Цветы тянутся к солнцу

— А правда, пойдемте посмотрим, — предложил Совенок.

Ребята переглянулись и побежали в сторону огней.

Когда они подошли поближе, стало видно и людей, которые работали у костров… Каждый из них держал в руках длинную кочергу. Окутанные густым дымом, рабочие поправляли огонь, горевший под большими котлами, подкидывали дрова в костры и следили, чтобы закипевшее масло не выплескивалось из котла.

В кипящем масле и правда варились большие катушки для алафузовской фабрики. На них там, на фабрике, наматывали нитки, потом ставили катушки в машины, и нитки сбегали с катушек и превращались в ткань. Сырые катушки трескаются от жары, нитки на них цепляются, рвутся. А если проваришь катушки в масле, они становятся прочными, гладкими, и машина работает без перебоев.

Со стороны работа эта казалась легкой. Но когда ребята подошли поближе, они сразу поняли, что и здесь деньги достаются людям нелегко. Горький дым разъедал глаза, забивался в глотку. Ребята еще и подойти не успели, а уже и наплакались, и начихались, и накашлялись.

А каково было рабочим, которые целыми днями работали возле костров и получали меньше, чем на фабрике? Одно утешение было у них: уходя поздним вечером домой, каждый из них уносил под полой бутылочку конопляного масла. Вот из-за этого масла и нанимались люди ворошить костры…

Абдулла тоже варил катушки. Но не грошовый заработок, не даровая бутылочка масла привели его к дымным кострам. Сюда, на берег Казанки, пришел он другими дорогами — сложными и опасными.

Близилось время боев трудового народа с помещиками и фабрикантами. На заводах, на фабриках рабочие собирали боевые дружины. Дружинникам нужно было оружие, а оружие на фабрику не провезешь открыто. Вот и приходилось рабочим выбирать такие места, где можно было до поры до времени надежно спрятать оружие, а потом незаметно переправить дружинникам. В таком месте всегда должен быть осторожный, смелый и умный человек. Вот таким человеком и был Абдулла. Отсюда, с берега Казанки, он с верными людьми отправлял винтовки и патроны, запрятанные под грудами катушек, боевой дружине алафузовской фабрики.

Когда ребята подходили к костру, Абдулла нес тяжелую охапку дров от берега, где почти у самой воды были сложены высокие поленницы.

Абдулла сбросил дрова у костра, обернулся и тут заметил ребят, пробивавшихся сквозь густое облако дыма.

— Куда же вы в дым-то прямо? — крикнул он ребятам. — Возьмите полевее, а то задохнетесь.

Ребята послушно свернули влево. Здесь и дышать стало легче, и не так ело глаза.

— Ой, ребята, смотрите-ка, Лида сидит! — крикнула Закира, увидев девочку, сидевшую у костра.

Это и правда была Лида. Она любила приходить вечерами на берег и смотреть, как Абдулла работает у костров. Услышав свое имя, Лида вскочила, бросилась навстречу ребятам и крикнула:

— Дядя Абдулла, это ко мне пришли!

— Ну и молодцы, что пришли, — сказал Абдулла и засунул огромные рукавицы за веревку, которой был подвязан его грязный фартук. — Пока посидите вон там. — Он показал на крошечную песчаную полянку между ивами. — Там и ветра нет, и дым не донимает. Да скоро и ужинать будем…

Ребята проголодались. Услышав про ужин, они весело переглянулись, но сидеть на тихой полянке никому не захотелось. Мальчишки побежали к речке, а девчонки подошли к костру и стали ворошить горящие угли длинными палками. Палка Закиры оказалась посуше. Она загорелась, обуглилась. Закира подняла ее, начала крутить, и над головой у нее возникло красное огненное кольцо.

Потом подъехала лошадь с телегой. На телеге стояли большие плетеные корзины с сырыми катушками. Их с грохотом вывалили из телеги прямо на песок.

— Надо бы коня попоить, — сказал возчик, выразительно глянув на девочек, игравших у огня.

— За этим дело не станет, — ответил Абдулла. — Вот только ребят займу.

Он кликнул мальчишек, самозабвенно кидавших камешки в холодную, темную воду. Потом расстелил на песке большой пестрый платок, поставил на него чашечку с солью, измятую жестяную мисочку с маслом и, натаскав из костра печеной картошки, принес ее в фартуке и высыпал на середину платка.

Подобрав под себя ноги, ребята уселись вокруг и торопливо, словно боясь, что у них отнимут лакомство, прямо с кожурой макая горячую картошку в соль и в густое пахучее масло, принялись уплетать ее. И такой вкусной показалась им картошка, что, быстро разделавшись с ней, ребята облизнулись и пожалели, что так поторопились.

Тем временем Абдулла вместе с возчиком пошли к реке. В поводу за возчиком, мягко ступая копытами по песку, шагала лошадь с возом. Они обогнули поленницу, поставили воз между дровами и речкой, и, пока возчик поил из ведра свою лошадь, Абдулла, оглядевшись, разгреб солому на дне телеги, достал оттуда несколько винтовок, ящик с патронами и быстро спрятал оружие в дровах.

Возчик попрощался и уехал. Абдулла вернулся к ребятам и, увидев, что те покончили с ужином, спросил весело:

— Управились?

— Управились.

— Ну тогда давайте катушки грузить.

Все вместе они накидали готовые, теплые еще катушки в пустые корзины. Потом Абдулла присел на корточки, свернул цигарку и, не закурив, сунул ее за ухо. Большими, потрескавшимися от работы руками он погладил колени.

Совенок тоже погладил колени, а Матали похлопал себя по животу и сказал:

— Ужин хороший был…

— Ужин не ужин, а червячка заморили, — согласился Абдулла. — Вот подождите, возьмем власть в свои руки, тогда белыми калачами будем вас кормить.

— А скоро вы власть возьмете, дядя Абдулла? — спросила Закира.

— Придет время, возьмем. Теперь уже скоро, — сказал Абдулла и поднялся. Послышался скрип колес на дороге, и Абдулла пошел навстречу. Скоро он вернулся, и ребята увидели, что он чем-то озабочен.

Подъехала пустая телега. Абдулла помог возчику поставить на нее корзины с катушками. Телега отъехала, а он все стоял, не отходя от ребят, и не начинал разговора. Молчали и ребята, и даже разговорчивая Закира молчала, словно боясь нарушить наступившую тишину.

Очень ей хотелось спросить у Абдуллы, куда девался тот солдат, который ночевал на сеновале. Абдулла, конечно, знал это, но как спросить, когда тут мальчишки и Лида?

Наконец Абдулла нагнулся к костру, прикурил от уголька и нарушил молчание.

— Мальчики, — спросил он с самым невинным видом, — а кто из вас дальше камни кидает?

— Я! — закричал Совенок.

— Я! — перебил Матали.

— Давай на спор?

— Давай!

Мальчишки сломя голову помчались к речке, и камешки с тихим бульканьем снова полетели в воду.