Цветы в пустоте

Он прикрыл глаза, прислушиваясь к растущему тёплому комку в его груди, который обжигал ещё сильнее от всех этих слов. А ведь когда-то, подумать только, он и представить не мог, какие слова однажды сделают его таким счастливым: не слова любви и не слова тайных знаний, а только простое "ты больше не раб".

– Спасибо вам…

– Перестань меня благодарить, ради всего святого! Лучше пойдём, – она потянула его за локоть в коридор. – Воздухом подышим. Тут душно.

Она вытащила его кружными путями на пустую террасу. Тёплый пьяный ветер ласкал им лица и нашёптывал на ухо разными голосами что-то многообещающее, зелёное солнце неторопливо падало сквозь кучерявые облака к линии горизонта. Сильвенио засмотрелся на этот закат, а Хенна, прищурившись, смотрела куда-то в сторону, словно бы выглядывая там что-то. Потом она сказала:

– Разведка донесла сегодня, что завтра где-то около полудня здесь будет лидер Клана Волка. И он тоже явно летит сюда не развлекаться. Когда-то он страсть как хотел войти в Альянс пиратов, но не получилось, и все эти годы он тоже силу копил. Теперь вот, небось, думает, что если победит меня и захватит эту территорию, которую я объявила своей, то его с распростёртыми объятиями в Альянс примут на моё место. Ага, так прям сейчас вот и приняли, ха! Хотя, конечно, чёрт знает этого Аргзу, что ему на ум придёт… В общем, суть не в этом, а в том, что завтра всё решится. Стоит мне победить Клан Волка – и планета моя, насовсем. Больше никто лезть не захочет, я в этом уверена. И всю неделю мы с парнями будем набираться сил и отдыхать, а после того, как ты улетишь на свою Эрландерану, я созову сюда все свои шестьдесят кораблей, и отсюда мы отправимся за Пауком. Думаю, я даже могу заключить с ним что-то вроде пари: один мой маленький флагман против его гигантского чудовища, и если я проиграю в этом бою – то все мои остальные пятьдесят девять кораблей перейдут под его командование, а если выиграю – что ж, тогда я разгромлю его целиком и полностью, и Альянс будет моим. Так что… если ты хочешь передать ему что-нибудь на всякий случай – можешь передать через меня.

Он покачал головой: что он мог ему передать? Бессмысленно было бы в данной ситуации отправлять ему послание в духе "берегите себя", потому что в бою с Хенной Аргза себя беречь явно не будет. Это было, без сомнений, ужасно невежливо – сбегать вот так, не попрощавшись, но Сильвенио действительно не знал, что он мог бы ему сказать в качестве прощания. Его счастье, его надежды, его мечты – всё было отравлено привкусом горечи из-за этого некрасивого поступка, который он собирался совершить, из-за того, что он собирался навсегда оставить Аргзу одного, наедине с его вечными демонами. Но, возможно, говорил он себе, он сможет навестить его однажды, если Аргза выживет…

– Нет, леди, мне нечего ему сказать. Всё, что я мог бы сказать, он воспримет, как издевательство, а я этого не хочу. Я хотел попросить вас о другом. Вы сказали, что завтра вам предстоит последняя битва здесь… могу я принять в ней участие? Я хочу помочь вам. Разумеется, толку от меня в открытом бою не будет, но в моих силах просчитывать действия противника и замедлять либо аннулировать его атаки, если у меня будет доступ к любому местному компьютеру, и если корабль и связные устройства противника будут достаточно близко… И я могу устроить общий телепатический фон вашим солдатам, чтобы вы могли лучше координировать их действия. Ненадолго, правда… Я готов сделать всё, что на что способен, ради вашей победы.

Хенна воззрилась на него с крайним изумлением, но усмехнулась и кивнула:

– Я уже говорила, что не дура, чтобы отказываться от твоей помощи, мальчик. С тобой у нас, бесспорно, всё пройдёт гораздо быстрее и гораздо более гладко, чем без тебя. Завтра с утра я подумаю, как лучше тебя пристроить на поле боя. А пока… проводи меня до моей комнаты, побудь на этот вечер моим кавалером.

Обратно по коридорам они шли прогулочным шагом, и Хенна держала его под руку. У её двери они остановились, и она посмотрела на него со странной выжидательной улыбкой, чуть прищурившись. Он же только наклонил голову в непонимании. Улыбка её чуть изменилась: теперь она закусила губу, как будто бы сдерживая что-то, янтарные глаза сверкали искрами нерождённого смеха.

– Мда, – фыркнула она, так и не дождавшись больше ничего с его стороны. – Иногда я забываю, что ты у нас не от мира сего. Как вы там вообще размножаетесь у себя, если простейших намёков не понимаете?

Он вспыхнул, осознав.

– Вы… вы… леди Хенна, вы…

– Да, я, я Хенна, но не леди, сколько раз повторять? Пойдём уже внутрь, Сио, не стой столбом. Ты правильно понял, что именно я тебе предлагаю. Впрочем, если у тебя от Аргзы на этой почве какая-нибудь боязнь или там психологическая травма – я не настаиваю.

