Цветы бессмертия

Место его новой работы было в нескольких шагах от дома. Правдин быстро дошёл до туда. В глаза сразу бросилась зелёная вывеска с надписью «Семёрочка». Супермаркет был довольно-таки большим, двери были автоматизированы и поэтому открывались от малейшего приближения. Правдин вошёл в магазин, где на одной из касс сидела женщина в очках лет 40 на вид с покрашенными в светлый блонд волосами. Правдин бодро поздоровался с дамой и попросил проводить его до директора магазина. Женщина лёгким взмахом в каких-то местах уже морщинистой руки показала куда идти. Правдин быстром шагом последовал указанному направлению. Дверь в отделение для сотрудников была распахнута. Войдя внутрь Павел увидел слева от себе гору запакованных в грубый пластик разных напитков. Справа же стояли в небольшой, но ровный ряд холодильные камеры, где наверняка были коробки с продуктами. Пройдя по этой прямой Правдин увидел человека, сидевшего за столом с мониторами, на которых транслировались картинки с видеокамер. Павел приблизился к нему и только тогда тот обратил на него внимание.

— Здравствуйте. Вы к нам устраиваться пришли? Правдин Павел Анатольевич? Правильно? — спросил человек, сидевший у мониторов. Глаза его были широко раскрыты, на лице была не бритая щетина. Вид у него был самый что не на есть обычный.

— Здравствуйте, да. — быстро проговорил Правдин.

— Меня зовут Волков Максим Валерьевич, я директор этого магазина. Для вас есть вакансия кассира? Можете сегодня начать свою стажировку.

— Хорошо. Давайте начнём сегодня. — сказал Павел.

— Пройдёмте я вам покажу ваш шкафчик. — встав со стула сказал директор.

Знакомство с новыми коллегами по работе прошло быстро. За этот день Павел познакомился с Михайловой Таней, той самой у которой спрашивал где директор, с Щербаковым Алексеем парнем 20 лет и администратором супермаркета Надей. Коллектив показался ему дружным, при этом близких связей не наблюдалось. За первый день стажировки Правдин научился пробивать товары, пользоваться весами и изучил разные кнопки кассового аппарата. Все его действия контролировала Михайлова Таня, которая периодически делилась своим богатым опытом. Таня была женщиной с большой харизмой, всегда улыбалась или только делала вид, но покупателям нравилась её улыбка, некоторые даже покупали ей небольшие шоколадки в знак уважение. Она рассказала Правдину про проблемных клиентов, так же познакомила с паводками сотрудников. Одним словом, она была отменным педагогом, каких даже сейчас не найдёшь в школах.

Правдина отпустили по раньше, уже пол 6 он сидел на кухне своей коммуналки и дожидался Платонова. Пока стрелки часов перебирали мелкие отделения циферблата, в его голове разрушалась представления о идеальном обществе, которого почти невозможно построить. Именно здесь он чётко осознавал, что разделение на бедных и богатых всегда было и будет. Пока он был на вершине его не волновали проблемы низин, по этой причине Правдин обольщался и представлял утопию.

Послышался звук прокручивания ключей в замочной скважине. В квартиру зашёл Платонов, весь потный и замученный. Павел поставил чайник на электрическую конфорку. Из еду у них был какой-то суп с рыбными консервами, что-то типо ухи. Платонов переоделся и занялся ужином, а Правдин всё это время, сидя за столом, задавал ему разные вопросы. Из этой беседы Правдин вынесет важную мысль о том, как хорошо иметь верных друзей, с которыми можно разговаривать по душам, тем самым разгружая свои забитые разными мыслями уставшие головы. «Какая всё-таки большая и бесценная польза в таких, казалось бы, самых простых вещах» подумал Правдин.

Глава 9

Вот уже наступил сентябрь. Осень подкрадывалась осторожными пасмурными днями. В Лужинске всё чаще лил холодный проливной дождь. Облака так и плакали, не желая расставаться с самым чудесным временем года. Зачастую именно летом сбываются самые заветные желания, в эту целительную жару яркое солнце начинает прогревать душу и сердце, избавляя от накопившихся за год проблем и бед. Дети больше всех на свети признательны лету за неописуемые ощущения, которые пропускал через себя почти каждый человек на земле. Не щадящие жаркие дни всегда заканчивались прохладными вечерами и необычайно красивыми закатами. Лето — это то самое лучшее, что дала нам наша могучая матушка-природа. Осень же всегда отличалась своей грубой жестокостью к человечеству. Она завсегда взваливала на расслабленные плечи тяжёлые трудности и задачи. Но эта осень для Правдина стала исключением.

Павел верой и правдой продолжал служить славному магазину «Семёрочка». Он всё более опытнее выполнял свои трудовые обязанности. Взаимосвязи с рабочим персоналом стали более крепкими. Но глубокого дружеского общения так и не было. Надежды Правдина обрести хороших товарищей и спутников жизни рушились с каждым днём. Жизнь для него становилась в каком-то плане очень скучной и бессмысленной. Единственный Платонов радовал Павла своими вечерними повестями, которые не раз поднимали ему настроение. Работа у кассы высасывала все чувства и эмоции, поэтому, приходя домой после 12-ти часовой смены Павел мог подолгу молча не о чём не думая сидеть за столом своей дряхлой коммуналки. Такая профессия должна иметь большую плату, ведь в процессе неё человек отдаёт важные для счастливой жизни ресурсы. Счастье во многом очень требовательно к своим обладателям. Одно из таких требований — это наличие внутреннего жизненного течения, которое отвечает за каждую даже самую малейшую улыбку. Такая работа буквально высушивает это необычное движение души. Заработанных денег с вычетом оплаты за коммуналку Павлу поначалу не хватало, в эти тяжёлые дни жестокой бедности спасали его доброта и жизненный опыт Платонова. В дальнейшем он научился грамотно распоряжаться своими денежными средствами, так, что у него даже оставалось немного для непредвиденных нужд.

