Цветы зла

И Петя решил отравить женщину. Он знал, что у Регины есть яд, которым она травила бездомных собак и кошек. В одно из своих тайных посещений дома он нашел его. Но Регина не травилась. Отравленные соки она проливала, кружки, опыленные ядом, либо выпадали у нее из рук, либо тщательно ею ополаскивались.

И мальчик испугался. Он поверил, что тетя Регина – и в самом деле ведьма, и что она каким-то образом надежно защищена от всех посягательств на ее жизнь. И решил выждать время.

За день до смерти матери Леночка вновь испытала потрясение. Утром Святослава Валентиновича в доме не было, а девочке очень хотелось рассказать ему сочиненную накануне сказку о потерявшейся в лесу малышке, которую любимый отец, в конце концов, нашел. Она спросила бабушку, где папа, а та, раздраженная очередным уходом сына к Регине, не удержалась и выкрикнула: "Он опять у этой змеи!"

Потрясенная Леночка, впав в сомнамбулическое состояние, вышла во двор, проникла на участок Регины, прислонила к стене все ту же скамеечку, поднялась на нее и увидела, что ведьма Регина пьет кровь из шеи ее извивающегося от боли папочки. Оглушенная страхом и горем, она пошла в свой сад и спряталась на крыше гаража среди покрывавших его яблоневых ветвей.

Там ее нашел Петя. Некоторое время они сидели, обнявшись, как брат и сестра. К середине дня в беседку, стоявшую среди кустов сирени, пришли мама Лены и дядя Володя, ее друг. Они долго целовались и обнимались, потом дядя Володя натянул подол платья Лениной мамы на ее голову, расстегнул ремень, спустил трусы и вставил свою пиписку прямо ей в попу.

– Давай, мы их всех убьем? – сказал бледный Петя своей принцессе.

Кристина стонала то ли от боли, то ли от удовольствия. Эгисиани возбудили ее стоны, и он разъярился. Беседка ходила ходуном.

– Давай, – прошептала Лена, теряя сознание.

* * *

Все это, отправив Леночку в дом, рассказал Евгению Александровичу и Марье Ивановне Петя. Рассказал, конечно же, используя другие слова и выражения.

– А откуда у тебя арбалет? – спросил Смирнов, желая перевести разговор в менее эмоциональное русло.

– У меня дедушка был мастером на все руки. Он был и слесарь, и плотник. Этот стол он сделал... – указал Петя арбалетом в соответствующую сторону.

– Стол – это стол, а боевое оружие – это боевое оружие...

– Дедушка говорил, что талантливый человек талантлив во всем. Он научил меня тонкой работе.

– Но ведь без чертежей такую сложную штуку не сделаешь?

– Я нашел на помойке американский журнал на русском языке. В нем была статья о самострелах. С рисунками и размерами.

– Понятно... – улыбнулся Евгений Александрович. Несколько лет назад он читал этот журнал. От прекрасно иллюстрированной и пространной статьи об арбалетах у него неделю чесались руки.

– В дядю Володю тоже ты стрелял? – спросила мальчика Марья Ивановна, забыв обо всем.

Смирнов посмотрел на нее с удивлением.

– Да, – зло выцедил Петя.

– Дядя Володя – понятно, – вздохнул Смирнов, потрогав ягодицу. – А зачем в меня стрелял? Больно ведь?

– Лене тоже было больно! Все вы лезете в ее жизнь, лезете и убиваете! – закричал мальчик, истерично тыча арбалетом в сторону Смирнова. – Она уже теперь живая только наполовину! И здоровой теперь не вырастет!

– Видишь ли, каждый человек состоит из жизни и смерти... – попытался Евгений Александрович навести тень на плетень. – Каждый человек – это весы, на одной чашечке которых жизнь, а на другой – смерть. Смерть, в конечном счете, перевешивает, но никогда не побеждает...

