Цветочек ментального мага

Что плохого я сделала Турвальсену, что он оклеветал меня и сдал в исправительный центр, словно преступницу? Ведь я не отказывалась от роли служительницы, напротив старалась выполнять ее хорошо, но этого ему показалось мало.

Может, я слишком принарядилась, чем вызывала в нем приступ похоти? Но ведь он сам приказал мне хорошо выглядеть.

Конечно, в том, что он приставал ко мне, не было моей вины. По своей наивности, я не ожидала от мага такой подлости. Наверное, он рассчитывал на то, что я буду сговорчивее, но греть по ночам постель хозяина не входит в обязанности резервуара.

Я сжала зубы от бессильной злости. Мне хотелось расцарапать лицо этому негодяю! А ведь поначалу я его боготворила…

Я почувствовала себя покинутой, брошенной и беззащитной. В носу защипало, а к горлу подступили слезы, и я расплакалась в голос. Не знаю, сколько я просидела уткнувшись лицом в колени, то запрокидывая голову и рыдая, то тихонько всхлипывая.

Постепенно я успокоилась, встала и принялась шагать по маленькой камере, выставив руки вперед, чтобы случайно не удариться лбом о стену. Неужели мне предстоит провести в темноте три месяца, слушая вопли сумасшедших? Вдруг за это время я стану одной из них?

Попав в средний сектор, я мечтала о том, чтобы выйти на свободу. Но теперь, оказавшись нижнем, я хотела вернуться хотя бы в средний, где условия содержания были более-менее нормальными.

Не знаю, сколько я ходила от стены к стене, погрузившись в горестные размышления. В какой момент нащупала кровать, рухнула на нее и накрылась одеялом с головой, словно спряталась в нору, надеясь, что до меня не доберутся страхи и дурные ощущения. Мысли, что раз за разом натыкались на прочную железную дверь, которая отделяла меня от остального мира, вдруг остановились, будто у меня пропали все желания и нет больше смысла жить. Оставалось только наблюдать, что будет со мной дальше.

В какой-то момент я задремала, провалившись в состояние полусна. Проснулась от того, что из окошка на двери в камеру ворвалась полоска света, и чья-то рука протолкнула внутрь миску с едой.

— Почему здесь так темно? — спросила я у захлопывающегося окошка.

Ответа не последовало. Если темнота — это часть наказания, тогда я точно скоро сойду с ума…

Прошло несколько часов, прежде чем меня потревожили снова. Все это время я напряженно прислушивалась к звукам в коридоре. Когда шаги остановились возле двери, и щелкнул замок, я от неожиданности вскочила на ноги. Неужели мое дело пересмотрели, и срок моего пребывания здесь неожиданно закончился?

Дверь медленно и со скрипом отползла в сторону. Я зажмурилась от яркого света, прикрыла лицо рукой и какое-то время стояла неподвижно, ожидая, пока глаза привыкнут к освещению.

— Пошли! — приказал стражник.

— Почему здесь так темно? — снова спросила я.

— Это часть наказания, — хмуро ответил он.

— Позвольте мне умыться.

Стражник хмыкнул, но возражать не стал. Я юркнула в маленькую уборную, оставив дверь открытой, чтобы свет из коридора позволил мне увидеть, что я делаю. Плеснула в лицо ледяную воду и собрала растрепанные волосы в косу.

— Пошевеливайся! — недовольство проворчал стражник, переминаясь с ноги на ногу.

Щурясь, я вышла из камеры. Значит, освещение в коридоре все же было, но включали его не всегда.

— Куда вы меня ведете?

Стражник не ответил.

Он провел меня по длинному коридору до самого конца и втолкнул в кабинет, в котором заседала женщина маг средних лет в черной форме. Внешне она была совсем не похожа на госпожу Симонсен, однако чем-то напоминала ее. В манере держаться в строгом выражении лица и резких движениях угадывалось неуловимое сходство, словно они были сестрами.

— Цветок с Запада? — спросила хозяйка кабинета грубоватым голосом, резко встав из-за стола, — таких у нас еще не было. — Задумчиво произнесла она, приблизившись ко мне.

— Меня зовут Флёр.

— Опусти глаза! — приказала она, обходя меня по кругу и разглядывая с интересом, словно экзотическую зверушку.

Она открыла было рот, собираясь сказать что-то еще, но заметив, что я ослушалась, осеклась и гневно втянула ноздрями воздух.

— Ты не расслышала? — женщина грозно посмотрела на меня в упор, словно на упрямое животное.

— Простите, я не совсем понимаю, кто вы? — растерянно спросила я.

— Моя фамилия Хофф. Я управляющая нижнего сектора. Пока находишься здесь, ты подчиняешься мне.

Меня совсем не обрадовала эта новость.

— Почему меня перевели сюда на целых три месяца?

— Она еще смеет спрашивать! — возмущенно воскликнула Хофф.

— Я ведь не виновата, что не уснула, запаниковала и выбила дверь. Я не специально… Такого больше не повторится.

Стражник, что привёл меня, противно хихикнул за моей спиной. А на лице Хофф промелькнула тень удивления, которое быстро сменилось недовольством смешанным с презрением.

— Почему в камере темно? — снова спросила я, приободрившись тем, что она не велела мне замолчать.

— Вопросы здесь задаю я! — словно опомнившись, отчеканила Хофф и кивнула стражнику.

Тот опустил тяжелую руку мне на плечо.

Я перевела на него вопросительный взгляд, не понимая, чего от меня хотят.

— На колени! — приказал стражник и надавил мне на плечи, заставив меня преклонить колени.

Меня готовили служить магам и учили их слушаться, но никто не просил меня встать на колени и опускать глаза. Это уже слишком!

Я выскользнула из-под его рук и отступила к двери. Сердце бешено колотилось, я чувствовала себя загнанной в угол мышью.

Хофф подскочила ко мне и наотмашь ударила по лицу. От неожиданности я не устояла на ногах. В следующую секунду я оказалась сидящей на полу. Меня душило чувство обиды и несправедливости.

Чем я заслужила подобное обращение? Я всхлипнула, зажимая пылающую щеку.

— Не реветь! — рявкнула Хофф, склонившись надо мной, — слушай внимательно! — Она намотала волосы на кулак и приблизилась к моему лицу. — Я не буду повторять дважды. Не знаю, что ты о себе возомнила, и чему тебя учили на Западе, но у меня здесь свои правила. Не советую нарываться и показывать характер!

— Но я ведь даже не знаю, какие здесь правила.

— Узникам нижнего сектора запрещено поднимать глаза и говорить, пока не спросят, — пояснил стражник.

Вот уж спасибо. Лучше поздно, чем никогда.

— Делай, что велят, и не выкаблучивайся! — подытожила Хофф.

Выходит, я опять вела себя не так как принято.

— Отвести ее в комнату для наказаний? — спросил стражник.

— На первый раз прощаю! — Хофф великодушно махнула рукой, почти ласково потрепав меня по щеке.