На кассе Правдину доводилось обслуживать своих одноклассников и старых знакомых. Лишь только единицы из этой весомой массы здоровались с ним, остальные же не узнавали или только делали вид. Попадались и проблемные клиенты, которые докопывались либо до чистоты, либо до обслуживания. Такие люди мало чем могут похвастаться в этой жизни их удел состоит в том, чтобы само утверждаться за счёт лёгкого случая судьбы. Некоторым из них это многогранное качество нужно как допинг для обретения или обновления своего чёрствого самомнения. Павел отдавал кассе всего себя, начиная с внутреннего течения заканчивая разумом. Бывали случаи, когда под конец рабочего дня Правдин думая о чём-то говорил вслух какую-нибудь популярную фразу кассира типо «у вас есть выручай-карта семёрочки» или что-то в этом роде. Это только ещё раз давало повод считать работу в супермаркете изнурительной и сложной. График был два через два. То есть два дня работаешь после чего два дня отдыхаешь. Это очень удобная система, так работник ещё не успел полностью вымотаться, как уже выходит на двухдневные выходные. В праздники выплачивали двойную оплату.

В один из сентябрьских вечеров Павел весь поникший и уставший, закончив свой второй рабочий день, шагал домой. Листва от тополей и берёз, посаженных на тротуарной прямой, стремительно врезалась в его серую водолазку, которая ему досталась от отца. На улице царила тишина и спокойствие, лишь изредка проезжала какая-нибудь легковушка с громкой музыкой. В такое позднее время оживает вся молодёжь Лужинска, которая всеми способами пытается показать себя, засверкать в этой серой человеческой массе. Правдин прекрасно это осознавал, так как сам ещё входил в молодёжный возраст, вот только ему было не до веселья, оно для него уже давно закончилось.

Пройдя ещё совсем немного шагов по сырому осеннему тротуару, Правдин дошёл до своего бледно-жёлтого дома, который как и прежде всё стоял, впитывая в себя все бедные и ничем не защищённые социальные слои Лужинска. За три месяца по коммуналкам расселили где-то десять новых жильцов. Среди них были те, кто спился и обеднел, те, кто проиграл всё в покер, те, кто как и сам Правдин попались на взятке.

Открыв дверь в свою коммуналку, Правдин увидел большие сумки с вещами, на полу стояли чёрные женские туфли. Надев тапки, Павел с каким-то непонятным трепетом стремительно пошёл на кухню, где Платонов уже рассказывал про свой жизненный путь. Вдруг послышался тонкий смех. В этом смехе Павел услышал что-то знакомое, он остановился в надежде вспомнить, но всё тщетно. Войдя на кухню Павел оцепенел перед ним спиной сидела Сорокина, её золотистые пряди волос красиво свисали на фоне белой блузки. Платонов сидел напротив, увидев Правдина от перевел свой взгляд с Марии на него и как бы указывая головой побудил гостью обернуться назад. Она сделала этот поворот и на секунду обомлела от неожиданности. После чего произнесла следующие.

— Думаю мы с вами уже знакомы. Вы меня помните?

Правдин не мог сказать ни слова, его взгляд завис на зелёных глазах Марии. Тут в незаконченный диалог влезает Платонов.

— Когда это вы успели познакомиться?

— На суде. — наконец-то сказал Павел.

— Да вы меня хотели засудить. За что и отправились сюда. Не так ли, Павел Анатольевич? — посмотрев ему прямо в его голубые глаза промолвила Мария.

Её голос пленял Правдина изнутри, он не знал куда ему деваться. В эту минуту он испытывал ряд самых разных и неизвестных ему чувств. Вся усталость в одно мгновенье оставила его тело, Павел вошёл в глубокий экстаз. Эта встреча стала дня него приятным судьбоносным приливом. Жизнь его как будто засверкала где-то внутри, где-то, где уже почти погас огонь надежды.

Посмотрев ещё раз в её зелёные глаза, которые изливали красоту и свет, Правдин, не став даже реагировать на её риторический вопрос, удалился в свою комнату. Там он переоделся и лёг на железный панцирь кровати. В этот поздний вечер ничто его не могло побеспокоить, лишь только мысли о благородной Марии, именно такой она показалась ему в эту судьбоносную встречу.

Сон долго не приходил. На улице начинал накрапывать дождь, листья со свистом врезались в окна его комнаты, гром приятно трещал. Павел в это время планировал строить свою новую жизнь. В эту жизнь он хотел вложить теплоту и любовь, которую никогда не ощущал. У него проснулся интерес к самому себе, ему захотелось творить над собой, а потом творить над всеми. Желание жить так, чтобы скулы на щеках болели от постоянного порывистого смеха, чтобы голова никогда не болела от тягостных дум, не давало ему спать этой чудесной ночью.