Цветочек для двух альф

В нескольких метрах от двери в комнату, где вот уже чуть больше часа находился Мирослав, женщину ждал его близнец. Никто из нас не хотел, чтобы Мирослав начал бушевать раньше времени, так что решили «дистанцировать» первую консультацию. Рассказ Вячеслава был важен в первую очередь потому, что он волк и близнец пациента — значит, выдаст намного больше полезной информации. Хотя, бесспорно, когда я звонила Марвеловой, всю профессиональную информацию она у меня выпытала. О том, какой я «плохой специалист, понавыдают дипломов» она ничего, к счастью, не сказала.

— Я… Пойду приготовлю чай, — улыбнулась им, после чего быстро спустилась вниз, на кухню.

На столике уже стояла упаковка чая, привезённая Антоном. Сам водитель напрочь отказался брать деньги за этот внеплановый выезд, ведь «и так в долгу перед хозяевами». Что бы это значило, я не знала, просто попыталась абстрагироваться.

Но плохие мысли не шли из головы. Я принялась готовить чай по всем правилам и это заняло некоторое время. Потом, с уже горячей чашкой для себя, я села на один из стульев и, рассуждая о ситуации, стала пить.

Так прошёл час. Затем полтора, потом и два… Я уже стала волноваться, ведь не представляла, что там происходит. Никаких посторонних звуков я не слышала, так что из теорий убийство одного или двух лиц было абсолютно исключено. Нехорошие гипотезы всё росли и росли, не давая мыслить здраво, не помогал даже успокаивающий чай. Но наверх подниматься я не хотела — вдруг, я отвлеку врача от чего-то важного.

Как раз когда я допила пятую чашку чая, раздумывая не добавить ли коньяку для полного успокоения, на кухне появились и доктор Морвелова, и Вячеслав. Сердце стало биться в бешеном темпе, я вскочила с места едва не роняя красивую чашку, но вовремя удержала её и поставила на стол.

— Что с ним?! — отчеканила эти слова так, что сама удивилась своей уверенности. — Какой диагноз?! С ним всё будет хорошо?! Он вернётся к нормальному виду?!

На мою браваду Евгения Викторовна только выдохнула, видимо, не радуясь собственному заключению. Значит ли это, что всё очень плохо и Мирослав больше никогда не станет человеком? Обстановка накалялась, сердце стало бешено биться о рёбра, а страх, казалось, сковал всё моё тело. Пусть она ещё не озвучила диагноз, но этот красноречивый выдох был как резкий выстрел в грудь, прямо в сердце и вот-вот начнутся предсмертные конвульсии.

— Будьте добры, чаю, — Морвелова снова вернулась к своему привычному амплуа, а я бросилась к плите, чтобы нагреть новую порцию. Всё это время оба тревожно молчали, даже Вячеслав, у которого, казалось бы, всегда найдётся, что сказать.

Выпив совсем немного и как следует посмаковав каждый глоток, она начала свой рассказ:

— К сожалению, Мирославу я помочь не смогла, как в общем-то и любой другой специалист. В этом состоянии, как правило, достаточно сложно что-то сделать. Единственное, что может помочь ему снова стать человеком — это маяк.

Я вопросительно приподняла бровь, потому что о таком понятии не слышала. Вернее, нам не рассказывали.

— Сейчас его человеческое подсознание спит и просыпается только изредка, находится под контролем волка. Он ещё пару раз может превратиться в человека, но это ненадолго. «Маяк», за который он зацепился при «человеческой» жизни, позволит разбудить человека и достичь гармонии.

Под «маяком» я подразумеваю любого человека в этом мире, к которому он привязался достаточно сильно. Других средств от этого, к сожалению, наука ещё не придумала.

На этих словах она допила чашку чая, откинулась на спинку стула и попросила ещё немного. Пока она молчала, мы с братом пациента переглядывались и не знали, с чего бы начать. Хотя кандидатура на роль маяка уже нашлась — её мы выбрали не сговариваясь.

Морвелова скоро уехала, а мы тем временем стали думать, как сделать так, чтобы и Мирослав вернулся к человеческому облику, и Никитична инфаркт не заработала…

Глава 4.2

Кроме того, оставалось надеяться, что выбранный способ поможет. Ведь никого другого на примете у Вячеслава не было.

— А ты уверен что, ну… если привести Никитичну, он решит вернуться? — спросила я задумчиво, уже не замечая, как называю собственного клиента на «ты». Ну да, братья, конечно, первыми перешли на «ты» и даже не думали проявлять ко мне уважение. Я же до сих пор старалась держаться в рамках. Но в последнее время они трещали по швам. Да и глупо как-то называть на «вы» человека, в объятиях которого ты потеряла девственность.

— Должен вернуться, — пробормотал Вячеслав. — Хотя лучше всего, чтобы здесь была истинная… Или в крайнем случае женщина, которую он ценит именно как женщину…

— Разве это возможно? — спросила я. — Я думала, у волков может быть только истинная, а все остальные… просто подстилки.

В голосе невольно прозвучала горечь. Вячеслав посмотрел на меня, и в его взгляде я заметила промелькнувшую тень вины.

— Ну не всегда, — ответил Вячеслав. Видно было, что ему не хочется об этом говорить. — Бывает, если волк давно потерял истинную и если у него достаточно силы воли, чтобы вернуться к нормальной жизни, он может сойтись с другой женщиной или волчицей. Со временем он к ней привыкает, начинает уважать её как человека… Неважно. Ни у меня, ни у Мирослава такой женщины нет.

«Ещё бы, — подумала я. — У тебя, конечно, тоже нет, ведь я просто подстилка».

От этого хотелось плакать. Но я держалась и кусала губы только потому, что знала — он не имел в виду ничего такого и не хотел меня обидеть. Он просто всячески старался помочь брату и вообще не думал сейчас… о нас.

— Ладно, — наконец сказал он. — Я съезжу в больницу. Никитичну собирались уже выписывать. Привезу её, а дальше видно будет. Она-то знает, что мы периодически превращаемся в волков, испугаться не должна.

И он вышел. Я осталась единственным человеком на весь огромный дом. Не считать же человеком Мирослава, который благополучно пребывал в волчьем обличье и, казалось, не испытывал никаких стремлений присущих людям.

Опасливо подошла к двери в его комнату и приоткрыла её. Оставаться с ним наедине было страшно, да и не требовалось. Это было даже опасно, ведь сейчас некому было меня защитить, если Мирослава вдруг снесет с катушек.

Но волк вел себя спокойно, и я осмелела. От порога, у которого топталась, готовая в любой момент выскочить и захлопнуть за собой дверь, подошла ближе к зверю, опустилась на колени.