Цветочек для двух альф

Ладно, это всё не моё дело и меня не касается. Главное, что они все-таки едят и что я справилась со своей задачей. А ещё они на меня не обиделись. Это тоже не могло не радовать.

Однако я рано расслабилась. Когда тарелка Вячеслава была почти пуста, он снова многозначительно покосился на брата. Потом разрезал пополам оставшийся кусочек стейка, нетронутую часть отложил в сторону, а надкушенную отправил в рот.

— А теперь, уважаемая госпожа повар, — протянул он коварно. — Попробуйте сами этот стейк.

Я молча взяла вилку, наколола на неё кусочек и положила в рот с опаской, уже чувствуя подвох.

Какая мерзость! Как они только это ели? На глазах мигом выступили слёзы от ужасной горчичной остроты. Вдобавок, когда острота схлынула, я поняла, что стейк сладкий, будто его вымочили в сиропе. Какой ужас! Я же перепутала специи!

Никитична, как и многие хозяйки, хранила их в подписанных баночках. На одной написано «перец», на другой «соль», на третьей «орегано» и так далее. А на самом деле, опять-таки, как у многих хозяек, внутри было совсем не то, о чем заявлялось. Вместо соли, похоже, лежал сахар, вместо душистого перца — жгучий… Спасите! Что сейчас со мной сделают эти оборотни? И главное — зачем они сожрали стейки, прежде чем заявлять, что с ними что-то не так? Как спастись?

— Я прошу прощения, — промямлила, отступив к самому окну и прижавшись к подоконнику спиной. — Вы сразу не сказали… Я приготовлю новые стейки. Извините за эту накладку. Я просто перепутала специи, потому что у Оксаны Никитичны они были подписаны неправильно. В следующий раз сразу говорите, если что-то не так.

— Нет уж, зайка, — ухмыльнулся Вячеслав, вставая со стула. — Не скажем. Иначе мы не сможем получить штрафной поцелуй.

Глава 2.7

— Штрафной… что?

Поцелуй, милая, — хмыкнул оборотень. — Поцелуй — это когда люди ласкают друг друга губами. Если ты не в курсе, сейчас покажем…

— Но я просто не понимаю, — панически воскликнула я. — Зачем вам это нужно?

— Потому что так гораздо веселее, чем просто отодвинуть в сторону тарелку и уныло сообщить, что вы спутали специи, Цветалина Валерьевна, — протянул он, явно пародируя какого-то чиновника с его скучным тоном.

Надо же, он запомнил моё имя и отчество. Кто бы мог подумать, что у него на уме не только кошечки, овечки и прочее ласкательно-уменьшительное.

Мирослав тоже поднялся из-за стола. Оборотни подступали к мне. В спину упирался подоконник. Бежать было некуда.

— Итак, поцелуй, милая, — сказал Вячеслав. — Сначала со мной, потом с ним.

И, не успела я опомниться, как меня обхватили две пары сильных рук. Вячеслав прижал к себе за талию спереди, притискиваясь всем телом, и тут же я почувствовала себя как в огромном бутерброде. Сзади ко мне прижался Мирослав. Я поражённо ахнула, не зная, как реагировать. Их твёрдые упругие тела потрясали своей мощью. Я чувствовала, как перекатываются мускулы и как набухает в штанах крупный член Вячеслава…

По телу пробежала дрожь. Не давая отстраниться, Вячеслав накрыл мои губы своими. Его язык решительно раздвинул их, врываясь в рот.

Я только выдохнула, приоткрывая его и впуская оборотня. В тоже время шею обожгли другие горячие губы. Это в дело вступил Мирослав.

Он целовал меня, покусывая, заставляя вздрагивать и не давая сосредоточиться на Вячеславе. Пара горячих сильных рук пробралась под мою футболку и медленно направлялась вверх к груди, пока ещё затянутой в лифчик. Подозреваю, только пока что! Ещё одна пара рук легла на пояс джинсов и моментально расстегнула пуговку. Крепкая мужская ладонь проникла под штаны и стиснула ягодицы.

Оборотень — кажется, это всё-таки был Мирослав — рывком содрал с меня лифчик, оставив его болтаться где-то на плече. Он сжал груди обеими руками, и из моего горла вырвался протяжный стон. Я не знала, как сдержаться и как вообще перетерпеть это, не потеряв остатки достоинства. Да, именно перетерпеть! Я должна была собраться, взять себя в руки и ни за что не поддаваться на их провокации! Остаться холодной, как рыба, как ледышка, как айсберг в Тихом океане! И ни за что не давать им понять, как мне нравится то, что они делают…

Но они не оставили мне шансов. Вячеслав дразнил и ласкал своим языком мой рот, исследуя его, сплетая наши языки и заставляя меня испытывать всю гамму новых ощущений. От этого я теряла связь с реальностью. Мирослав, стоя сзади, прижимал меня к себе. Твердый бугор в его штанах терся об мои ягодицы. Вот он начал двигаться ритмично, как будто делая вид, что уже трахает меня… Я вскрикнула, попыталась отстраниться, но тем самым лишь вжалась в Вячеслава, который мог похвастаться точно таким же бугром.

Чьи-то руки спустили с меня джинсы.

Горячие пальцы коснулись клитора, и я громко вскрикнула. Вячеслав, тихо рассмеявшись, прикусил мою губу и эротично задвигал языком во рту, Кто-то ласкал мой клитор, то и дело касаясь нежного входа, который изнывал от желания. А ведь я ни разу ещё не пробовала, как это… Но инстинкты делали всё за меня. Это пугало, но одновременно не хотелось останавливаться.

С каждой секундой я забывала, что пришла в этот дом как специалист и должна проявлять профессионализм. И ни в коем случае не вступать в связь со своими пациентами! Но я давно перешла черту и теперь лишь катилась по наклонной. Отступать было некуда.

Объятия оборотней становились все жарче. Я таяла от нарастающего желания. Когда Вячеслав оторвался от меня и отступил на шаг, я даже захныкала от чувства холодной пустоты.

За спиной тихо рассмеялся Мирослав. Его пальцы сжали мой сосок, заставляя вскрикнуть от пронзившей всё тело молнии удовольствия.

— Один поцелуй есть, — промурлыкала Вячеслав, облизывая пальцы. Я в шоке поняла, что это именно он ласкал меня между ног. Он собрал пальцами соки и теперь слизывал их, как настоящий деликатес. От этого ком между ног стал ещё больше и тяжелее. Я не могла отвести взгляд от оборотня.

— Штрафной поцелуй номер два, — произнес за спиной Мирослав и мгновенно переместился, становясь напротив меня. Теперь уже его губы накрыли мои и язык напористо ворвался в рот. А Вячеслав занял место позади.

Его руки скользнули по моему телу. Я уже плавилась, мало что соображая. Все попытки быть профессионалом полетели в тартарары. Хотелось только получить разрядку, и оборотни готовы были мне её дать. Рука Мирослава проникла в мои трусы, а второй рукой он поднимал мне голову за подбородок. Его язык вторгался в рот жёстко и требовательно. Пальцы сжали клитор почти до боли, смешанной с острейшим удовольствием.