Цветочек для двух альф

— Слушай, а может, ты прячешься за этим, как за завесой? — буркнул в ответ брат, больше не теряясь и не пытаясь лезть в драку. — Уже пару дней я слышу от тебя имя Лидии чаще, чем за все те месяцы, что мы были с ней вместе. Извини за тупой вопрос, но ты пользуешься мозгом, когда говоришь всё это? Потому что мне кажется, что в твою башку просто вставили пластинку и ты воспроизводишь одно и тоже раз за разом. Лидия, Лидия, ты предатель, снова Лидия… Это не я, а ты предаешь её память, когда мараешь её имя по всяким пустякам.

— Это не пустяки, — обозлился я, хотя в глубине души поднял голову червячок сомнения. Я подозревал, что брат прав. Всё-таки этот негодяй был моим близнецом.

— Да, после того, что она сделала сегодня…

— Она сделала? — не выдержал я. — Так это она затащила тебя в постель? А смелая девчонка, я неплохо над ней поработал.

— Заткнись, придурок, — бросил Мирослав, мгновенно покрываясь пятнами. — Она разговаривала со мной. Я слышал её голос и шёл на него. Она вытащила меня из волчьего облика, остальное было потом! И после того, что она сделала, я готов признать, что действительно что-то чувствую. Я не согласен, чтобы она оставалась просто подстилкой. Было бы глупо отрицать, без хоть каких-то мало-мальских чувств ничего бы не получилось. Я бы так и валялся там, обросший шерстью.

— Без мало-мальских? Ты хочешь сказать, любви без памяти? — ехидно заметил я. И он знал, что я прав.

— Нет, не без памяти. Скажешь, Никитичну я тоже люблю без памяти? А вы ведь хотели сделать её маяком, как я понял. Иначе почему бы она приехала? Ей бы не помешало отлежаться в больнице ещё с недельку, там за ней будут ухаживать лучше, чем у нас.

Я невесело вздохнул. Да уж, при всей нашей любви мы никак не могли обеспечить пожилой женщине после операции достойный уход. Хоть нанимай сиделку. Но Никитична сама бы отказалась от неё. Оставалось надеяться разве что на Цветалину.

— Какая-то влюбленность должна быть…

— Какая-то, — протянул я. Мы замолчали. Мирослав ещё немного потоптался и плюхнулся в кресло. Он проследил за моим взглядом и увидел батарею бутылок выставленных у меня в шкафу на обозрение.

— Что, не можешь выбрать, за какую приняться? — фыркнул он. — А вообще-то Никитична там торт печёт. А Лина ей помогает. Ты же не хочешь испортить им, — он поправился, — испортить Никитичне возвращение?

— Не хочу, — буркнул я. Действительно, пить в этот вечер не стоило.

— Так вот насчёт Лидии, — безжалостно продолжил Мирослав. — Мы не договорили. Я вижу, что ты загораживаешься её именем, и ты с этим слишком вяло споришь, братец. Ты не хочешь это признавать. Может, ты лучше держишь себя в руках. Ты всегда скрывал все чувства за этой маской тупого весельчака…

— Нихера не тупого, — фыркнул я, мгновенно заводясь.

— Ладно, не тупого, — усмехнулся Мирослав. Хотя чувствовалось, что ему хочется расхохотаться. — Пусть будет умного и очень привлекательного для женщин весельчака. Ты тянешь время. Ты просто не хочешь признаваться, что на самом деле чувствуешь к ней то же, что и я.

— И что же ты такое чувствуешь? Я волком не становился, мне сравнить не с чем.

— Сказать тебе? Хорошо, я скажу, — покладисто согласился Мирослав. — Я чувствую, что хочу её оттрахать. Я трахнул её два раза, и она орала как ненормальная и кайфовала так,

как, наверное, не кайфовала даже Лидия, а ты помнишь, как она любила хороший секс. Я хочу её снова и снова. Я ещё помню Лидию и чувствую, что предаю её. Но мне не хочется признавать Цветалину просто подстилкой. Я хочу, чтобы ей было хорошо. Понимаешь разницу?

— Да братец, — мрачно буркнул я, — ты влип.

И замолчал. Я не хотел признаваться, что действительно чувствую то же самое. Мог вести себя грубо и быть несдержанным, но мне действительно хотелось, чтобы ей было хорошо.

Когда она кончала подо мной, я чувствовал почти такое же наслаждение, как от собственного оргазма. Не знаю, какое отношение имела к этому связь и истинность. С Лидией было всё иначе…

Мы с братом почти сразу захотели сделать её счастливой, и тогда никто из нас не сомневался, что это истинная любовь. А уже потом, когда мы пригласили её на свидание… После первых четырех свиданий, когда мы, как дети, наслаждались прогулками, катались на аттракционах, арендовали для неё яхту и водили в дорогие рестораны — только после этого пришло влечение. И насколько мы знали, это было нормально.

Мы верили, что с настоящей истинной по-другому быть не может. Да, мы хотели её до одури, до золотых звездочек в глазах, до дикой боли в яйцах и постоянного стояка. Она никогда нам не отказывала, и чувствовалось что ей нравится это не меньше, чем нам. Но в этот раз всё началось по-другому…

Я уже готов был признать свои чувства, но не верил, что из них вырастет что-то более серьезное. Это было просто увлечение. Просто симпатичная, нежная, невинная и потерянная девчонка, брошенная на растерзание двум злобным волкам. Она отличалась от всех шлюх, с которыми мы имели дело после гибели Лидии. Может быть, я запал именно на необычность.

— Я вижу, мы совпали и на этот раз, — насмешливо сказал Мирослав, вырывая меня из размышлений. Не будем тянуть кота за хвост, братец. Из-за Лидии мы никогда не дрались. Переспим с этой мыслью, а завтра, когда Никитична уедет на процедуры, хватай Цветочка и тащи в свою спальню. Или в мою. Поделимся.

В душе поднялась тухлая волна ревности. Я, черт возьми, не хотел делиться! Я хотел, чтобы эта женщина была только моей! Но с Лидией ведь действительно не было ревности… Может, это ещё одно доказательство? Когда ты понимаешь, что твоя возлюбленная — истинная и твоего брата тоже, ты не можешь ревновать, потому что кто ты такой, чтобы идти против воли Луны? А вот если она просто вещь и подстилка, ты можешь трепыхаться и злиться на того, кто тянет к твоей вещи свои загребущие лапы…

— Ладно, — я мотнул головой, чувствуя, как в паху уже начинают наливаться тяжестью яйца, а член заинтересованно приподнимается. — Поделимся.

Глава 5.2

Лина

За ужином братья смотрели на меня с каким-то нездоровым интересом. Я боялась, что они снова будут драться, что все мои усилия пойдут насмарку, и они снова станут волками, а потом Мирослав опять не сможет вернуться в человеческий облик. Ведь он вернулся совсем недавно, и, наверное, устойчивость у него была ещё низкой. Но ничего подобного не случилось.

Казалось, они прекрасно нашли общий язык. Они нахваливали стряпню Никитичны и метали на меня заговорщические взгляды. Но проверять, что они означают, не хотелось. Да ещё Никитична сказала, что ей завтра нужно в больницу. Оказывается, она не прошла до конца ещё какой-то курс уколов, необходимых после операции.

Так что домой я возвращалась с опаской. Знала, что встречи с оборотнями не избежать, и черт их разберет, в каком они настроении. Если мы опять останемся втроём на весь дом…

Мне было страшно представить, что тогда будет. Но не стоило врать себе. Я отлично представляла, что. И от одной только мысли между ног всё начинало сладко ныть.