– Все вы только болтаете! – перебил мальчик, вконец распалившись. – Вы все умные! А среди моих друзей нет ни одного ребенка, которого родители любят и понимают! Наташу Тихонову отец раздевает и на улицу выгоняет, и делает это не просто так! Оксана, племянница Регины, с рождения больная, живет в детском доме никому не нужная! И жила там и тогда, когда ее отец был жив и здоров! Жила потому, что его кроме живописи ничего не интересовало. Мой папа все мне покупает, дает деньги, а думает только о женщинах и шашлыках с пивом! И бьет кулаком в лицо, когда их нет! А ваша дочь!? У вас есть дочь!? Есть, по глазам вижу! И она вас ненавидит, за то, что вы есть, и в то же время вас нету. Она ненавидит вас, потому что от вас одна только боль!

Смирнов почернел. Недавно бабушка Полины сказала ему по телефону, чтобы он не приходил больше к дочери. Потому что после его посещений Полина неделю на всех бросается и не спит ночами.

– И папа Лены мучает ее, – продолжал кричать Петя, – он думает только о...

Увидев, что на дорожке, ведущей к веранде, показался хозяин дома, Смирнов прервал мальчика:

– Ты не прав, Святослав Валентинович любит Леночку...

– Ничего он не любит, – мстительно посмотрел мальчик на отца подруги. – Ему просто нравится, что хоть кто-то на свете его любит. Если бы он любил, то не убивал бы ее. И Кристина Владимировна не любила дочку. Она думала только о себе и своей работе, думала, даже когда целовала или гладила ее по головке!

Святослав Валентинович, бледный, растерянный, остановился перед ступеньками.

Он все слышал.

– Так что, ты решил убить всех плохих родителей? – ужаснулась Марья Ивановна, не обращая внимания на появление Кнушевицкого.

– Да! Вас всех надо убить, потому что с вами мы вырастаем точно такими же негодяями, как вы! И наши дети вырастут такими же негодяями!

Смирнов решил действовать. Еще пара сентенций, чувствовал он, и этот маленький неврастеник убедит себя, что хороший родитель – это мертвый родитель.

– Да, но для того, чтобы убивать и не попадаться, надо быть хорошим убийцей, – сказал он серьезно. – У тебя, судя по всему, есть неплохие данные. Ты умен, расчетлив, артистичен... Хм... Ты ведь сначала прострелил платье Леночки, потом сходил, спрятал арбалет, и только после того, как вернулся, она начала кричать?

– Да, это я придумал, – уже спокойно ответил мальчик. – По-другому вы могли бы найти самострел.

– Молодец. Ума у тебя – палата. Хотя, конечно, пока не полная палата. Я сразу заметил, что перед тем, как выстрелить, ты оттянул платьице в сторону. Боялся поранить подружку, и оттянул слишком далеко. Так вот, для того, чтобы стать настоящим убийцей, тебе надо сделать первый шаг, первый семимильный шаг – надо убить, хладнокровно убить человека, глядя ему в лицо. Убить, не ядом, не из-за угла, а глядя в глаза. Я предлагаю тебе свою кандидатуру. Я сейчас пойду к тебе, пойду, чтобы отнять эту штуку. И если ты убьешь меня, то заранее поздравляю: ты – настоящий убийца. А если не сможешь, то у всех нас появится шанс подумать над твоими словами.

Смирнов пошел к мальчику.

Арбалет нацелился в его живот.

Помертвевшая Марья Ивановна видела, как палец Пети вжимается в курок.

19. Может, у нее что-нибудь получится?

– Что будем делать? – спросила Марья Ивановна в электричке, устало опустив голову на плечо Евгения Александровича.

– Да ничего, – ответил он, радуясь, что измучившая его рана подсохла и не кровоточит. – По-моему, мы совершенно напрасно впутались в эту дикую историю.

– Ты прав... Если бы не мы, Вероника Анатольевна была бы жива.

– Может быть... Если она вообще жила.

– Не поняла?

– Отдавать себя полностью кому бы то ни было, так же нехорошо, как не давать ничего.

– Как мать Регины?

– Да. У Вероники Анатольевны не было своей жизни, а только жизнь Святослава Валентиновича... Из-за этого он и стал мазохистом...

– Пытался болью изгнать ее из себя и стал?

– Может, и так. Но мне кажется, что просто он нашел женщину, похожую на мать. Многие мужчины подспудно ищут таких женщин. Мать его мучила непониманием, чуждостью, а любовница – каблучками и плеткой... И привязан он был к Регине только потому, что в конце мучений получал то, что в детстве стремился получить от матери, но никогда не получал.