Цыганское проклятье
Шрифт:
– А хочешь, я спою тебе, служивый? – неожиданно предложила она. – Тебе одному петь стану.
– Спой, – хрипло выговорил Силантий, отставив миску. Язык вдруг стал тяжел, перед глазами поплыл туман. Неужели отравили?
Дарина взяла в руки гитару и коснулась изящными пальчиками струн, извлекая грустную, берущую за душу мелодию.
На руке три линии Лепестками лилии: Это жизнь, а это я, АКак только отзвучал последний аккорд, с Силантия как наваждение спало. Силы вернулись, а вместе с ними – ясность ума. Мысль вспыхнула в голове яркой вспышкой.
– Пойдем со мной, – выпалил он, глядя прямо в глаза цыганке.
– И куда же ты меня зовешь, поручик?
– В имение свое, к матушке с батюшкой, в жены тебя возьму. Не посмотрю, что цыганка.
Дарина рассмеялась ему в лицо. Зло, обидно. Ярость темной волной накрыла Силантия.
– Не пойдешь, силой заберу. Все одно – моей будешь! – Силантий вскочил на ноги.
– Полегче, служивый! – раздался за спиной предупредительной окрик.
Цыганка поднялась, махнула сидевшим у костра цыганам, давая понять, что ей ничто не угрожает, и улыбнулась Силантию.
– А давай я тебе сперва погадаю, красивый. Денег не возьму, за так погадаю.
Как зачарованный, Силантий протянул ей ладонь. Дарина долго всматривалась в переплетение линий, а потом вдруг резко оттолкнула его руку.
– Все, поручик, уходи. Жизнь ты проживешь долгую, больше не вижу ничего.
– Обещала, так гадай, – настаивал взбудораженный Силантий.
– Уходи, поручик, пока на своих ногах еще ходить можешь.
– Хорошо, – неожиданно согласился он, – уйду. Но не надейся, что навсегда. Еще свидимся.
Развернулся и направился прочь.
Дарина догнала его у подлеска.
– Стой, поручик.
Силантий обернулся и сжал цыганку в объятиях. Впился в губы жадным поцелуем. Она вырвалась и отпрянула. Оглянулась на кусты орешника. Силантию показалось, что за ними он видит какую-то тень.
– Не здесь, – выдохнула она едва слышно, – приходи, как стемнеет, к излучине реки, я там тебя дожидаться стану. А сейчас ступай. И никому обо мне ни слова. Понял?
– Понял. – Силантий кивнул. – Позволь лишь еще раз уст твоих коснуться.
– Не спеши, поручик, все получит лишь тот, кто ждать умеет. – Она снова оглянулась на кусты. Если там кто-то и был, то ушел, и теперь только ветер шелестел листьями. Настороженность покинула ее лицо, и на нем снова заиграла надменная улыбка, а роза на плече от серебринок пота будто вспыхнула алым пламенем.
В часть Силантий вернулся сам не свой. Встретивший приятеля Антон сразу потащил того в трактир.
В заведении было пусто, несмотря на белый день. Пахло прокисшим пивом и подгорелой едой. Трактирщик, красномордый дядька с круглой лысиной, лениво поглядывал в почти пустой зал. Двое целовальников стояли у грубо сколоченной стойки. Вошедших гостей они окинули ленивым взглядом и снова принялись о чем-то разговаривать.
Силантий вспомнил столичный трактир, в который его два года назад возил отец. То была его первая поездка далеко от дома. И разница между тем заведением и здешним была как между замком и развалившейся избушкой. В столичной ресторации целовальники были одеты в белую одежду, без единого пятна, аккуратно подстрижены и выдрессированы, как медведи на ярмарке. Здесь же на него смотрели два молодца не первой свежести, в застиранных серых рубахах и залатанных портках. Волосы взлохмачены и давно не мыты.
Антон провел Силантия в самый дальний угол и жестом подозвал прислугу. Заказали квас и соленых груздей.
– Рассказывай, что стряслось, приятель. Как сходил?
– С чего ты решил, что стряслось? – Силантий мыслями еще оставался с Дариной и почти не слышал, что говорил ему Антон.
– Я же не слепой. Ты вернулся чернее тучи. Как я понимаю, цыгане не ушли и табака нам не видать?
– Я их предупредил. Теперь все будет хорошо. Иди к старосте и доложи, что задание его выполнено.
Антон стукнул боком кружки о кружку Силантия.
– Пива нельзя, так хоть квасом чокнемся. Ну, рассказывай, как прошло? Припугнул ты их?
– Припугнул. Только… – Силантий замялся. – Дело у меня там осталось. Сегодня ночью прикроешь?
– Не вопрос. А что за дело? – Антон сально улыбнулся.
– Встреча у меня. С цыганкой одной. Обещала погадать, коли приду. – Силантий посмотрел на него.
– Ты смотри. Еще приворожит. А когда встретиться-то собрался?
– На закате. Так прикроешь?
– Конечно, друг.
– Вот и славно!
Силантий одним глотком осушил кружку, грохнул ею об стол. Затем резко поднялся, едва не опрокинув тяжелый стул, и вышел прочь. Антон посмотрел ему вслед, и на тонких губах появилась злая улыбка.
Или сегодня, или никогда!
План он вынашивал долго, да только военных действий не намечалось, чтобы оправдать смерть дорогого друга. А тут… сам Бог велел! Как только он узнал о цыганах, сразу понял – это шанс! Спланировать нападение на табор помог староста. Он прям аж весь засветился, когда Антон сказал, что не доверяет мирным переговорам и хочет выжить цыган с этих мест. А коли не послушают, сжечь пару кибиток.
Но с условием!
На помощь его нескольким лихим товарищам, истосковавшимся в мирной глуши без ратного дела, староста пошлет с десяток крепких парней. Чтоб наверняка убедить кочевое племя убраться.