Цветы Эльби(Рассказы, сказки, легенды)
Шрифт:
И так увлеклась, что даже не заметила, как упали кувшины и разбились. Пришла к роднику, а зачерпнуть воды нечем. Так и вернулась домой ни с чем.
Отец узнал, как все произошло, сделал дочке деревянное ведро.
С тех пор и пошли в деревнях деревянные ведра. Они, конечно, тяжелые, зато век живут.
МОСТ АЗАМАТА
Кто
Пройдет в одночасье,
У того на роду
Написано счастье.
Укрывшись под навесом чужого крыльца, мы долго стояли в затишке, вдыхая пахучую влагу.
Так же быстро разведрилось, засияли умытые дождем тополя, а вдали над ложбиной, где протекала река, появилась радуга. Я даже рот раскрыл, так она была великолепна — будто кто провел по небу чудесной кистью.
Дед проследил за моим взглядом и усмехнулся.
— Азамат кебера, — сказал он, когда мы снова вышли на дорогу. — Слыхал, почему так называют радугу? Нет?
…Давным-давно жил у большой реки человек по имени Азамат. Был он красильщиком, с утра до позднего вечера собирал на лугах да в лесных чащобах разные травы, коренья и готовил из них краски, да такие яркие, что и самому на диво.
Но вот беда — никто их не покупал у Азамата. Ну, какой, мол, от красок толк, кому они принесут радость?
…Однажды, как обычно, трудился Азамат в своей красильне. Готовые краски сливал в глиняные горшки и ставил на землю, чтобы краски охладились и приняли естественный цвет.
Кончив работу, он сел на камушек и задумался. Может, зря он возится с красками, раз они никому не нужны. Вдруг видит — на том берегу — человек выбежал из лесу, заметался. А за ним волчья стая, вот-вот настигнет беднягу.
Закричал Азамат, будто и впрямь крик его мог испугать зверей.
— Э-хе-хе!
— Эй! — откликнулось эхо. Только и всего. А волки уже совсем близко.
Схватил Азамат первое что попалось под руку — это были горшки с красками — и давай их кидать на тот берег.
В это время пошел дождь.
Краски выплеснулись из горшков, смешались с дождем, и над рекой повис радужный мост.
— На мост! — закричал Азамат беглецу. — Взбирайся на мост.
Человек взобрался на разноцветную радугу и по ней спустился к Азамату. Волки остались ни с чем, только зубами лязгали.
— Ты волшебник, — сказал спасенный человек Азамату. — Как тебя зовут, добрый человек?
— Азамат, — ответил красильщик.
— Мост Азамата! Мост Азамата! — повторял человек. А красильщик думал:
«Мои краски никто не покупает. Пусть же они хоть таким образом служат людям».
Взял Азамат свои горшки и разбросал их в разные стороны.
С тех пор как только идет дождь, вода мешается с красками, и в небе загорается чудесная радуга.
Люди называют ее Азамат кебера, что значит мост Азамата.
— А что, в городе у вас бывает радуга? — прищурился дед.
— Бывает.
— Ага, ну вот ты по ней
и прибегай к нам в деревню почаще.ХОЛМ ШЕВЛЕБИ
Друг с полуслова нас поймет,
И с пол-удара конь уносит…
Пусть дважды не окликнет тот,
Кто нас о помощи попросит…
На дворе уже осень. Идет мелкий дождик, и кажется, что деревья плачут, роняя мокрые листья. Лес словно осиротел, потеряв зеленое убранство.
Изредка выглянет солнце и снова скроется в облачной хмури.
Пусто на полях, птицы улетели. Земля будто притихла, съежилась, ожидая грядущих холодов.
И только в селе стало людно, шумят по вечерам посиделки-улахи. Шутки, песни, смех. Девчата под гармошку пляшут, частушки поют.
Послушаешь — душа радуется. В то же время немного грустно. Пора расставаться с дедом. Давно уже перестали мы выгонять табун в ночное, но видимся с ним каждый вечер.
Вот и сегодня я заглянул к Ендимеру в просторную, светлую комнату. В ней пахнет свежевымытыми полами и типографской краской: газет на столе целая груда.
Молодые конюхи ушли гулять. Дед, упершись локтями в стол, пыхтит своей трубочкой.
— Пожил бы еще, ай наскучило?
— Нет, мучи, ехать надо. Отпуск кончается.
— Отпуск, — шевелит губами дед. — Это, конечно. Причина…
В этот вечер мы долго засиделись, толкуя о том о сем: какой выдался год урожайный и сколько домов в деревне прибавилось.
— Мучи, — попросил я, — много я слышал от тебя интересного, может, расскажешь еще чего-нибудь напоследок. Ну, хотя бы про тот холм возле Сугутского леса. Шевлеби, кажется, он зовется.
— А-а, — закивал дед. — Шевлеби там похоронена. О, это давно было, во времена Патька-патши, так у нас Пугачева звали. А Шевлеби у него атаманшей была.
— Расскажи, мучи, пожалуйста…
…— Пришла она как-то к Патьке-патше, к Пугачеву то бишь, — начал дед, — он как раз со своим войском Волгу перешел и остановился возле города Сербю, по-иному — Цивильск. Пришла и сказала: — Возьми, отец, в отряд. Я все умею: и на коне неоседланном скакать, и из лука стрелять. И держать ангар и саблю. Возьми, прошу тебя, а уж я отомщу врагам за все мои беды и несчастья.
— Кто же твои враги? — спросил Пугачев.
И рассказала Шевлеби, как убили сельские куштаны ее отца и как ушла она жить к дедушке. Но и тут ее горе настигло. Рассердился сельский поп на деда, что тот отказался девчонку крестить, подговорил ярыжек, те драку затеяли да сгоряча деда насмерть прибили.
С малых лет пошла Шевлеби по чужим людям: овец пасла, детишек нянчила, табуны гоняла. А выросла, расцвела цветком луговым, тут ее схватили куштаны, задумали силком просватать. Но не далась им, ночью жениха связала, а сама — в степь. Тут и прослышала про Патьку-патшу.