки.

– Боюсь, что моя спутница не сможет составить нам компанию, а я с удовольствием. Одну минуту, я поговорю с нею.

Обернулся к Ритке и, неимоверно коверкая слова, произнес: - Крошка, ступай в номер, я скоро буду. А после съездим в бутик, посмотрим тебе колечко.

– Хорошо, - ей хватило ума не высказать все, что она думает по этому поводу.
– Я буду ждать.

Она выдержала едва заметную паузу и двинулась в сторону гостиницы.

– Прошу, - араб галантно открыл дверь, предлагая войти в полутемный бар.

– Я был здесь пару дней назад, - пояснил он.
– Вполне приличное место.

– Это?
– Сергею не оставалось ничего другого, как покивать головой: "Если это приличное, то, что тогда понимать под словом "забегаловка"?"

Тем не менее, продолжая исполнять роль иностранца, усиленно заулыбался, озирая довольно убогую стилизацию под украинскую корчму.

– А ля Рюс, - подвел итог неразборчивый дойч, удовлетворенный увиденным. Гости опустились за столик, сколоченный из некрашеных досок, в ожидании официанта.

– Ганс, вы говорите по-русски?
– мотивировано поинтересовался араб, вертя в руках меню.

Ильин скривил ободранную рожу и перечислил: - Отлично: Водка, Ельцин, сколько стоит на ночь?

– Понятно, - он раскрыл листок.
– Я знаю еще несколько слов. Так что мне и карты в руки.

"Ох, ничего себе?
– удивился Сергей, когда услышал, как араб, почти не коверкая слова, сделал заказ.
– Дешево и сердито. Джентльменский набор. Если не считать что сейчас раннее утро".

– Нет, - немец замотал головой, якобы разобрав знакомое слово, - водка нет. До обеда никак. Мы, правда, уже закончили выступать, но, тем не менее...

– Хорошо, тогда два коньяка, - легко согласился змей-искуситель.
– У них вполне приличный Мартель. И черной икры, - распорядился организатор застолья.

– Да, кстати, я смотрю, вы уже, простите, в довольно солидном возрасте. Не тяжело это?
– он неловко изобразил руками пару движений из восточного боевика.

– А что делать?
– спортсмен сжал кулак.
– Это единственное, что я умею. Вот и подписался. Мой приятель в Гамбурге содержит частную школу, ну и поспособствовал включению в состав группы. Деньги небольшие, однако...

– Да, я вас понимаю, - араб подвинул ближе принесенные худосочным сомелье фужеры.
– Прозит.

Сергей пригубил и кивнул, отвечая на тост: - Ваше здоровье. Так говорят русские.

– Курите?
– Акмаль протянул роскошный, инкрустированный драгоценными камнями, портсигар.

– Да, а как же Коран?
– удивился немец.

У нас в Эмиратах довольно терпимое отношение к соблюдению традиций, - отмахнулся араб.
– А скажите, у вас на родине бизнес или... и где вы, если не секрет, научились драться?
– он сделал мотивированную паузу.

– Блин, - оторопело сообразил Ильин, - да он ведь меня вербует. Примитивно и недвусмысленно. Дожились.

Прикоснулся губами к краю бокала: "Нечего баловать, пусть помучается. Вербануть пьяного любой дурак сумеет".