Цветы на чердаке

— Здравствуй, — Эби вздрогнул, испуганно поднял голову.

Рядом стояла гномка. Обычная гномка… и это успокаивало. Чужие никогда не били и не ругали. Даже жалели…

— У тебя что-нибудь случилось? – спросила гномка, ставя пустое ведро у колодца.

Эби слабо мотнул головой.

— Нет? А как тебя зовут? – вновь спросила гномка, присев на лавочку.

Эби напрягся, невольно подняв острые плечики вверх.

И покачал головой.

— Что нет? – удивленно подняла брови гномка.

Вот что тут делать? Эби шумно вздохнул и показал пальцем на рот, сделав знак рыбы.

— Ты не можешь говорить? – поняла гномка, с жалостью посмотрев на худого ребенка перед ней.

Бледное личико, остриженная (после болезни?) голова, нелепый чапец и серое, старенькое платице. Не очень-то ребенка видать любят! И невольно потянулась, захотелось приласкать, погладить по хрупкой спине…

Эби крупно вздрогнул, отшатываясь, вжав голову в плечи, и гномка потрясенно замерла.

— Ты что, малыш?

Эби поспешно сполз со скамейки, вставая на горящие ноги.

— Ты что испугался?

Эби хромая шагнул к своей тележечке на четырех колесиках, на которых все дети возили ведра с водой. Поспешно нагнулся за веревочкой и в тот же миг, стоило перенести на одну ступню вес тела, его пронзила острая боль. Перед глазами потемнело и Эби упал на ровную брусчатку площади, с искаженным от боли лицом.

— Малыш! – гномка тут же бросилась к нему.

Присела рядом, в волнении приобняв за плечики. Малышка вновь крупно вздрогнула в руках, наклонив голову, и чепец упал на брусчатку, открыв трогательные остренькие ушки.

— Эби! – мальчишеский голос за спиной и топот ног.

Гномка взволнованно подняла глаза на подбежавшего мальчика и обмерла. Несорвавшиеся с уст слова умерли, так и не родившись. Эти зеленые глаза… такие зеленые, словно изумруды…

Мальчик перед ней так же обмер, как крольчонок.

— Простите, — безлико выговорили губы. — Я должен отвести домой сестру…

Мальчик опустил глаза и наклонился, помогая встать на ноги «сестре».

— Нори…

— Извините, меня зовут Норн, — почти прошептал, не подымая глаз, мальчик.

Гномка отчаянно зажмурилась, чувствуя, как закружилась голова… нет, не может быть! Не может… пять лет прошло…

А когда открыла глаза, мальчик и его маленькая, хромая, сестренка свернули на боковую улочку с площади. Окликнуть – голос отказал, а на женщину навалилась страшная слабость.

*********************************

— Мама? Что с тобой? – стоило зайти в дом, и обессилено сесть на лавку в прихожей, как из комнаты поспешно вышел старший сын.

Дорна слабо качнула головой, стянув с головы вдовий платок. Отвела взгляд.

— Ори спит?

Дори нахмурился, кивнув.

— Да. Что случилось? Тебя кто-то обидел?

— Нет, — сорвалось с губ равнодушное.

Взгляд Дорны равнодушно смотрел на чужие плащи на вешалке.

— У нас гости?

Дори кивнул.

— Господа Балин и Фрерин из Синегорья. Они хотят…

Сын замялся, и Дорна заставила себя посмотреть на старшего.

— Что хотят?

— Поговорить о Нори…

Женщина вздрогнула.

— Нори умер! – вырвались слова и глаза вновь защипало от слез. Сколько она их пролила… — Я не стану…

— Госпожа, прошу вас, выслушайте нас, — твердо сказал, выходя в прихожую из главной комнаты седобородый гном. — Это очень важно. Пропал не только ваш сын, но и маленький мальчик из Шира. И возможно оба они живы.

Дорна замерла.

— Что? – выдохнула она.

За спиной Балина встал черноволосый гном.

— Мы точно знаем, что пять лет назад в Шире пропал хоббитенок по имени Бильбо Бэггинс, — сказал Фрерин. — Его отец и дядя были убиты, а мать покончила с собой. Утопилась. А за пять месяцев до этого пропал ваш сын…

Дорна закрыла лицо руками. Зачем они это говорят?! Зачем душу травят?! Мало ей того мальчика с изумрудными глазами!

Нори… ее Огоньку, было бы столько же!

Подождите… хоббитенок?

Хоббитов Дорна видела. Невысокие, в основном круглощекие и невысокие человечки с большими волосатыми ступнями и… острыми ушами. Перед глазами встало искаженное болью личико той малышки… и ее остренькие ушки.

А ведь она совсем не похожа на ребенка гномов…

Пять лет – вечность для ребенка.

А как он изменится?

Дорна в ужасе распахнула глаза, дико глянула на сына и гостей…

— Мой мальчик… Нори!

Она вскочила и бросилась к дверям. Выскочила на улицу и крик обезумевшей матери раздался в воздухе отгорающего вечера.

— НОРИ!!

— Мам, мам, тише, — руки старшего сына легли на плечи, прижимая к себе. — Мы най…

Мать ухватилась за его плечи.

— Я видела его, видела! Наш Нори, это он! Я думала обозналась, с ума сошла! А это он, он, понимаешь?!

— Где вы его видели?! – жестко спросил, стремительно подошедший к матери и сыну Фрерин.

— На площади, у колодца… он сказал, его зовут Норн… но это не так, это Нори! – отчаянно ответила женщина.

— Норн? – Фрерин оглянулся на Балина, что жестко поджал губы.

— У лавочника Регана есть сын, — медленно проговорил Дори. — Я видел его в лавке, но… я… не узнал его.

Дори осекся. Как? Как он мог не узнать брата?

Перед глазами встал облик того мальчика, что натирал пол в лавке и… и ничего знакомого в облике мальчика не было. Брат был дерзким, шумным смерчем, не минуты не стоявшим спокойно. Ужасно раздражающий своими поддразниваниями и вечным ехидством. Ничего от него не было в том тихом, сером мальчишке…

— Я знаю, где Реган, — голос Дори стал странно спокойным. — Я приведу домой Нори, мам, обещаю.

— Мы пойдем вместе, — твердо сказал Фрерин. — Госпожа, жди нас здесь.

Из дома донесся приглушенный детский плач и Дорна вздрогнула. Ори! Нет, она никак не могла оставить дом… женщина в отчаянье посмотрела на мужчин и сына.

— Дори, пожалуйста…

— Все будет хорошо, мам, — ответил он, как-то враз став взрослее… став мужчиной, а не юношей. — Я приведу его домой.

*********************************