Цветы на снегу

Еще два бойца за плечами этого мужчины добавляли весу его вежливой просьбе. Один атлет лет сорока с жестким, будто вырубленным из дерева лицом, изборожденным ранними морщинами и парой шрамов, и неприметный мужчина средних лет невыдающейся комплекции и с незапоминающимся лицом. «Подполковник» быстро оценил расстановку ролей в этой труппе, вне всякого сомнения, прекрасно сыгранной. Красавчик, зверь и человек-тень. Отличный подбор. И над ними мудрый, сильный, добрый и безжалостный «папа». Результативность работы такой команды должна была впечатлять.

— Вас проводить? — предложил охранник, вызвавшийся отдежурить в новогоднюю ночь за дополнительную оплату и внеочередной отпуск. Все равно семьи у него не было, никто его под елкой не ждал.

— Спасибо, мы сможем добраться, — не принял помощи майор.

— Там у него в приемной два «братка», они уже давно квасят. Может получиться непонятка, — пояснил опер.

— Мы справимся, — снова добро улыбнулся полковник. Не поверить ему было невозможно. Эти точно справятся.

Опытный взгляд охранника очень верно оценил эту «группу товарищей». Это действительно была любимая команда Михаила, профессионалы экстракласса, на которых он мог положиться на все сто процентов. С годами сложились и личные отношения, выходящие за рамки простой служебной субординации.

Коллеги по работе шутя звали их «национальными гвардейцами», потому что все их фамилии были производными от названий народов бывшего СССР. А то, что майоры Татарский, Мордвинов и капитан Украинцев служили в подчинении полковника со звучной фамилией Русских, только добавляло пикантности в ситуацию.

Компания решительно проследовала по главной лестнице на второй этаж, при этом «зверь» Украинцев убедительно посмотрел в глаза охраннику и предостерегающе покачал пальцем, указав на телефон. Тот обиженно пожал плечами, мол, не дурак, сам понимаю.

Шуба и Марик были уже в хорошей кондиции. На ногах еще стояли, говорили связно, хоть и запинаясь, соображать в известной степени могли, но внимание уже притупилось, и шагов в коридоре они не слышали, а еще точнее — не обратили на них внимания.

Поэтому, когда дверь в приемную распахнулась и в дверной проем одновременно проскочили внушительные фигуры Татарского и Украинцева, у них случился кратковременный шок. Шуба поперхнулся водкой, надолго закашлявшись с выпученными глазами, а Марик соляным столпом застыл, не донеся до рта соленый деревенский огурец (эту нехитрую закуску он, как ни странно, обожал с не свойственной евреям страстью).

«Волкодавы» мгновенно блокировали «оруженосцев», а Михаил, ухмыльнувшись от увиденного зрелища, не церемонясь вошел в кабинет. Следом за ним заскочил «человек-тень» Мордвинов. На всякий случай, вдруг у Славы были посетители и сдуру бы захотели оказать сопротивление. Он хоть и выглядел невзрачно и внушительными габаритами не отличался, но недооценивать его боевые качества было бы смертельно опасной ошибкой. Смертельно опасной в совершенно буквальном смысле слова.

Оценив обстановку и решив, что замерший с удивлением на бритой физиономии хозяин кабинета опасности для Русских не представляет, капитан вернулся в приемную, аккуратно притворив за собой дверь.

Там Марик с Шубой постепенно приходили в себя. Захлебнувшийся водкой Шуба налитыми кровью и слезящимися глазами смотрел на незваных гостей. А Марик откровенно мандражировал. Он был хитер, умен, изворотлив, нагл, но отнюдь не бесстрашен.

Насладившись эффектом, Татарский вытащил ксиву и махнул перед носом ошалевшей братвы.

— Расслабьтесь. Это ФСБ. Неофициальный визит, так сказать, к вашему хозяину. Беседа не затянется, шеф узнает что надо, договорится с вашим, и мы уйдем елку справлять. Ни мочить, ни арестовывать никто никого не собирается.

Марик мгновенно оживился.

— А… это… может, тогда по паре капель? За знакомство?

Он уже потянулся за бутылкой, но «зверь» Украинцев его остановил.

— Не, браток, мы пока на службе. У нас с этим строго. Мы пока просто у вас посидим, погреемся.

Украинцев улыбнулся, показывая свое расположение и неагрессивность намерений. Если бы Славин попугайчик увидел эту улыбку, он перестал бы нервничать при смехе хозяина и решил бы, что тот самый добрый, ласковый и миловидный человек на земле.

Когда Михаил вошел в кабинет, Слава не поднялся с кресла, глядя на гостя настороженно и напряженно. И охрана, и «оруженосцы» откровенно просрали этих людей, за что им в ближайшее время грозила крупная головомойка. Но сейчас дергаться было уже поздно и унизительно бесполезно.

Пистолет в последнее время Слава с собой не носил. Официально он был респектабельным бизнесменом, а не какой-то шишкой из братвы, поэтому оружие доставило бы больше неудобства, чем пользы. Для этого существовала охрана. Но сейчас он бы дорого дал, чтобы привычный «макар» оказался под рукой.

Впрочем, вошедший мужчина ни на киллера, ни на конкурента похож не был. Спокойная уверенность с некоторой долей превосходства выдавала в нем «человека государева». Но на мента, даже с высокой должностью, он не походил.

— С наступающим, — приятным баритоном поприветствовал хозяина кабинета гость и с совершенно не свойственной гостям бесцеремонностью подвинул себе стул и сел на него прямо перед Славой верхом, сложив руки на спинке.

— Ты кто? Конторский? — сузил глаза Мюллер.

— Неужели это так заметно? — сокрушенно, но как-то неискренне вздохнул Михаил и представился: — Полковник Русских, ФСБ.

— Замечательно, — хмыкнул Слава. — С чем пришли? С праздником поздравить? А где подарки?

— Подарком для вас, Вячеслав Геннадиевич, будет мой уход из вашего кабинета без вас, — посерьезнел Михаил.

— И что у вас на меня есть? — засмеялся Слава. — Я чист, как ангелочек, даже перед ментами. А уж того, что может заинтересовать «контору», я в жизни своей не делал.

— Все бывает в первый раз. Иногда даже случайно, не подумавши.

— Ох, что-то сегодня вечер не задался, — поджал губы Слава. — Все как с цепи сорвались со своими загадками. Говорите уже напрямую, чего надо.

— А надо нам с вами, Вячеслав Геннадиевич, решить одно простое дело. И от исхода нашего разговора зависит, останется ли этот разговор в этих стенах либо дадим мы делу широкий ход со всеми причиндалами — и «маски-шоу», и изъятия, и конфискация, и суды-этапы. Все будет.

— Пугать вздумал? — Мюллер даже обиделся. — Несерьезно это, полковник.

— Я не пугаю. И даже не предупреждаю. Я рассказываю варианты. Если мы сейчас тут все решим, то всего этого не будет.

— Давай решать, — согласился Мюллер. — На твои угрозы мне плюнуть да растереть. Но вот что нервы твоя контора может мне помотать — это да, согласен. Так что если ты чего серьезного у меня не потребуешь, то лучше полюбовно перетереть. Только прошу тебя, как человека прошу, — не ходи ты вокруг да около, у меня от этого башка трещать начинает. Ломи напрямую, и я к тебе со всей взаимностью.