Сильвенио задумался. Пока он думал, Хенна успела затащить его в свою комнату, захлопнув за ним дверь, и расстегнуть ему куртку. Он ощутил, как её немного мозолистые от меча пальцы забрались ему за пояс штанов, и это на самом деле было более чем настойчиво, но чужие губы – чувственные, полные, ярко-красные – прижались к его губам очень мягко, приглашающе.

– Мужчины обычно выказывают больше энтузиазма, если я делаю так, – жарко прошептала Хенна, беззастенчиво двигая поверх его нижнего белья ладонью вверх-вниз. – Некоторые женщины, впрочем, тоже не остаются равнодушными обычно. Я не принуждаю, Сио, я не Аргза, чтобы тащить тебя силой, и всё-таки я очень надеюсь, что ты не станешь оскорблять меня отказом.

Нет, он совершенно не хотел её оскорблять, Хенна не заслуживала никаких оскорблений, тем более, с его стороны, а ведь он столь многим ей обязан. И будет обязан ещё больше, если ей всё же удастся отправить его домой, а в таком случае он после даже не сможет её отблагодарить. Сделав все эти заключения, он вздохнул и начал аккуратно расшнуровывать её открытые доспехи, в которых она умудрялась ходить весь день. Если она хочет получить его сегодня ночью – что ж, пусть.

Он, видимо, слишком медлил, потому что Хенна нетерпеливо высвободилась из доспехов и кольчуги сама и подтолкнула его к кровати, чтобы стянуть с него всю нижнюю часть одежды – куртка уже была отброшена куда-то в угол. Потом вдруг остановилась и как-то хмуро оглядела его, оставшегося в одном белье. Он знал, на что на смотрит: некоторые особенно глубокие синяки и засосы ещё не до конца прошли после последней ночи с Аргзой, хотя миновало уже три дня с тех пор, как он в последний раз к нему прикасался.

– Всё в порядке, – поспешил заверить Сильвенио. – Эти следы… скоро исчезнут. Я уже к ним привык.

Она покачала головой и за локоть потянула его к кровати.

– Чувствую себя так, будто собираюсь насиловать несчастного ребёнка, которого, к тому же, бьют родители – я, наверное, ещё большая извращенка, чем Илка, – проворчала она и искоса глянула на него. – Ты точно в порядке – ну, с этим всем? Повторяю: я не принуждаю.

Он улыбнулся, опираясь о постель коленями и нависая над ней сверху, поцеловал её в плечо, заскользил кончиками пальцев по твёрдому плоскому животу.

– Да, леди Хенна, я в порядке. Идея совокупления не вызывает у меня отвращения сама по себе, к тому же, я действительно хочу вас отблагодарить за всё и сделать вам приятно. Если вы хотите, чтобы я выразил вам свою искреннюю признательность именно так – я не в праве отказать.

Хенна засмеялась и притянула его в новый глубокий поцелуй, простонав только:

– Я не леди!!!

Потом слова как-то сами собой закончились, и на комнату опустилась уютная, жаркая тишина. Хенна была вся раскалённая, прямо как Аргза, но если у того тепло распространялось равномерно по всему телу, то Хенна полыхала как-то частями, словно огненные шары путешествовали от одного участка её тела к другому с умопомрачительной скоростью. Сильвенио попытался отследить хотя бы один такой шар огня ладонью, затем губами – не вышло, упустил. Зато Хенне, похоже, его исследование понравилось, и она, довольно выгнувшись навстречу его движению, одобрительно обвела языком его ухо. Подвижная, как ртуть, гибкая и горячая, она едва-едва позволяла ему перехватить инициативу в некоторые моменты, но в целом являлась бесспорной и полноценной хозяйкой ситуации. Сильвенио же, впервые имеющий подобный опыт с женщиной, никак не мог заставить свой разум перестать каталогизировать, и потому невольно сопоставлял различия, подмечал интересные особенности, изучал новую для него сторону вопроса. Однако он был благодарен Хенне теперь уже хотя бы за то, что она и не требовала от него ничего невозможного: она фактически сделала всё сама, за него, хотя он не мог не признать, что удовольствие в итоге получили они оба. Она направляла его, подсказывала своими движениями нужную позу, стимулировала жаркими умелыми ладонями, и если он делал всё правильно, то она гортанно рычала и выгибалась, отчего у него периодически приятно мутнело перед глазами. Е

му оставалось купаться в её жаре, в её глазах, в её страсти – и ему это до безумия нравилось.

После, когда всё закончилось, Хенна раскинулась на простынях, вновь неизбежно напоминая довольную кошку. Сильвенио сел в кровати, заворачиваясь в покрывало – спать не хотелось, да и оставаться в чужой постели было как-то неловко. Одно дело – спать в кровати Аргзы, к которому он успел за эти годы основательно привыкнуть, и совсем другое – оставаться на ночь пусть даже с Хенной. Теперь, когда чуточку схлынула волна благоговейного трепета, ему было стыдно и как-то неуютно. Её взгляд из-под полуопущенных век прожигал ему спину: одного раза ей явно было недостаточно, но настаивать она больше не стала.