Цвет невидимки

Тем не менее он повторил, правда - совершенно неразборчиво.

– А вот теперь мне не понравилось, - разочарованно произнесла девушка.

– Мне тоже, - прохрипел парень, когда она чуть ослабила хватку и потянулась за банкой пива.

– Киса, ты его сейчас придушишь, - усмехнулся громила.

– Еще раз назовешь меня кисой, первым придушу тебя.

– Тогда как прикажешь тебя называть?

– Зови меня Мусей, - подсказала девушка, внимательно следя за тем, чтобы ее пленник не потерял сознания. Или не притворился, что теряет сознание.

– А Муся разве не кошачье имя?

– хохотнул громила и тут же получил тычок в поясницу. Ногой.

– Да ведь больно же, дура лохматая!
– вполне натурально завопил он.

– А для чего другого я тебя пнула, Барсик? Чтобы пощекотать?

– Какой я тебе Барсик?
– Он старательно тер спину.

– А какая я тебе Муся?!

– Сейчас развернусь и как дам больно. Сама же назвалась Мусей.

Он действительно мог дать больно. Павел точно прикинул его рост и вес. Но сейчас подумал о том, что, судя по легкой кошачьей походке "Барсика", вес тому не мешал, значит, жира в нем нет ни капли, зато одни сплошные тычки и оплеухи.

– Попробуй только! Я эту гниду сейчас выпихну и поминай как звали. Сам потом лови. Так что молча крути баранку, а когда захочешь ко мне обратиться, называй Милой.

– Милая моя, - пропел "Барсик" и достал нож с выдвигающимся лезвием.
– Давай с ним покончим по быстрому, а потом решим наши кошачьи проблемы. Идет?

– Идет, - усмехнулась рыжеволосая и достала дамский пистолетик. Как раз для стрельбы в автомобиле.

Разговор не походил на дружескую перепалку. Если и существовала возможность решить дело мирным путем, следовало ее реализовывать как можно быстрее. Иначе, в случае "невинной" их разборки, заодно и Павлу может достаться на полную катушку. Придушенный пленник понимал это, поэтому предложил:

– Действительно, давайте сначала разберемся со мной. Но я предпочитаю мирные переговоры. Деньги у вас, так? Значит я могу быть свободен, так?

– Нет, парашник, раз уж нашли мы у тебя деньжат, значит, еще попросим. Неужели не родишь?

– Родить не смогу. Нет у меня предрасположенности к материнству. А вот навести на место - запросто.

– Может, мне тебе родить?
– совершенно не к месту спросила рыжая, чем вызвала у громилы припадок бешенства.

Здоровый повернулся, свирепо посмотрел на рыжеволосую:

– Голову мне морочите? Сейчас обоих порежу.

– Может я вам лучше расскажу, где баксы пачками лежат и рядками?
– предложил Павел.

– Ну что, пусть расскажет?
– Растрепанная рыжеволосая, невинно хлопая ресницами, с ухмылкой посмотрела на "Барсика".

– Ну уж нет, надоело мне все это! Я из кожи вон лезу, а вы мне голову морочите!

– Я сейчас выстрелю в сиденье, на котором ты сидишь, знаешь что будет дальше?

– Дальше я перво-наперво вас своей кровью перепачкаю! Громила входил в раж.
– Да я это прямо сейчас сделаю!

Он задрал левый рукав кожаной куртки и начал своим мачете делать надрезы на коже. Павел вида крови не терпел; можно сказать, что от крови у него начинала кружиться голова и его тошнило.

– Хватит!
– взмолился он.
– Чего вы добиваетесь?! Что вам от меня надо?!

– Ни хрена мне от тебя не надо!
– вопил громила.
– Ни хрена мне не надо! Потому что ты ничем мне не поможешь. Только когда сам поймешь, что значит, когда ты спидом болен. Видишь, сколько у меня на лезвии крови? Сейчас вся тебе достанется!

– Нет!!!
– Павел шарахнулся в угол сиденья.
– Не надо, я тебя прошу, не надо, я за деньгами схожу! Я тебе денег много принесу!

– Деньги - говно! Мне лекарство надо! Ты лекарством от спида торгуешь, я знаю. Так скажи, где? Где ты его берешь?

– Это не от спида!
– заорал Павел.
– Не от спида оно! Я клянусь!

– От спида. Хромой говорил, что от спида!

– Хромой ошибся!
– пытался спорить Павел, понимая, что это бесполезно. Возможность остаться живым - все рассказать.

– Не ошибся! Не может всякая прочая ботва столько стоить! Значит, они мешают ее с чем-то! Значит, у одного одна половина, у другого - вторая! Значит, надо спросить у того, кто у тебя покупает!
– Громила нес явную ахинею, но говорил он так громко и убедительно, что Павел сжался от его слов, думая только о том, чтобы тот поскорее замолчал.

– Ребята...
– безвольно протянул Павел. Обращался он, конечно же, только к громиле, поскольку рыжая сама забилась в противоположный угол и тихо дрожала, несмотря на пистолет, который продолжала сжимать в руках.
– Я...

Громила перегнулся через сиденье, и теперь руку Павла и нож разделяло несколько миллиметров.

– Все скажу...

– Говори!
– Громила находился на грани психической катастрофы глобального масштаба.

И Павел выложил все, как на блюдечке, хотя молчание, кроме денег, было основным, если не главным, условием сделки молчание о том, где, сколько и что...

– Пожалуй, за такую информацию я тебе заплачу, - громила откинулся на сиденье.

– Не надо денег, - попросил Павел.
– Я вам все сказал, где меня найти, вы знаете, так что отпустите, идет?

– Идет?
– переспросил громила.
– Кто идет? Это как в той детской песенке?

Павел посмотрел на него, не врубаясь в шутку. Он едва держался, чтобы не потерять сознание.

– Уже пришел, - ответила рыжая, указывая на третьего в черной коже, который подошел, открыл дверь и сел в машину рядом с громилой.

– Ну что тут у нас?
– спросил новый гость, очень похожий... на Хромого.

Это и был Хромой, только почему-то этим вечером он забыл про хромоту.

Павел не выдержал и выпал в осадок.

21

8 апреля, 03:35

– У нас в аптечке нашатырь есть?
– спросила Ализа.

– Да ни черта тут нет. Вот коньяк какой-то есть, - сообщил Игорь.

– Ну так плесни ему в глотку коньяка, - посоветовал Сергей.
– Это я запасся на всякий случай. Можно использовать по назначению. Протираться после бритья тоже можно.

Павел поперхнулся, когда обжигающую жидкость, как бензин на заправке, начали заливать в него самым натуральным образом.

– Смотри-ка, сразу ожил, - обрадовался Игорь.
– Ирина Сергеевна, вы ошибались насчет нашатыря.